Дарья Калинина - Сделай мне счастье Страница 47

А Почтарев добавил:

— Тут живет еще и Георгий Николаевич Горемыкин. А до недавнего времени жил и его старший брат — Федор.

Герман насторожился. Братья Горемыкины, на которых работал Почтарев, проживали в одном поселке вместе с Леной Воронцовой. Были их соседями. Интересное совпадение.

Когда машина остановилась, ребенок в одеяле снова начал попискивать.

— Дай его мне, — попросила Ирина.

Герман передал ей ребенка, к его удивлению, увидев склоненные над ним лица Почтарева и Ирины, ребенок моментально замолчал. Больше того, он обвил ручонками шею Ирины, а Почтареву сказал:

— Тятя.

— Чего это он? — удивился Герман.

— Он так «дядя» выговаривает.

Удивление Германа только усилилось.

— Чей это ребенок? — спросил он. — Горемыкина?

— Да. Это его племянник.

— А у Горемыкина в данный момент находится наш Ваня?

— Да.

— И мы должны совершить обмен этих двух детей?

— Именно этого мы с Ириной и добиваемся.

Вид у Почтарева был озабоченный. Он погладил ребенка по голове, потом нежно коснулся руки Ирины.

— Побудь с ребенком тут, — попросил он. — А мы с Германом сходим покалякаем с Жорой.

Герман готов был поклясться, что Ирина и не собиралась никуда идти. Но забота Почтарева выглядела так трогательно, что у Германа язык не повернулся сказать ему об этом. Они двинулись к поселку. Охрана у ворот удивилась, увидев Почтарева поздно ночью без машины и в сопровождении постороннего. Но Почтарева тут хорошо знали, поэтому его рассказ о сломавшейся машине и о новом сотруднике сомнений не вызвал. Почтарева беспрепятственно пропустили внутрь поселка, да еще пошутили ему вслед:

— Дорогу-то до дома хозяина найдешь?

Когда они отошли от поста охраны, Почтарев впервые взглянул на Германа и проинструктировал:

— Когда придем к Жоре, ты молчишь, говорить буду я. Просто стой и молчи. Понял?

— Хорошее дело! Мой ребенок, а я молчи!

— Не надо было своего ребенка и жену одних бросать.

Герман не остался в долгу.

— Не надо было к чужой бабе и чужому ребенку лезть!

Они замерли, сверля друг друга враждебными взглядами. Но Почтарев, надо отдать ему должное, опомнился первым.

— Потом отношения выясним, — буркнул он и двинулся вперед.

В поселке было всего пара десятков домов, но друг от друга они стояли на таком расстоянии, что до дома Горемыкина они добирались почти четверть часа.

— Как ты нас нашел? — спросил Почтарев.

— Да вот так. В «Красоте не для всех» побывал.

Герман заметил, как Почтарев вздрогнул, услышав про «Красоту». Но к этому времени они уже дошли до дома Горемыкиных. И тут Почтарев внезапно произнес:

— Я тебе должен кое-что про Ленку Воронцову рассказать.

— Зачем это?

— Ты послушай. Она сама детдомовская. И я тоже. Мы с ней в одном детском доме выросли. Только я туда раньше попал, еще совсем маленьким, а Ленку к нам в десять лет привезли. Не знаю, кто кому был больше нужен. Она была постарше меня, но я к этому времени уже был настоящий детдомовец, другой жизни не знал, а Ленке тяжело было привыкать к новому образу жизни. Думаю, она меня потому так близко к себе подпустила, что ей нужна была хоть какая-то опора. Так мы с ней вместе до самого ее ухода и держались. Братом и сестрой друг друга считали.

— Зачем ты мне это рассказываешь?

— Погоди. Выслушай до конца. Хочу, чтобы ты понял, Лена — она не плохая, просто ей много чего довелось пережить. Муж еще ей достался… Скот, одним словом. Его всегда на малолеток тянуло. Ленке шестнадцать едва стукнуло, как он ее в ЗАГС потащил. Ленка его не любила совсем, терпела только. А легко ли с нелюбимым жить?

— Могла бы не терпеть.

— Много ты понимаешь! — вспыхнул Почтарев. — Ленке замуж за старого бандита пришлось выйти. Мне ради прописки на старухе жениться. Это тебе все в жизни легко давалось. У тебя-то мама-папа всегда за спиной стояли. А знаешь, каково это, когда во всем мире никого, кто бы за тебя вступиться мог! Нет, не знаешь! А лишили всего этого нас они… Эти гады!

И Почтарев стукнул кулаком по забору. Вся его фигура в этот момент излучала такое отчаяние, что Герман ему поверил. А поверив, спросил:

— Горемыкины убили ваших с Леной родителей?

— Нет. Убить напрямую, может, и не убили, трусоваты оба для этого. Но зато и Ленку, и меня эта парочка родительского наследства лишила.

— Вон оно что!

Понемногу Герман начал прозревать.

— И вы с сестрой задумали отомстить обидчикам?

— Правильно. Ленке без труда удалось уговорить своего мужа купить в «Восторге» этом дом. Знала, что у Горемыкиных тут хата. Решила, что с соседями легче будет контакт найти. И меня водителем к Федору устроить — это тоже Ленка придумала.

— Так, и что дальше?

А дальше у Горемыкиных началась полоса невезения. Сначала при родах умирает жена старшего Горемыкина, потом полгода назад он сам. И Почтарев как бы по наследству переходит к младшему. И Лена Воронцова в соседках. Надо полагать, что при таком раскладе радоваться жизни Жоре оставалось совсем недолго.

— Своего прежнего хозяина ты на тот свет сплавил?

— Нет.

— А жену его?

— Ты что, вообще? — Почтарев даже пальцем у виска покрутил.

— Она-то тут при чем? Она к делам своего муженька отношения не имела. Он на ней женился, чтобы она детей ему родила. У самого-то не получалось нормально настругать, вот и пришлось с бабой договариваться, ЭКО ей делать. Только после этого она и родила. Но мне думается, на небесах не хотели, чтобы такие гады, как Федя, размножались. Потому и жена его умерла, и сыновей еле спасли. Но спасти-то спасли, а все равно они уродились дурачками. Антошка еще ничего, а у Коли с головой совсем плохо. Отец на них и смотреть не желал, а тут Лена со своим предложением, не изволите ли, дорогой сосед, своих сироток в мой привилегированный детский садик устроить? Федор и согласился. Но для верности сад у Лены выкупил, а ее на должности заведующей оставил. Любил покойничек всюду себя хозяином чувствовать. И все у него в жизни гладко складывалось, пока один жил. А как мысль про наследников в голову полезла, тут и конец его благополучию пришел. Одна беда за другой. Да еще Лена со своими планами мести под боком.

— Так, может, это она старшего Горемыкина и ухайдакала?

На этот раз Почтарев стал возражать уже не так категорично. Буркнул лишь:

— Не знаю. Автокатастрофа там была, а почему случилась, никто не скажет.

И отвернулся.

Впрочем, пауза не затянулась.

— В общем, дети старшего Горемыкина у Лены в садике с самого рождения росли. И Антошка, и Коля. Под ее, значит, непосредственным присмотром. Но после смерти Федора один из мальчиков приболел, Лена испугалась, как бы не помер мальчишка у нее на руках, и отправила его в теплые края на лечение.

— А Жора — дядя его — знал об этом?

— Жоры никто доискаться в то время не мог. Месяц назад лишь появился. Оказывается, где-то в Индии в каком-то ашраме жил, просветлялся. Ни связи с внешним миром, ничего. Даже о том, что брат его помер, не знал.

— Ну, вернулся, и что дальше?

— Дальше племянников к себе потребовал. А где их взять? То есть Антошка в наличии есть, а Коли нет. Помер Коля, не помогли ему теплые края и море. Лена в панике. Как об этом Жоре сказать? Что Жора, что Федор такие люди, что дорогу им лучше не переходить, серьезные люди, одним словом. Будь у Ленки с мужем все хорошо, она бы его о заступничестве попросила, а так никак. Муженек Ленке много раз говорил, тридцатник стукнет, прощаемся с тобой, дорогая. Никаких претензий, но со старухами я не живу. А Ленке как раз тридцать и стукнуло. Так что лишний раз к мужу она и приближаться не осмеливалась, все ждала, когда он ей на дверь укажет.

— Ясно. И как же вы со своей сестрой названной поступить решили?

— Колю надо было вернуть. А где взять, если он помер? Вот мы и решили, предоставим похожего мальчишку. Жора своих племянников если и видел, то лишь новорожденными. Лена сказала, что все прекрасно у нас пройдет. За два года мальчики и подрасти должны были, и измениться. Дело было за малым. Оставалось найти подходящего мальчика.

— Подходящего мальчика, — эхом повторил Герман. — И вы с сестрой выбрали моего Ваню?

— Ну да.

— И вас даже не смутило, что у ребенка есть отец с матерью?

— Тебя же не было.

— Я в отпуск уехал. Имею я право отдохнуть две недели в году?

— Ира сказала, что ты их с Ваней бросил. Что они совсем одни. И что ты в их жизни эпизод оконченный.

Герман даже возмутиться не имел сил.

— Дальше что было?

— Дальше мы решили Ваню выдать за Колю Горемыкина. Для этого Ире дали документы Коли, она с ними за границу вылетела, а потом назад вернулась.

— А документы у вас откуда?

— Так нам же из детского санатория, куда Лена отправила Колю, его документы вернули.