Дарья Калинина - Сделай мне счастье Страница 48

— Ребенка похоронили, а документы вам вернули? — удивился Герман. — Как такое возможно?

— Так ведь им там тоже проблемы не нужны, пойдет слух, что у них дети мрут, кто к ним тогда поедет?

— Только такие, как Лена, — мрачно произнес Герман. — И что же, Ира согласилась вам помочь? Отдать своего ребенка?

— Я ей объяснил, что Ваня будет в очень богатом доме на положении наследника жить. Что у Горемыкиных столько всякого добра, что и десятку наследников не спустить. И дома, и прочая недвижимость, что у нас, что за рубежом. И счета в банках, и фабрики, и магазины, и гостиницы. Ира подумала и согласилась. Она для своего Вани всегда самого хорошего хотела, вот и не смогла упустить такой шанс.

— Но как же Ира согласилась отдать Ваню в чужую семью? Это же означало, что она сама ребенка больше не увидит!

— Почему? Лена обещала Ире, что она останется со своим Ваней в качестве няни. Ну а потом гувернанткой заделается. Так и доведет ребенка до совершеннолетия, родным человеком ему останется. Пусть даже ребенок и будет считать ее только своей няней, зато сам в шоколаде станет жить.

Герман слушал и понимал, что Ира действительно могла согласиться на такое. Превыше всего в жизни его жена ценила деньги и особенно приобретаемую на эти деньги роскошь. Счастье Ире виделось исключительно в форме клубного отеля, суетящейся вокруг прислуги, сияющего лазурью океана и ее самой на борту шикарной яхты. Все эти атрибуты счастливой жизни родной отец — Герман — ее ребенку предложить не мог. А вот Горемыкин мог. И Ира согласилась.

Ее даже не смутило, что она отнимает ребенка у Германа. Она видела лишь белый песок, пальмы и вольготную, свободную от материальных проблем жизнь, которую мог предоставить Ванечке совсем чужой дядя.

— На Кипр Ира со своим собственным сыном улетела. А обратно возвращалась как будто бы с Колей. Конечно, это Ваня и был, но пересекал границу он по документам Коли.

— И на границе все прошло без осложнений?

— У пограничников никаких подозрений не возникло. Мальчик есть, документы есть, доверенность в порядке. Все сопроводительные документы тоже. Лена в этом дока, уж не прокололась. Так что погранцы проштамповали паспорта — и все. Ваня стал Колей.

Видимо, такие трюки были для Лены не в новинку. И в том детском санатории, куда она отправила Колю, у нее тоже были свои люди. Но что-то в этой истории Германа смущало. Как Ира посмела выдать Ваню за умершего ребенка? И пусть Коля Горемыкин умер естественной смертью, но если его документы оказались в руках Лены, да еще так, что она могла эти документы вновь использовать, значит, ребенок не был похоронен по-человечески. Скорей всего, маленького страдальца просто закопали в яму, точно бездомную собаку.

Будь Ирина сейчас рядом, Герман дал бы ей хорошую оплеуху. Руки у него так и чесались, хотя никогда прежде он ни одну женщину и пальцем не тронул. Даже желания такого у него не возникало. А теперь вот возникло — и очень сильное.

— Ладно, — проскрипел Герман не своим голосом. — Про ваши дела с Леной я понял. Значит, вы уговорили Ирку подсунуть Ваньку этому Горемыкину. И как он? Клюнул?

— Сначала казалось, что да. А теперь нам кажется, что нет.

— Что это значит? Горемыкин не поверил, что вы ему племянника привезли?

Почтарев опустил глаза.

— Сначала-то мы Антошку вместе с Колей привезли. С Антошкой без проблем прошло, а вот Колей дядя особенно заинтересовался. Ему, оказывается, брат писал, что с мальчиками проблемы, чуть ли не дебилы оба. Антошка такой и есть, чуток поумней овчарки, а вот Коля… Ну то есть Ваня… Он Жоре шибко умным показался.

— И что? Радоваться надо.

— А вот Жора почему-то радоваться не стал. Вслух ничего не сказал, а обман заподозрил. Ленка случайно узнала, что Жора экспертизу ДНК заказал. Ну, чтобы родство с Колей подтвердить или опровергнуть.

— Неужели Лена этого не предвидела?

— Не ожидала она, что Жора через ее голову действовать начнет. Ну и Ирка тут меня допекать стала. Жора-то ее с должности няни сегодня вечером турнул, к Антошке с Колей и близко запретил подходить. А это уже совсем не то, что ей Ленка наобещала. Вот она и пристала ко мне, чтобы Ваню назад вернуть.

Герман усмехнулся. Да уж, его дорогая Ирочка умела добиваться от людей того, что ей надо. Если Почтарев и впрямь так влюбился в Ирину, как это выглядело со стороны, Ирочке было просто заставить кавалера плясать под свою дудку.

— Ну вот, — закончил свою речь Почтарев. — Теперь ты знаешь, что мы твоему пацану ничего дурного не желали. Хотели, чтобы он богатым наследником заделался. И Ира того же хотела.

— Одного не учли, что кое-кто может быть против.

— Кто? Ты?

— Горемыкин Жора. Ему могло здорово не понравиться, что вы в его гнездо кукушонка подсунули.

И при мысли, что может случиться с сыном, если Жора узнает об обмане, сердце у Германа сжалось.

— Мы должны немедленно забрать моего сына!

— Так за этим мы сюда и пришли! — радостно воскликнул Почтарев. — Действуем с тобой заодно? Договорились, да?

И бывшие соперники ударили по рукам. Как говорится, чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных решений. Когда-нибудь потом, когда Ваня будет уже в безопасности, Герман разберется и с Ириной, и с Почтаревым, и с Леной, если до нее руки дойдут. А сейчас главное вызволить сына из этой истории целым и невредимым.

Проникнуть в дом Горемыкина не составило никакого труда. У Почтарева оказался свой ключ от задней двери, так что они вошли, никого не тревожа. Дом был темен и, казалось, погружен в сон.

— Тут что, никого нет?

— У Федора была личная охрана, да только они все после смерти Федора разбежались.

— Почему?

— Официальную зарплату нам всем, кто на Федора работал, с банковского счета перечисляли, а он был на Лену открыт, и деньги на зарплату на целый год вперед лежали. Ленка нам и платила.

— Почему же тогда все ушли?

— Только официальная зарплата была вдвое меньше той, что люди на самом деле получали. Поэтому, когда Федор помер, а Жора все не объявлялся, многие начали потихоньку линять. Под конец только я и Марат остались. Жора приехал, но новых людей нанимать не стал. А с Маратом мы кореша, так что разберемся.

— Лучше бы без Марата.

— Сам не хочу никого тревожить. Рассчитываю, что тихонько Ваньку заберем и свалим.

— А где детская?

Вопрос поставил Почтарева в тупик.

— Дети в этом доме никогда не ночевали. Ни при отце, ни при дяде. Но не бойся, найдем. Где наша не пропадала!

Но этот залихватский клич не произвел на Германа никакого впечатления. Он как раз в этот момент распахнул дверь и оказался в ярко освещенной комнате нос к носу с каким-то мужиком. От яркого света Герман на миг ослеп. Пользуясь его беспомощным состоянием, чьи-то руки грубо схватили его за отворот куртки и втянули в комнату.

— Вот так! Теперь хорошо, — с удовлетворением произнес мужской голос над ухом Германа. — Теперь вся компания, похоже, в сборе.

Когда глаза Германа привыкли к свету, он увидел, что в центре комнаты стоит широкоплечий пожилой мужчина, чья щетинистая физиономия была расцарапана в кровь. В руках он держал пистолет, дуло было направлено в сторону роскошной темноволосой брюнетки.

— Лена!

Это выкрикнул Почтарев, который оказался рядом с Германом. Лена метнула на них лишь короткий взгляд, но с места не двинулась. Волосы у нее были в беспорядке, одежда тоже, одна щека покраснела и распухла. Похоже, до их появления у них с Горемыкиным состоялось бурное выяснение отношений.

— А теперь объясните мне, какого черта вы за моей спиной затеяли? — рявкнул хозяин дома. — То, что вы что-то затеяли, ясно уже по тому, что эта особа заявилась ко мне среди ночи, да еще и с оружием в руках. Пистолетик видите у меня? Так это Лена его принесла. Зачем, деточка? Думала, дядю Жору сумеешь перехитрить?

При этих словах лицо Лены исказилось, словно его свело судорогой.

Но хозяин ничего не заметил и продолжал:

— Неужели вы и впрямь полагали, что я приму такого умненького мальчика, который легко складывает числа до ста, рисует, как я сам никогда не нарисую, и который всего за один день у меня научился читать, за моего слабоумного племянника?

— Я вам объясняла, — пошевелила Лена распухшими губами. — Ребенок вырос, изменился.

— Допускаю, что малец мог слегка поумнеть, — кивнул Жора. — Допускаю, что мог измениться, но чтобы настолько… Показать, вам его художества?

И Жора ткнул пальцем в городок, сложенный из кубиков. Тут были башенки, ворота, удивительной архитектурной сложности дворец. Это были не какие-то неровные стены, покрытые самой простой крышей, как можно было бы ожидать от двухлетнего малыша, нет, дворец состоял из множества отдельных частей, соединенных между собой, — башенок, переходов, балкончиков, колонн и прочего.