Дарья Донцова - Укротитель Медузы горгоны Страница 49

Я передохнула и продолжила:

– Несмотря на возраст, Розалия Марковна активно и умело пользуется компьютером, у нее есть ноутбук и айпад. Актриса на всякий случай перефотографировала все странички и сохранила их в электронном виде. А потом предлагает Обоймову сделку: Лев Яковлевич ставит «Отелло», вернее, перенесет на сцену замысел Альберта Сергеевича, а в главной роли, естественно, выступит сама Глаголева. Поскольку все работы Вознесенского вызывали невероятный интерес, значит, «Отелло» тоже ждет шумный успех, и Обоймов хватается за эту идею. Лев Яковлевич сразу понимает, какой ценный материал предлагает актриса. И, думаю, его очень взволновал вопрос, где Розалия взяла записи. У директора «Небес» рождается идея. Под картинками с изображениями мизансцен Берти делал очень краткие пометки, типа «Олесе рыдать», «Борису упасть». Текста мало, но Льву Яковлевичу, как, впрочем, и Розалии, становится понятно: Вознесенский репетировал «Отелло» с какой-то труппой. И Обоймов несется к Глаголевой, чтобы выяснить, не знает ли та, с кем работал Берти. А Глаголева-то в курсе дела – она же пила чай с Наиной Федоровной. Пряхова обожает поговорить о любимом человеке, ее ни о чем и спрашивать не надо, сама все выложит. Мне она тут же разболтала про «ОЗА», правда, ни словом не упомянув о трагедии, которая случилась, когда подростки отрабатывали последнюю сцену пьесы. Наверное, Наина Федоровна, выпив вина и полакомившись тортом, который притащила Розалия…

– Секундочку! – остановил меня Вадим Олегович. – Откуда Глаголева узнала о вкусах Пряховой?

Я улыбнулась:

– Думаю, ниоткуда. Актриса очень хотела заполучить записи Вознесенского, вот и решила изобразить человека, который примчался в гости чайку попить, о прежних временах поговорить. А правила приличия предписывают визитеру прихватить тортик и бутылочку. А уже позже, занося в компьютер данные из книжки Берти и не надеясь на свою память, она записала адрес Наины, отметив: любит сладкое вино и торты. Мне кажется, прима театра «Небеса» не оставляла надежды заполучить и другие блокноты – лучше, конечно, бесплатно – и собиралась вновь навестить Пряхову. Поэтому взяла на заметку, с чем к той лучше прийти. И я просто уверена, что Наина Федоровна рассказала ей все про театр «ОЗА».

– Что ж, похоже на то, – согласился Вадим Олегович.

Я сосредоточилась и повела рассказ дальше:

– Лев Яковлевич просит Розу сообщить ему, где можно найти артистов Берти. Та не соглашается, потому что боится: вдруг директор отнимет у нее роль Дездемоны? Разговор переходит в скандал, его слышит соседка, которая дала актрисе денег в долг на приобретение блокнота (у самой-то примы кошелек пуст, она почти нищая, а ее роскошная, на первый взгляд, одежда сплошной фейк). Обоймов и Глаголева громко выясняют отношения, а Наташа незримо при сем присутствует, стоя в своей прихожей. Она уважает Розалию Марковну, помогает ей по дому, подкармливает, приносит вещи из своего магазина, поэтому внимательно следит в глазок за развитием событий, чтобы в случае чего успеть прийти на выручку пожилой даме. У актрисы четкий, прекрасно поставленный голос, Обоймов привык кричать на репетициях, дверь в квартиру Наташи хлипкая, и все слова долетают до слуха соседки беспрепятственно. В конце концов Лев Яковлевич и Розалия перестают ругаться и начинают мирно беседовать. Наташа не очень понимает, о чем речь, но хорошо помнит, что говорила парочка. «Ты будешь королевой в главной роли, но подумай, кто твои партнеры, – убеждает Обоймов Глаголеву. – Идиот Клюев? Полубезумный Ершов? Да они любую постановку завалят!» Потом оба уходят, соседка не знает, чем завершилась их встреча.

Я взяла чашку, протянутую Игорем Сергеевичем, отхлебнула обжигающий чай и продолжила:

– Вскоре после того скандала Розалия погасила долг соседям. Откуда она взяла деньги? Она совсем не богата и не имеет обеспеченного спонсора. В любовниках у нее бывают далеко не зажиточные молодые парни, и максимум, что она от них получает, это подарки, современные гаджеты, например, айфон. Так где Глаголева раздобыла «тугрики»? Скорей всего, продала Обоймову не только блокнот Берти, но и список артистов театра «ОЗА». С одной стороны, Розалия опасается, что ее лишат роли Дездемоны, но с другой – прекрасно понимает: Клюев не Отелло и Яго из Ершова – как из слона балерина. Глаголева мечтает о шумном успехе, поэтому рискует, передает Льву Яковлевичу сведения о подростках. Найти человека, если знаешь его данные, не так уж трудно, достаточно заглянуть в соцсети, твиттер или порыться в других закоулках Интернета.

– Секундочку, – притормозил меня Николай Михайлович. – Мне не ясно пока, как вы догадались, что замыслил Обоймов. Как вам пришла в голову мысль, что режиссер решил отыскать когда-то юных артистов?

Я ответила:

– Лариса Лагина подсказала. Она бросила в гримерке фразу: «Обоймов такой странный. Он пару раз обмолвился: «Вы намного лучше его выкормышей». Что Лев Яковлевич имел в виду?» Я сразу вспомнила рассказ Наташи о бурном разговоре на лестнице и поняла задумку постановщика. Вот почему в театре не так давно внезапно появились Оля Таткина и Светлана Мускатова. Лев Яковлевич экономит на всем, а тут вдруг нанял еще одну актрису, сделал для нее ставку. Таткина, правда, работает костюмером, она боится сцены. Может, на нее так подействовало убийство Колкиной, произошедшее на ее глазах? Ольга постоянно говорит о своем желании играть, твердит, что выучила наизусть весь репертуар, но когда Розалия Марковна попала в больницу, не воспользовалась шансом, убежала. Зато Лариса, испытывающая лютую ненависть к Глаголевой за то, что та бросила Фаину, ее подругу, немедленно схватилась за возможность блеснуть перед публикой и в одночасье стала звездой театра «Небеса», любимицей Обоймова. Мускатова ранее служила актрисой в никому не известных коллективах, но в «Небесах» ее вводили на хорошие роли. Почему? Думаю, Лев Яковлевич надеялся, что воспитанницы Вознесенского вспомнят все, чему их учил гениальный режиссер, рассчитывал, что Таткина преодолеет страх перед сценой, Мускатова прыгнет выше своей головы, и «Отелло» получится именно таким, каким его задумывал Берти. Не знаю, удалось бы Обоймову заманить в театр Сергея Маркова, Мирона Львова и очень успешную Алену Косолапову, но он мог предложить им антрепризу. Вот о чем владелец «Небес» и понятия не имел, так это о том, что в его театре давно служит та самая актриса, мать Бориса Пиратова. Обоймову было понятно – собрать всех членов «ОЗА» непросто, и он не торопился. Тем более что ему предложили еще один проект, спектакль «Ромео и Джульетта», с которым предстояло съездить за счет щедрого спонсора в Париж. Лев Яковлевич готовит постановку для фестиваля во Франции и одновременно занимается «Отелло». Однако никому из артистов о книжечке Берти не рассказывает, о ней знает лишь Розалия, поэтому та актриса и ее сын, постоянно приходящий к матери, не нервничают. Потом в театре появляется Таткина, и лже-Борис ее узнает.

– А она его, значит, нет? – спросил Вадим Олегович.

Я допила чай.

– Вы правы, не узнала. Тот, кто называл себя когда-то Пиратовым, отпустил бороду, усы, наголо побрил голову. Петр Иратов совершенно не похож на мальчика, который задушил несчастную Олесю Колкину. Он не стал актером. Зато получил два высших образования. Видно, пытался вытравить из себя любовь к театру, но ничего не получилось. В конце концов он окончил режиссерские курсы и сейчас мечтает применить полученные там знания на практике.

– Как вы поняли, что Пиратов это Иратов? – перебил меня Николай Михайлович.

Я потерла онемевшие колени.

– Сейчас объясню. Извините, если говорю длинно и путано. Думаю, появление в «Небесах» Таткиной Петра не испугало. А вот приход Мускатовой, кстати, тоже не узнавшей «Борю», его насторожил. Иратов кажется милейшим человеком, его считают в театре своим. Софья Борисовна тоже очень приятная дама, добрая, готова всем услужить, помочь, поддержать человека. В «Небесах» никто не запирает двери гримерок, служебный вход, Лев Яковлевич оставляет открытым свой кабинет. Полагаю, Петя пошарил у режиссера в столе и нашел там часть записей Вознесенского.

– Правильно, – кивнул Игорь Сергеевич. – А еще увидел список детей, сообразил, что задумал Обоймов, и понял: он в опасности. Пусть Таткина с Мускатовой его не узнали, но остальные-то могут опознать.

– И, между прочим, он не ошибся, – мрачно подхватил Вадим Олегович. – Иратов рассказал нам, как подстерег Маркова у служебного входа театра, где тот играл, прикинулся его поклонником, а Сергей сразу ахнул: «Борис! Вот неожиданность! Чем занимаешься? Где работаешь? Ты связан с театром?» Марков был приветлив, не отвернулся от «Пиратова». Наоборот, Сергей вообще-то замкнутый, со всеми державший дистанцию человек, был искренне рад, предложил ему посидеть в кафе. Но Петр сказал: «Там шумно. Давай лучше возьмем кофейку и поболтаем в твоей машине. Поехали, я знаю место, где прекрасно варят капучино и продают замечательные сэндвичи». Сергей с радостью согласился. Иратов сел к нему в автомобиль, показал дорогу, потом сходил за напитком и едой… Дальнейшее понятно. Когда Марков впал в одурманенное состояние, лже-Борис ушел, оставив на заднем сиденье самовоспламеняющееся устройство…