Дарья Донцова - Укротитель Медузы горгоны Страница 50

– Правильно, – кивнул Игорь Сергеевич. – А еще увидел список детей, сообразил, что задумал Обоймов, и понял: он в опасности. Пусть Таткина с Мускатовой его не узнали, но остальные-то могут опознать.

– И, между прочим, он не ошибся, – мрачно подхватил Вадим Олегович. – Иратов рассказал нам, как подстерег Маркова у служебного входа театра, где тот играл, прикинулся его поклонником, а Сергей сразу ахнул: «Борис! Вот неожиданность! Чем занимаешься? Где работаешь? Ты связан с театром?» Марков был приветлив, не отвернулся от «Пиратова». Наоборот, Сергей вообще-то замкнутый, со всеми державший дистанцию человек, был искренне рад, предложил ему посидеть в кафе. Но Петр сказал: «Там шумно. Давай лучше возьмем кофейку и поболтаем в твоей машине. Поехали, я знаю место, где прекрасно варят капучино и продают замечательные сэндвичи». Сергей с радостью согласился. Иратов сел к нему в автомобиль, показал дорогу, потом сходил за напитком и едой… Дальнейшее понятно. Когда Марков впал в одурманенное состояние, лже-Борис ушел, оставив на заднем сиденье самовоспламеняющееся устройство…

Теперь я внимательно слушала.

Глава 35

Не зря Иратов получил два высших образования, он легко справился с задачей. Полазил по Интернету и нашел «рецепт» состава, который хорошо вспыхивал и бурно горел. У смеси был лишь один недостаток – после того как таблетки бармалагина помещались в специальный раствор, счет шел на минуты. Сделать устройство, которое можно было бы оставить в чужой машине утром, чтобы оно вспыхнуло вечером, у Петра не получилось.

Мирон Львов тоже сразу узнал бывшего артиста «ОЗА». Иратов прикинулся зрителем, который принимал участие в телесъемках и запутался в лабиринтах бывшего завода «Алибр», подошел к гримвагену якобы с желанием спросить, как найти выход, а дальше получилось, как с Сергеем. Львов приветливо встретил бывшего знакомого, достал из сумки термос, бутерброды. Мужчины, нарушив служебную инструкцию, сели в гримвагене, поужинали…

Когда Мирон впал в бессознательное состояние, Иратов сунул в ящик тумбочки адскую смесь и быстро удалился.

А вот с Косолаповой получилось иначе. Петр никак не мог пробиться к Алене, ту после спектакля всегда окружала толпа поклонников. Он сделал несколько попыток, один раз даже закричал:

– Алена, я тут!

Подумал, что она тоже его узнает, и дальше все покатит как по маслу. Но актриса встретилась с Иратовым взглядом и равнодушно отвернулась. Остается лишь удивляться, почему мужчины сразу опознавали «Борю», а женщины нет. Вероятно, они менее наблюдательны.

И тогда Петр придумал особый ход. Надел дорогой костюм, очки, подкараулил Алену, когда та вечером выходила из фитнес-клуба, и «случайно» ее толкнул. Она пошатнулась, Иратов рассыпался в извинениях, пустил в ход все свое обаяние, пригласил ее выпить кофе. А там, между прочим, сообщил, что владеет весьма успешной строительной компанией. Естественно, он тщательно подготовился к беседе, прочитав в интервью Косолаповой, что она мечтает о просторном жилье. И прямо сказал: могу сделать для вас хорошую скидку. Алена заинтересовалась предложением, а Иратов воскликнул:

– Чего тянуть? Поехали, покажу вам дом и апартаменты. Четыре комнаты, два санузла, лоджии… Хоромы обойдутся вам в пять миллионов рублей.

Алена не поверила своим ушам:

– Сколько? Вы шутите! Сейчас в Москве за такую стоимость даже двушку не купить!

Петр засмеялся:

– Вот почему строительный бизнес такое выгодное дело. Я назвал реальную стоимость квартиры, без навара, который должен получить. Вы мне понравились, это раз. И два, я узнал свою любимую актрису. Давайте договоримся: я вам квартиру по себестоимости, а вы потом, когда вселитесь, дадите парочку интервью, похвалите мой жилищный комплекс. Ох, простите, не предупредил, квартира-то без отделки. Но я помогу вам с ремонтом. О’кей? Не тороплю с ответом, подумайте, посоветуйтесь с близкими. А сейчас просто посмотрите на то, что я предлагаю. За просмотр денег не берут.

Иратов умеет произвести впечатление, и Алена, очарованная новым знакомым, согласилась. Петр сел в машину Косолаповой, они приехали на парковку к закрытому уже супермаркету. Тут «бизнесмен» сказал:

– К сожалению, на стройплощадке машину оставить негде. Можете одна пять минут посидеть? Я сбегаю за ключами, они у сторожа, и мы пойдем вон в тот дом. Красавец, да?

А на Косолапову уже начал действовать транквилизатор, который Иратов подбросил ей в десерт…

Вадим Олегович замолчал, Якименко махнул рукой.

– Дальше можно не продолжать, все понятно. Преступник сейчас дает весьма подробные показания. Его мать тоже. Степа, ты не ответила на вопрос, как поняла, что Пиратов это Иратов.

Я внезапно почувствовала, что невероятно устала. Только ведь нельзя заныть в присутствии трех мужчин, тем более что двоих из них я сегодня впервые увидела. И хотя я не понимала, по какой причине они уже в который раз просят меня повторить уже сказанное, придется это делать.

– Мы слушаем, – поторопил меня Вадим Олегович.

– Обоймов принес Ларисе в гримерку ведомость, где ей следовало расписаться за реквизит, – заговорила я, не удержавшись все-таки от тяжелого вздоха. – Я увидела в одной из граф четко выписанное «П. Иратов», и вдруг словно свет вспыхнул: если не смотреть на точку, получается Пиратов. А затем в голове щелкнуло: у Иратовой отчество Борисовна, вот и «родилось» у матери с сыном имя для юного артиста – Борис Пиратов. Если честно, я сама не знаю, почему так подумала. Ну… просто подумала. А еще вспомнила, как Петр очень хотел поехать один за вещами Глаголевой, а я навязалась его сопровождать. Вообще-то я никогда так не поступаю, но в тот раз… Извините, у меня нет объяснений своему поведению. Будто кто-то приказал, как бы внутренний голос, только не смейтесь!

– Даже не улыбнемся, – заверил Николай Михайлович, – очень хорошо понимаем, о чем вы говорите.

Я приободрилась и зачастила:

– И Петр меня обманул в квартире Глаголевой. Наврал, что Софье Борисовне нужен пласт от чайного гриба, и он его ищет. А соседка Наташа, когда я ее про этот самый гриб спросила, сказала: «У Розалии никогда ничего подобного не было». Зачем тогда Иратов рылся в шкафчике под подоконником? Та же Наташа говорила, что видела там под одним из баллонов книжку чуть больше телефонной и удивилась, а хозяйка ей ответила, что будто бы записывает перед сном свои мысли. Наверное, Розалия Марковна и правда сунула в заготовки блокнот с рисунками Вознесенского, а после разговора с соседкой перепрятала. Именно записные книжки режиссера Петр и пытался найти. Кстати, я первой открыла шкафчик, все трехлитровки и маленькая банка с вареньем стояли на полке, и больше ничего не было, я отлично это помню. Случайно я унесла ключи от квартиры Глаголевой, так Иратов позвонил и настойчиво просил их вернуть. Мол, должен отдать их матери, которая очень нервничает, а та Розалии. Наверняка опять мне наврал, решил в одиночку еще раз посетить квартиру актрисы и обыскать ее.

– Нет, – возразил Якименко, – вот тут Петр сказал правду. Софья Борисовна действительно разволновалась. Навещая Глаголеву в больнице, милейшая Иратова хотела выяснить подробности, откуда у Обоймова записная книжка Вознесенского и все ли блокноты попали в руки Льва Яковлевича. А в том, что владелец «Небес» читал заметки режиссера, мамуля с сыночком не сомневались. Петр прекрасно помнил: спектакль «Отелло», задуманный Берти, начинался с того, что действующие лица разбрасывали из похоронных урн пепел. А теперь та же идея пришла в голову Обоймову? Так не бывает. И если учесть появление в театре Таткиной и Мускатовой, то понятно, отчего Софья Борисовна разнервничалась. Вдруг Лев Яковлевич заполучил все записи, а в них есть рассказ о Борисе Пиратове и смерти Олеси Колкиной. Что, если существует дневник Берти? И Иратовы испугались, что Петра могут разоблачить, и думали лишь об одном – как отвести от него беду. Накануне смерти Фаины сыну Софьи удалось подслушать беседу Льва Обоймова и Глаголевой и узнать, что записи директору дала актриса. Поэтому Петр решил не спускать глаз с Розалии. Он очень хотел попасть в ее квартиру, но предполагал, что у нее может быть тайник и в театре, поэтому следовал за ней чуть ли не по пятам. Именно Иратов стоял на лестнице в подвал, где беседовали Лариса и престарелая прима. Увидел, как та шмыгнула за дверь, потом туда же проскользнула Степанида, и ринулся вдогонку, решив, что Глаголева спешит к своему тайнику. Ему таким образом тоже открылась тайна Розалии. Петр поторопился уйти, когда понял, что разговор заканчивается, но споткнулся на плохо освещенных ступеньках и едва не упал. Позже, вернувшись к матери, обнаружил, что потерял подвеску-ангела.

– Надо же, лже-Борис до сих пор его носил, – удивленно пробормотала я. – Петру следовало выбросить украшение, чтобы побыстрее забыть о случившемся в «ОЗА».