Василий Гозалишвили - Особое задание Страница 55

Порадовавшись за друга, на помост пошел и я. Увы, мне пришлось совсем туго: за первые две минуты я раза два зевнул бросок, и больно падал, еле уворачиваясь, лежа на полу, от мощных добивающих ударов противника. Потом я постепенно приспособился к его манере ведения боя, и начал отвечать. К середине третьей минуты мы оба были забрызганы кровью от многочисленных ссадин и покрыты синяками. Последние десять секунд боя мы просто убивали друг друга ударами, которые, на мой взгляд, держать невозможно. Потом прозвучал гонг, и, к моему ужасу, было объявлено дополнительное время. Я с мукой посмотрел на жилистого и довольно высокого противника и заметил, что и он не особенно счастлив от подобной перспективы. Кроме того, он слегка поморщился при шаге с правой ноги, и я, уже плюнув на все условности, боль и усталость, бросился в бой. Еще две минуты он держался, но потом пропустил удар в лицо, и, пошатываясь от помутнения в глазах, сделал шаг назад. Я остановился, не став добивать и так ничего не видящего противника, не смотря на дикий рев трибун, и понимая, что, что такой шанс может не повториться. Дав ему прийти в себя, я дождался начала его атаки и уже хладнокровно добил ему правую ногу, потом ушел от броска и снова достал его в голову. Японец, пошатываясь, стоял лицом ко мне, его руки опустились вниз, ноги дрожали от напряжения, пытаясь удержать тело в вертикальном положении, и я снова остановился, не став его добивать. Вместо этого я отошел на шаг назад, поклонился ему и показал судьям жестами, что отказываюсь дальше драться. Тут же прозвучал гонг, и трибуны, за миг до этого оравшие что-то невообразимое, разом затихли: мой недавний соперник на трясущихся ногах подошел ко мне, опустился передо мной на колени, снял с себя затейливо украшенный иероглифами черный пояс и с поклоном протянул его мне! Я недоуменно посмотрел на Мицуко, так и сидящую на плече Вована, и она кивнула мне головой: «Бери, мол».

Я тоже опустился на колени, с таким же поклоном принял у него пояс, и взамен отдал ему свой, белый, купленный утром в магазине вместе с кимоно. К моему удивлению, японец приложил мой подарок ко лбу и торжественно им обвязался!

Что тут началось, трудно передать: трибуны заревели от восторга; потерявшего сознание японца куда-то утащили его секунданты или друзья, черт их разберет, все какие-то одинаковые. Потом меня с Вованом награждали, вручив офигенные самурайские мечи со своими подставками, что меня очень порадовало: не люблю уродовать стены оружием. Особенно коврами и оружием. Оно мне еще в армии надоело. А вот подставочка — другое дело! Потом я вспомнил о своих девочках, явно не слабо обогатившихся на здоровье своего Шефа, друга и любовника в моем лице, и отправился, расталкивая выбежавших в зал зрителей, за ними. Правда, ширины плеч, чтобы рассадить всех троих, мне не хватило бы, но я не особенно расстроился: я просто обнял их всех вместе, перемазав Татьянино платье кровью из разбитых брови и носа. Потом мы давали автографы, с кем-то фотографировались, мною занимались врачи, потом еще какие-то деятели запудривали мои побои. В общем, вечерок выдался что надо. А потом нас повезли есть, вернее, жрать! Чему я очень обрадовался, так как длительные физические нагрузки подстегнули мой и без того не слабый аппетит.

До отеля мы добрались под утро, слегка бухие, конкретно обожравшиеся и чертовски веселые. Мицуко не сводила с Вована влюбленных глаз, по-моему, даже перестав на него дышать. Так что, попрощавшись в фойе отеля с нашими романтиками, я с оторвами ввалился в номер и тут же полез в ванну.

Тем временем Юлька расселась на полу в комнате, вывалила на пол какие-то бумажки с записями, пачки денег и кредитки и занялась подсчетами. Люда и Таня залезли на мою спину, разминая затекшие мышцы и подбадривая меня поцелуями и щекоткой. К тому времени, когда я был чисто вымыт и обложен не менее чистыми девочками на кровати, Юлька закончила свои расчеты и гордо сообщила:

— Мы заработали три миллиона четыреста сорок тысяч баков с мелочью!

— Сколько? — не поверил я.

— Три четыреста сорок! На рыло! — уточнила она. — Если считать и тебя с Вованом!

— Прямо, как на скачках! — восхитился я.

— Точно! А ты прямо как породистый жеребец!

— Именно так! — с восторгом подхватила Люда. — Жеребец, и еще какой!

— Чур, я сегодня первая! — тут же завопила Татьяна и, обняв меня покрепче, добавила: — А вы пока там где-нибудь потусуйтесь, и организуйте жеребцу чего-нибудь пощипать!

— Моя грудь устроит? — весело захихикала Юлька.

— И не только твоя! — усмехнулся я. — Я вам поотщипаю все на фиг, если не накормите потом, как следует…

— Накормим! Потом! Если захочешь! — захохотали они и, игриво подмигнув Татьяне, скрылись в другой комнате. Оставив только эхо: — Оставь и нам немного…

— Тут его много, вам хватит! — уже почти про себя огрызнулась Татьяна, потом плотоядно облизнулась, потянулась всем телом, поцеловала меня в живот и промурлыкала: — Хотя, смотря как посмотреть…

Увы, меня хватило только на Татьяну и Люду. И совсем немного досталось Юльке. Где-то на полчаса. Поняв, что большего ей сегодня не обломится, она расстроилась и, позвав подруг, мстительно заявила:

— Вот хрен вы его получите завтра и послезавтра, вредины ненасытные! А ты чего разулыбался? Совсем обессилел, говоришь? С тремя девушками, значит, справиться не можешь? Тоже мне, герой! Эх, жизнь моя жестянка! Ну ее в болото…

Угомонить ее удалось не скоро. Только после предложения Люды «помочь ей догнаться». Испуганная Юлька спряталась под мою руку и тихо засопела, притворяясь, что спит. Потом и вправду заснула. Я еще немного поболтал с Татьяной о дальнейших планах на отдых и постепенно провалился в сон…

Глава 30

Утром первое, что я услышал, был голос Толяна в ухе:

— Ну, и что вы опять вытворили? Признавайся! Мне дочка уже все уши прожужжала про какие-то мечи, бои без правил…

Я открыл глаза и удивленно огляделся. Слава богу, Толяна рядом не было, а то его бы хватил удар от вида нашей комнаты и конкретно кровати, на которой бесстыже раскинулись три обнаженные дамы. С его дочерью во главе. А его голос звучал из трубки, которую держала около моего уха Татьяна. Я автоматически ее взял и сонно произнес:

— Привет, Толян! Да так, сводили девочек на какие-то соревнования. Потом выступили. И, как ни странно, выиграли… А мечи нам подарили! Ну, типа призов! Говорят, им лет по триста! Короче, работа какого-то там офигенного мастера! И еще национальное достояние Японии, вот! — вспомнил я. — Правда, я свой еще толком не рассматривал: пили!

— Хорошее дело! Потом покажешь! А что за бабки вы выиграли?

— Да не мы! Девочки поставили на нас, как на лошадей! А все ставки были против! Вот и выиграли! В сумме около двадцати лимонов!

— Сколько? — Толян аж поперхнулся и закашлялся. — Двадцать?

— Ага! На шестерых! Точную цифру я не запомнил!

— Зажрался ты, парень! — восхитился Толян. — Лизок просто офигеет. Слушай, а записей боя не осталось? Я бы посмотрел…

— Будет, папа! Я вчера договорилась! И я тебе пришлю! — затараторила в трубку услышавшая вопрос Таня.

— Ну, ладно, я за вас рад! А теперь дайте мне поспать: у нас ведь ночь!

— Извини, Толян! Мы не подумали!

— Лады, пока! — попрощался он и отключился.

— Ну, что будем делать сегодня? — повернулся я к девушке.

— Ума не приложу! Может, у Вована есть какие-нибудь идеи? Давай, ему позвоним?

— А если он спит? — засомневался я.

— Спать — вредно! — засмеялась девушка. — Особенно рядом с красивой женщиной!

— Да, это я успел заметить! — философски отметил я и решительно начал набирать номер на телефоне.

Однако наш друг и соратник не спал. И даже не ел. И не валялся на кровати! Он принимал делегацию!

— Делегацию от кого? — недоверчиво спросил я.

— От местной братвы. Якудза называется! — гордо заявил довольный собой Вован. — Че тебе на пальцах объяснять? Вали ко мне, сам увидишь! Они и тебя хотели видеть, но Мицуко сказала, что не смогла до вас достучаться!

— Сейчас будем! — я тут же вскочил с кровати, быстренько оделся, но торопился зря. — Пришлось ждать, пока себя приведет в порядок Татьяна, тоже собравшаяся со мной. Пока мне было нечего делать, я нашел какую-то помаду и написал на Юлькиной прелестной попке, что мы у Вована. Потом подумал, и повторил текст на груди Людмилы, спавшей носом кверху. Потом еще немного позабавился, и разукрасил ей всю мордочку страшными разводами от теней, туши и тому подобной ерунды. В последний раз полюбовавшись на дело своих рук, я выволок Татьяну в коридор и захлопнул за собой дверь.

В «люксе» Вована было тесно: кроме него и Мицуко на стульях и диване восседало еще шесть представительных японцев, весьма цивильно одетых и, на мой взгляд, совершенно не похожих на бойцов японской мафии. При моем появлении они встали и с уважением мне поклонились. Я поклонился в ответ и уселся на стол, так как свободных мест, куда можно было пристроить свое седалище, в комнате больше не было. Якудза постарались не показать своего удивления моими манерами, но это у них не очень получилось. Вован, с улыбкой глядя на меня, через Мицуко объяснил им, что простой американский парень Джонни, его лучший друг (что мне, признаюсь, польстило!), не любит сантиментов. Надо работать — он, то есть я, работает! Надо драться, — дерется! И вообще, он, — то есть опять я! — управляет Американским филиалом Русской Семьи и является в этой самой Семье третьим человеком. Такое повышение своего статуса меня почти повергло в шок, но я почти сдержался, и, дождавшись окончания речи, слез со стола и слегка поклонился. Японцы снова вскочили на ноги и низко поклонились в ответ. Потом один из них, самый старший, так же через Мицуко произнес вдохновенную речь с кучей всяких витиеватых аллегорий и параллелей, из которой следовало приблизительно следующее. Оказывается, турнир, на который мы приперлись, был посвящен пятилетию смерти предыдущего главы их клана. Каждый, кто уважал покойного, постарался его посетить. Поэтому сначала нас приняли за старых знакомых, о которых покойный, по каким-то причинам не стал никому говорить. Или не успел. Нам не стали препятствовать в выходе на татами, ведь участие в боях — это высшее уважение к покойному! А когда я победил в финале его старшего сына, нынешнего главу клана, выразив ему свое уважение аж два раза (а, по моему, я его просто пожалел!), то почтения к нам еще больше прибавилось! Потом, как оказалось, я преподал юноше урок высшего мастерства самурая: протянув ему белый пояс взамен черного, дал понять, что познание боевого искусства беспредельно, идет по спирали, и мастер когда-то должен начать свой путь сначала, чтобы понять его еще лучше. И молодой хозяин Якудзы достоин пойти на второй круг! А Вован своей победой вообще поставил их всех перед выбором: что делать? Потому, что он свалил Великого Чемпиона! Человека, чьи достоинства вообще трудно описать! Поэтому и я это делать не буду, так как в них не разобрался. Человека, которого иметь почетным членом совета директоров стремится любая крупная корпорация. Человека, чье имя боготворит вся Япония! А так как, по их мнению, нельзя ввести в Якудзу человека из чужой Семьи, но нового Великого Чемпиона просто нужно, то посланники были немного не в себе. Как оказалось, цель этой делегации была просьба ко мне, как к Учителю боевых Искусств, Мастеру Великого Пути и т. д. дать своим неразумным ученикам так необходимый им совет.