Галина Куликова - Брюнетка в клетку Страница 7

– Да я уже стала, – похвалилась Арина.

Нина и Мариша посмотрели на нее с отвращением. И тут в комнате запиликал мобильный телефон. Лариса, топтавшаяся на пороге кухни, тотчас бросилась на зов и достала его из сумочки. Звонила начальница.

– Это я! – заговорщическим тоном сообщила она. – Ну, что тебе там поручили?

– Опекать одного типа. Ему принесут посылку, которую я должна забрать.

– А он отдаст?

– Понятия не имею. А у тебя как дела?

– Я все уладила, Лара! Пристроила ирландца! Ну… почти пристроила.

– Что значит – почти?

Лариса говорила вполголоса – ей не хотелось, чтобы на кухне слышали разговор. Впрочем, девицам было явно не до нее – они затеяли перепалку и теперь орали друг на друга. Возможно, чинная Лариса в строгом костюме являлась неким сдерживающим фактором. Но стоило ей уйти, как разгорелась настоящая свара.

– Почти – значит почти, – отрезала Тамара. – Распланировали так. Сейчас я сама еду в аэропорт и встречаю там Джеймса.

– Его зовут Джеймс? – переспросила Лариса, почувствовав, что в горле образовался комок. Боже, как она любила сейчас этого профессора! Как хотела окружить его заботой и вниманием! Как мечтала вернуться в собственную уютную жизнь…

– Джеймс О’Нейл, – подтвердила Тамара. – Лара, я просто ненавижу тебя за то, что ты с нами сделала – со мной и с профессором.

– Я сама себя ненавижу, – призналась она.

Из кухни тем временем начали доноситься подозрительные звуки – хлопали какие-то дверцы, кто-то истерически смеялся, а кто-то тонко выл, словно маленькая собачка. Лариса на цыпочках подбежала к двери и заглянула внутрь.

Картина, которая предстала перед ней, напоминала сцену в театре абсурда. Жидков почему-то лежал на столе, поджав ноги, словно кот, которого схватили за шкирку, а растрепанные девицы его валтузили, рыча и повизгивая. Вероятно, сначала они ругались друг с другом, но потом все-таки сообразили, где корень всех зол, и совместными усилиями решили его выкорчевать.

– Что у тебя там такое? – спросила Тамара, которая услышала шум борьбы.

– Драка, не обращай внимания.

– Не обращать? Ладно, тогда пойдем дальше. Итак, я встречаю Джеймса в аэропорту и везу его в гостиницу, кормлю ужином и укладываю спать. Завтра утром им занимаюсь тоже я – транспортирую на встречу с профессором Тубриковым. И уже только вечером передаю его Леночке Ивашкиной.

– Леночка согласилась перенести отпуск? – ахнула Лариса.

– Согласилась. Но с одним условием. К ней приехал двоюродный дядька – подлечиться в столичной клинике, за ним нужно последить один день. Тебе придется взять его на себя.

– Но я не могу!

– Я тоже не могу, – отрезала Тамара. – Но куда-то же надо деть этого дядьку! Он, видишь ли, должен находиться под присмотром.

– Он что, лежачий?

– Да нет, ходячий. Его фамилия Шубин, я его видела. Веришь, я и сама толком не поняла, в чем там дело. На вид – здоровый мужик. Не знаю, почему за ним нужно наблюдать. Так на чем мы остановились? Да! Завтра в середине дня ирландец останется бесхозным. Утро на мне, а Леночка заберет его вечером, как только отвезет ребенка к бабушке. А вот днем – пролет, никого. И вот что я решила. Ты пойдешь обедать в ресторан. Соберешь всех в одну большую кучу и пойдешь.

– В какую кучу? – растерялась Лариса. – Какая это куча пойдет в ресторан?

– Вы все вместе пойдете – ты, Джеймс О’Нейл и Леночкин двоюродный дядька. Джеймса и дядьку доставят в ресторан на такси ровно в пятнадцать ноль-ноль. Ну и, раз такое дело, прихватишь с собой того типа, которого ты опекаешь. Твоя задача – продержать всю компанию в ресторане до шести. А в шесть появится Леночка и сама возьмется за профессора. Ну как? Ты согласна?

– Похоже, у меня нет выбора. Ой, подожди минутку, тут что-то происходит.

Лариса снова подбежала к кухонной двери. Жидков уже не лежал на столе, а стоял в угрожающей позе возле холодильника – наклонившись вперед всем корпусом. В руке у него был тяжелый ребристый графин.

– Я убью вас всех к чертовой матери! – кричал разъяренный котик и пушистик. – Вы мне надоели! Не желаю вас видеть – ни одну!

Девицы, сбившиеся в разноцветную кучу, жались к электроплите, тихонько повизгивая.

– Ресторан называется «Веселая матрешка», – продолжала вещать Тамара. – Находится на проспекте Мира. Там все в русском стиле, О’Нейлу должно понравиться. А вот Шубин – это Леночкин дядька, если ты забыла! – после ресторана останется с тобой, Лара. На одну ночь, только на одну ночь! Подумай пока, как это устроить.

– Подумаю, – ответила Лариса слабым голосом.

Не успела она спрятать телефон в сумочку, как раздался звонок в дверь. Поскольку никто не поторопился открыть, а звонок все надрывался, Лариса отправилась в прихожую сама.

– Не-на-ви-жу! – донесся до нее нетвердый голос Жидкова.

Было непонятно, почему объекты этой ненависти продолжают торчать на кухне. На их месте Лариса уже давно бежала бы сломя голову.

– Кто там? – спросила она и одновременно заглянула в «глазок» с тайной надеждой, что на лестничной площадке стоит маленькая изящная японка в белых носочках, с идеальным пробором в волосах и держит под мышкой пакет, перевязанный розовой ленточкой.

Надежды оказались напрасными. Перед дверью топтался пугающе тощий мужчина в спортивных штанах, подтянутых к самому горлу, и заправленной в них футболке. На костлявых ногах у него были синие массажные тапки. Образ дистрофика и доходяги дополняли квадратные очки в толстой «черепаховой» оправе.

– Видите ли, я сосед, – сообщил он, интеллигентно покашляв в кулак. – Я, конечно, понимаю – вечеринка, но нельзя же… совсем распускаться. Мы же люди, а не животные! Я смотрел телевизор, и тут… Все же слышно! Такие слова – уши вянут. Нельзя ли как-нибудь попросить Антона Никифоровича перестать выражаться?

Лариса немедленно распахнула дверь пошире и сделала широкий жест рукой:

– Пойдите и попросите его сами!

– Меня зовут Петя, а вас? – спросил очкарик, робко переступив порог.

– Сейчас не время любезничать, – отрезала Лариса. – Ступайте на кухню и попытайтесь урезонить Антона Никифоровича.

– А он что – не в себе?

– Слегка. Совсем чуточку, – успокоила его Лариса, зашла сзади и подтолкнула в спину.

Петя пронесся по коридору и влетел в кухню. Она тоже решила туда заглянуть, но тут снова зазвонил ее мобильный телефон.

– Да! – отозвалась она, подумав, что начальница вспомнила что-нибудь чрезвычайно важное.

Однако это оказалась не начальница, а Ларисина мать.

– Привет, мам! – сказала Лариса, изо всех сил стараясь сдержать эмоции.

– Ларисхен! – воскликнула та задорным голосом. – Какие у тебя на завтра планы?

Этот вопрос мог означать только одно – мать наметила серьезное мероприятие и уже поставила галочку напротив ее имени.

– Работаю, – быстро ответила она. – У меня профессор из Ирландии. – И для правдоподобия добавила: – Джеймс О’Нейл. А что?

– Ну… Ты же с ним не весь день занята, правда? Хочу пригласить тебя на ужин.

– Нет, мам! – взмолилась Лариса. – Я не могу! Никак не могу. Профессор у меня сложный, круглосуточный.

– Ты что, баюкаешь его на ночь? – В голосе матери появилось раздражение.

Так бывало всегда – она находилась в хорошем расположении духа ровно до тех пор, пока все шло, как она задумала.

– Мам, я правда не могу!

– В кои-то веки я решила проявить о тебе заботу, и вот – ты отказываешь мне наотрез.

– Какую заботу? Ты решила напечь для меня блинов?

– Нет, все гораздо серьезнее, Ларисхен. Помнишь мою подругу Ирину Зайцеву? Ту самую, что была замужем четыре раза и прошлым летом летала на Борнео? Так вот – у нее есть сын Костя. Потрясающе умный! Кандидат наук. Работает в каком-то проектном институте, пишет научные статьи. Его даже приглашали в американский университет читать лекции. – Она с трудом перевела дух и нелогично закончила: – К тому же он высокий.

– Ты что, решила меня сосватать? – догадалась Лариса. – Свести с сыном твоей ужасной Зайцевой? Да-да, она ужасная, несмотря на то что побывала на Борнео.

– Почему у тебя такой истеричный голос? – перебила ее мать. – Я знаю почему. Ты одинока, раздавлена жизнью…

– Я не раздавлена. Я на коне, мама!

– Не выдумывай. За контору переводчиков нельзя выйти замуж. Только неполноценные женщины ставят карьеру впереди семьи.

– Несусветная глупость.

– Конечно, что ты еще можешь сказать? Остается лишь отрицать очевидное!

И она бросила трубку. Лариса поежилась. Поддерживать родственные отношения – тяжелая работа.

Спрятала телефон в сумочку и прислушалась. В кухне вяло переругивались. Идти туда категорически не хотелось. Она огляделась по сторонам и только тут заметила, как красиво обставлена комната. Диван выглядел роскошно – большой, уютный, с двумя туго набитыми подушками. Она стащила с него плед, завернулась и прилегла, поджав под себя ноги. Ровно через минуту глаза ее закрылись, а губы сладко чмокнули.