Галина Куликова - Брюнетка в клетку Страница 8

Ей приснился потрясающий сон – холмы Коннемары, и она на белой лошади скачет по зеленой траве. Рядом с ней молодой и полный сил профессор О’Нейл с рыжими бакенбардами. Глаза у него голубые, как Ирландское море.

– Послушайте, дорогой агент! – вклинился в этот прекрасный сон голос, исполненный потустороннего ужаса. – Проснитесь, пожалуйста. Пожалуйста!

Лариса резко села и увидела прямо перед своим носом физиономию Жидкова. Ночь была в самом разгаре – в окне, похожем на аквариум с черной водой, плавал меланхоличный месяц. Его серебряный свет стекал с подоконника на паркет, едва освещая комнату.

– Дорогой агент, – горячечным шепотом повторил Жидков и показал пальцем себе за спину. – У нас в квартире все умерли.

Лариса свесила ноги с дивана, протянула руку и включила торшер. Зажмурила глаза, потом открыла их и потрясла головой. Жидков выглядел ужасно. Голова втянута в плечи, а в опухших глазках мечется страх, словно летучая мышь, попавшая в кладовку.

– Там, – повторил Жидков, дернув небритым подбородком. – Ужасно страшное…

– Где страшное? Что?

– Вся кухня в трупах! – Жидков заговорил тонюсеньким голоском и сцепил руки в замочек перед грудью, словно собирался петь арию. – Они валяются повсюду!

– Не выдумывайте, – одернула его Лариса и, кряхтя, поднялась на ноги. В ее голове, словно клочья тумана, висели обрывки сна, поэтому она никак не могла сосредоточиться.

Однако на кухню все-таки пошла.

– Не включайте свет! – закричал позади нее Жидков, и голос его сорвался с таким визгом, как будто сломалась вгрызшаяся в дерево электропила.

– Ради всего святого, не орите, – пробормотала Лариса и нажала на выключатель. Присела, ахнула и воскликнула: – Боже праведный!

Кухня и в самом деле была усеяна телами. Четырьмя. Все четыре тела крепко спали, разинув рты и запрокинув головы. Ужаснее всего выглядел сосед Петя в сползших на подбородок очках. Вероятно, его угощали коньяком из той самой бутылки, в которую Лариса подсыпала снотворное. Петины веки были приподняты, а из-под них глядели в неопределенном направлении остекленевшие глаза. Девицы расположились много живописнее. Только одна чудом удержалась на стуле, две остальные валялись на полу в художественных позах. Никто не храпел, не сопел, все дышали тихо, поэтому в кухне висела зловещая тишина.

Жидков, отважившийся заглянуть через Ларисино плечо, почувствовал страшную слабость и медленно осел на пол, уткнувшись лицом в колени. И протяжно заскулил. Перед его мысленным взором, словно в замедленной съемке, проплывали кошмарные воспоминания. Вот он стоит с графином в руке и кричит: «Убью всех!» Вот он прыгает на соседа Петю и пытается стукнуть его лбом о разделочную доску. Еще он отлично помнил страстное желание крушить все вокруг. Боже, что на него нашло?! Девицы довели его до сумасшествия! Он слетел с катушек и… Задушил их? Заколол чем-нибудь острым? Что он натворил?!

– У-у! – простонал Жидков, не в силах справиться с ужасом, который навалился на него, словно огромный черный медведь. – Что мне дела-а-ать?

– Идти спать, – откликнулась на крик его души Лариса. – И не беспокойтесь вы так – я все улажу.

Она не восприняла всерьез его стоны по поводу трупов. Погасила на кухне свет, схватила своего подопечного под локоть и потянула вверх.

– Идите в спальню и забирайтесь под одеяло. Вот увидите: утром все будет хорошо.

Жидков встал и, шатаясь, поплелся в дальнюю комнату. На него было жалко смотреть, и Лариса добавила:

– Перестаньте трястись, я умею улаживать такие дела. К утру здесь все будет чисто. Только – чур! – за это пообещайте одну вещь. Завтра мне необходимо встретиться с важным человеком в ресторане. Вы поедете со мной, и мы все вместе пообедаем. О’кей?

– О’кей! – ответил Жидков, который, судя по всему, ровным счетом ничего не понял. По его лицу блуждал первобытный страх.

Но Лариса не отставала и заставила его клясться, и он клялся, и плакал, и хлюпал носом, вытирая его рукавом своей белой рубашки. В конце концов добрел до спальни, опустился на кровать и закрыл ладонями лицо.

Лариса тем временем возвратилась на кухню и почесала макушку. Всю эту компанию, конечно, можно привести в чувство, но… Не на улицу же их выгонять ночью? Может быть, перебазировать девиц в квартиру Пети? Нет. В этом случае каждая захочет заглянуть к Жидкову утром и, так сказать, попрощаться. Тогда начнется все сначала.

Тут она вспомнила слова Арины, которая хвасталась, будто приехала сюда на машине с шофером. Конечно, цыпочка могла наврать, просто чтобы привлечь к себе внимание ветреного любовника. Но чем черт не шутит? Она такая хорошенькая… По крайней мере была, покуда не отрубилась. Может, и в самом деле есть машина и шофер? Он развезет всю компанию по домам, и дело с концом.

Она вернулась в комнату, погасила свет и прижалась носом к стеклу. Во дворе стояла чертова пропасть автомобилей, все темные. Придется спускаться вниз, на разведку. Выходить одной ночью на улицу не хотелось, но что поделаешь?

В коридоре на тумбочке Лариса обнаружила ключ от квартиры и, захлопнув дверь, спустилась во двор. Недалеко от подъезда отражал лунный свет новенький «Фольксваген Гольф», въехавший задними колесами в грязь. Шофер спал, откинув спинку сиденья, но проснулся мгновенно, как только Лариса постучала в окно. Он сказал, что да, действительно ждет здесь Арину, которая отправилась к приятелю. А что? Лариса в двух словах объяснила ему задачу, но он только покачал головой:

– Я выехать-то не могу – застрял! Видишь, куда втюхался? Вот если бы из-под задних колес грязь раскидать, тогда – да. Но для этого лопата нужна, а где ее сейчас возьмешь-то?

– Ждите, – сказала Лариса и побежала обратно. – У вас есть лопата? – спросила она Жидкова, засунув голову в спальню.

– Ло-о-о… па-а-а… – Он вскинул голову и посмотрел на нее безумными глазами. Потом проблеял: – Во встроенном шкафу-у… в коридо-о-ре…

Чувствуя себя работником службы спасения, Лариса полезла в шкаф, отыскала там лопату и поскакала с ней вниз. Пока шофер вызволял машину, следовало привести в себя несчастных гостей.

– В конце концов, это обычное снотворное, и не сногсшибательная доза, а всего лишь терапевтическая, – бормотала она себе под нос.

Отыскала полотенце, намочила его холодной водой и принялась за Петю. Прежде чем начать хлестать его по щекам этим самым полотенцем, она стащила с его подбородка очки и поправила голову. Потом размахнулась и – хлесть! хлесть! – от всей души врезала по физиономии. От полотенца во все стороны полетели брызги, а Петя вздрогнул и исторг из себя такой душераздирающий стон, от которого у всех котов в подвале многоэтажки встала дыбом шерсть.

Жидков, приоткрывший в этот момент дверь спальни, услышал этот стон, отшатнулся и зажал руками уши. «Кто-то из них еще жив! – пронеслось у него в голове. – И так мучается!» С невероятным проворством он забрался под одеяло и засунул свою многострадальную голову под подушку, чтобы ничего уже больше не слышать и не видеть. Так он и заснул, одурманенный алкоголем и страхом, и проспал до утра, а когда проснулся, долго смотрел в потолок, не в силах отделить сон от яви.

Лариса немножко нервничала по поводу предстоящего обеда, но в целом чувствовала себя довольно неплохо. Даже более того – она гордилась собой. Ей удалось оживить и засунуть в соседнюю квартиру несчастного Петю и безболезненно избавиться от девиц. Грубо разбуженные, они широко зевали и едва соображали, что к чему. Энергичной Ларисе ничего не стоило уговорить их разъехаться по домам. Шофер, явно забавляясь, помог всех по очереди транспортировать до «Фольксвагена» и лихо умчался в ночь, увозя полный автомобиль чужих проблем.

Итак, Лариса сидела в чисто убранной кухне и пила растворимый кофе, заедая его булкой. И тут появился Жидков. У него было лицо Хомы Брута, видевшего ночью Вия. Короткий чуб стоял, как петушиный гребень, а вчерашняя стильная рубашечка напоминала мятую тряпку.

Некоторое время он молча стоял на пороге кухни, глядя в противоположную стену, потом перевел глаза на Ларису и сообщил:

– Это я.

– Доброе утро, – ответила она жизнерадостно. – Видите, я все утрясла, как и обещала. Так что сегодня едем обедать.

– Я только приведу себя в порядок.

– Хотите, я поджарю для вас яичницу? В качестве исключения?

– Нет!

Он зажал рот рукой и убрался в ванную комнату. Лариса уже расставила на полочке свои кремы, и Жидков посмотрел на них с отвращением. С еще большим отвращением он разглядывал себя в зеркале, пока брился. Когда же наконец, влажный и относительно пришедший в себя, вернулся на кухню, первым делом спросил:

– Мы разве собирались где-то обедать?

Почувствовав угрозу своим планам, Лариса немедленно ощетинилась.

– Вы обещали! – воскликнула она, расширив глаза. – Баш, как говорится, на баш. Ведь мы договорились! Я уничтожаю последствия ваших… хм… бесчинств, а вы сопровождаете меня в ресторан на встречу с ирландцем.