Тьерни Макклеллан - Из уст в уста Страница 8

Рида, очевидно, посетили те же соображения. Теперь он смотрел на меня так, словно мысленно прикидывал, какой размер тюремной робы мне подойдет.

— Что-нибудь еще? — вопросил он.

До сих пор я намеревалась ограничиться исключительно событиями в доме Каррико. Почему-то не хотелось подбрасывать столовым приборам информацию, которая могла бы навести их на мысль о не совсем безоблачных отношениях между мной и Бартлетом. Но теперь мне пришло в голову, что пусть уж лучше полицейские узнают обо всем от меня, чем от кого-нибудь другого.

— Так, сущая ерунда, — ответила я. — Даже не знаю, стоит ли об этом упоминать.

Копы переглянулись.

— Продолжайте, — подбодрил меня Рид. — Не стесняйтесь говорить ерунду.

Ладно, была не была, история с судебным иском все равно скоро выплывет наружу.

— Эдвард Бартлет подал на меня в суд, — выпалила я. — Но это не более чем совпадение.

Полицейские навострили уши. Судя по всему, они не верили в совпадения.

— Ну-ну, — отозвался белобрысый и принялся строчить в блокноте с удвоенным рвением. Я уже упоминала, как грозно умел Рид нукать.

Я осторожно придвинулась к Солонке, чтобы подсмотреть, что он там пишет, и тут же почувствовала себя школьницей на экзамене, которая норовит сдуть у соседа.

От взгляда, брошенного на меня Ридом, я смутилась еще больше. Выпрямилась и поспешила объяснить:

— Бартлет утверждал, будто бы (эти слова я выделила особо) я намеренно дала ему неверную информацию о доме, который он купил. — И небрежно пожала плечами, давая понять, что считаю претензии Бартлета абсолютно идиотскими.

Однако Рид и Констелло не усмотрели идиотизма в поведении Бартлета. Оба одинаково угрюмо взирали на меня.

— Но это ложь! — воскликнула я. — Он все выдумал!

— Угу, — хмыкнул Констелло.

— Конечно, — натянуто улыбнулся Рид.

— Послушайте, я стараюсь быть с вами предельно откровенной. Не хочу, чтобы вы подумали, будто мне есть что скрывать.

— Угу, — опять произнес Констелло.

Да сколько же можно угукать!

И тут я здорово пожалела, что не осталась сегодня дома. Уж на работе-то точно не следовало появляться. Тогда бы не случилось того сомнительного эпизода, о котором теперь я была вынуждена докладывать копам. А куда деваться? Полиция легко все разузнает, наведавшись в "Кв. футы Андорфера".

— Чтобы быть до конца откровенной с вами и ничего не утаивать, добавлю еще кое-что. — Я замялась. — У меня просто сорвалось с языка, поверьте. Когда я произносила эти слова, я была немного зла на Бартлета за то, что он тащит меня в суд.

Копы были само внимание. Рид прекратил писать, а Констелло оставил в покое усы.

— Да?

— Мои слова ничего не значат, — продолжала я.

— Хорошо, хорошо, — нетерпеливо обронил Рид. — Мы понимаем.

Я была абсолютно уверена, что ни черта они не понимают. Скорее я выиграю на этой неделе в лотерею, чем Солонка и Перечница правильно истолкуют мои признания.

— Не хотелось бы, чтобы вы придавали значение тому, что на самом деле пустая болтовня.

— Не будем, не будем, — торопливо пообещал Рид.

Я собралась с духом:

— В общем, признаюсь, что сегодня утром я обозвала Бартлета хорьком вонючим и выразила пожелание, чтобы его переехал грузовик.

Стоило мне замолчать, как я тотчас пожалела о сказанном. Возможно, надо было рискнуть: а вдруг никто в агентстве не доложил бы о моей перепалке с Джарвисом? Теперь Рид и Констелло смотрели на меня не просто внимательно, но завороженно.

— Но я ничего не имела в виду! Всего лишь выпускала пар!

Должно быть, не вовремя я вылезла со своими откровениями.

Медики, закончив обрабатывать раненого, уложили его на носилки и потащили к выходу. И надо же такому случиться: когда носилки проносили мимо меня, Констелло задумчиво повторил:

— Значит, "чтобы его переехал грузовик".

Не хотела бы я в тот момент запечатлеться на памятном снимке.

Впрочем, в следующий тоже.

Врачи с Бартлетом исчезли за дверью, и в ту же секунду в дом вошли двое. Мое сердце заныло, когда я увидела их.

Марвин и Дениз Каррико.

Несомненно, Рид обозначит их в своем блокноте как "владельцев места преступления".

Я глянула на их возмущенные физиономии и тут же пожалела, что не меня вынесли сейчас на носилках.

— Что, черт побери, тут происходит?

Для шестидесятилетнего мужчины у Марвина Каррико был довольно зычный голос. По крайней мере, рама на окне дрогнула.

Глава 5

Голос Марвина Каррико звучал как набат.

— Кто эти люди? И что им здесь надо?

Предполагается, что агент по продаже недвижимости должен находить выход из любых неловких ситуаций. Он обязан схватывать на лету, ничему не удивляться, а споткнувшись и упав, встать, отряхнуться и продолжать как ни в чем не бывало.

На риэлторских курсах даже специально разбирают случаи вроде "Продажа дома вследствие смерти или развода", "Что делать, когда отказано в займе" и прочее. Но я что-то не припомню, чтобы на курсах или в учебниках, прочитанных мною за девять лет работы с недвижимостью, рассматривалась такая ситуация: "Как объяснить наличие в гостиной человека с пулевым ранением".

Недоработали наставники.

Видимо, по причине их халатности я понятия не имела, что ответить Марвину Каррико.

Разумеется, я встала со скамьи, словно примерная ученица, и даже открыла рот, но в голове у меня было совершенно пусто.

К тому же Марвин Каррико вид имел весьма внушительный, а прожитые годы — числом около шестидесяти — не смягчили его облик. Ростом мистер Каррико был под два метра и весил не менее 120 кг. Будучи менеджером по системному дизайну — что бы сие ни значило — в компании "Дженерал Электрикс", Марвин всегда говорил властным тоном человека, который ни секунды не сомневается в том, что слушатели внимают ему с замиранием сердца.

— Я требую объяснений! — гудел он.

На сей раз тряхнуло не только оконную раму, но и меня тоже. Я пялилась на хозяина дома, лихорадочно соображая, как бы потактичнее объяснить случившееся.

К счастью, оказалось, что мне и не надо ничего говорить, ибо вперед выдвинулся детектив Констелло. Разгладив усы, чернявый коп произнес, по-деревенски растягивая слова:

— Произошел несчастный случай, сэр.

И почему полицейские называют все что ни попадя "несчастным случаем"? Даже если происшествие вовсе не является случайным. Напротив, тщательно подготовленным и заранее обдуманным.

— Не понимаю, — заявил мистер Каррико.

Щеки у Марвина толстые и багровые, под глазами не мешки, а баулы, лицо же напоминало разлинованный листок — все в мелких морщинках. Типичная внешность для человека его возраста. Нетипичной была только растительность на его голове — густого темно-каштанового цвета.

И происхождение этого богатого оттенка не вызывало сомнений, достаточно было взглянуть на ворот синей рубашки. Верхняя пуговица воротника была расстегнута, а из прорехи торчали седые волоски.

Убедились? Ну конечно, он красится!

— Что произошло? — В голосе Марвина не слышалось и намека на сочувствие.

Возможно, мистер Каррико не застегивал рубашку доверху с целью выставить напоказ тяжелую золотую цепь. Судя по толщине цепи, она стоила не меньше нескольких сотен долларов.

Рид тоже встал. Отвечая, он не спускал глаз с цепочки.

— Видите ли, сэр, здесь стреляли. — Должно быть, массивное украшение на шее свидетельствовало о солидности и влиятельности его обладателя, потому что тон Рида слегка переменился. В голосе бездушного копа вдруг зазвучали виноватые нотки.

— Стреляли? Здесь? В моем доме? Но почему?! — Марвин перевел взгляд с Рида на Констелло и наконец на меня, словно ожидая ответа от нас троих сразу. Очевидно, предполагалось, что мы бросимся давать объяснения, перебивая друг друга.

— Вы хотите сказать, что стреляли в того человека, которого только что вынесли отсюда? — До сих пор Дениз Каррико помалкивала, предоставив мужу вести беседу, но, видимо, более не могла сдерживаться. Сделав шаг вперед, она встала рядом с Марвином, ее большие голубые глаза медленно расширялись.

Дениз Каррико, наверное, единственная женщина в Америке, которая пытается выглядеть старше своих лет. Как я уже говорила, ей слегка за тридцать, но ее темно-русые волосы столь обильно политы лаком, что издалека кажутся седыми, каковой была бы шевелюра ее мужа, если бы он не красился. Сегодня Дениз стянула волосы в тугой пучок и надела длинное платье без рукавов, с цветочным рисунком. Этот наряд отлично смотрелся бы на моей матери.

Я скользнула взглядом вниз, на ее ноги, ожидая увидеть ортопедическую обувь. Но, слава богу, до этого Дениз еще не дошла. На ней были белые босоножки.

— О господи! — воскликнула она. — Но это… это ужасно!