Александра Авророва - Спящая красавица Страница 9

Глава 4

Три года спустя, когда Тамаре исполнилось тридцать, а Леониду тридцать восемь, произошла трагедия — Надежду Дмитриевну разбил второй инсульт. Тамара переехала к матери. Сперва врачи утверждали, инсульт довольно легкий, однако вскоре обнаружилось, что двигательные функции не восстанавливаются. Бедная Надежда Дмитриевна даже в туалет не могла сходить без помощи дочери. Кроме того, она уверяла, что, оставшись хоть ненадолго одна, непременно умрет.

Как нарочно, это совпало с нелегким временем для Леонида, когда он особенно нуждался в поддержке. Тамара не предполагала, что такая вещь, как покупка суперсовременного компьютера, может привести к катастрофическим последствиям. Леонид относился к компьютерам с недоверием, даже с брезгливостью, считая, что они развращают человека. Особенно, разумеется, вредны графические программы. "В нынешних условиях любая бездарность будет мнить себя гением", — хмыкал он, видя, как приятели сканируют фотографии и колдуют над ними, исправляя дефекты. Но его убедили, что врага следует знать в лицо. Леонид как раз получил престижную премию и всю ее ухнул на приобретение компьютера с профессиональными графическими программами — лучшими из лучших. К тому же он научился самостоятельно выходить в интернет. Раньше необходимые сведения из сети выуживала Тамара.

Тамара кляла себя, что сразу не заметила опасности. Наоборот — когда пришлось перебраться к матери, легким утешением служило то, что Леонид накануне получил новую игрушку, поэтому не будет слишком скучать. Правда, из-за этой игрушки семейная касса оказалась пуста, а ведь на лечение требовались немалые средства. Что ж, Тамара давно освоила ломбард. Ее шикарное манто из чернобурки проводило там массу времени — в компании с изумрудными сережками. Тамара предпочла бы продать эти ненужные ей вещи, но Леонида оскорбило бы подобное отношение к его подаркам, а против ломбарда он не возражал. Тамара неоднократно пыталась намекнуть, что лучше откладывать хоть немного, а не покупать роскошные туалеты, которые все равно некуда носить, однако Леонид, как обычно, поступал по-своему. "Носи дома, для меня, — смеялся он. — Я что, этого недостоин?"

Звоня Леониду от постели парализованной матери, Тамара чувствовала, что тот не в себе, но объясняла это его привычной ревностью к Надежде Дмитриевне. Все выяснилось через три дня, когда неожиданно появилась Ленка.

— Я привезла продуктов, — сообщила та. — Ей не лучше?

— Нет. Спасибо. Ко мне забегает Люська, поэтому еда есть.

— Ну, лишней не будет. Мне легко, я на колесах. Не понимаю, почему Ленька не любит водить машину. Сколько денег просаживает на частников! Меня лично жутко раздражает, если за рулем сижу не я. Ненавижу тащиться, словно черепаха.

Тамара улыбнулась. Леонид имел права, но предпочитал ими не пользоваться. Привычно поднимал руку, и первый же автомобиль обязательно останавливался. Да, денег уходило немало, зато Тамаре было спокойнее. Она и Ленку-то в качестве водителя воспринимала как стихийное бедствие, а Леонид был еще рискованней.

— У меня идея, — продолжила Ленка. — Я переночую тут, с Надеждой Дмитриевной, а ты съезди домой.

— Люська тоже предлагала, — кивнула смущенная Тамара, — но мама очень нервничает, когда меня нет. Ее можно понять. Одно дело, если судно подносит дочь, и другое — кто-то посторонний. Спасибо, Ленка, но…

— Все равно ты не сможешь сидеть у ее постели вечно. Пускай привыкает. Тебе н а д о съездить домой, Тамарка.

— Что с ним? — быстро спросила Тамара.

— Очередное помешательство. Кажется, это называется "творческий кризис". Вот уж, никак от своего братца не ожидала. Чего-то, а уверенности ему всегда было не занимать. — Ленка оставила иронический тон и решительно добавила: — Будь человеком, поезжай! Я вот терпеть не могу стариков и больных, а притащилась сюда, чтобы честно ухаживать за твоей матерью. Стала бы я это делать, если б Ленька мог без тебя обойтись?

За последние три года Тамара узнала Ленку достаточно, чтобы с уверенностью утверждать — нет, не стала бы. Как ни странно, Ленин эгоизм даже привлекал Тамару какой-то простодушной откровенностью. Ленка не собиралась притворяться, будто старается ради Тамары или Надежды Дмитриевны. Она любила брата и защищала его интересы — от всех, кроме себя, разумеется. Между собою брат с сестрой постоянно ругались. Наверное, виновато было излишнее сходство. Они даже внешне походили друг на друга: высокие, худощавые, светловолосые. Оба обладали холерическим темпераментом и создавали вокруг себя почти ощутимое энергетическое поле, притягивающее окружающих и заставляющее их подчиняться. Впрочем, Тамара подчинилась с охотой.

Она открыла дверь своим ключом. Леонид, бледный и осунувшийся, сидел за компьютером, остервенело щелкая мышью.

— Леонид, — позвала Тамара.

Он вздрогнул, вскочил и прижал Тамару к себе.

— Что случилось? — тихо произнесла она.

— А то, что мой талант никому не нужен, Тамара. Все, чем я жил, оказалось фикцией, химерой.

— Талант не бывает не нужен.

— Бывает. Помнишь, у Есенина, конь, который пытается догнать паровоз? Я и есть этот конь. Все давно пользуются поездами, а я бегу, бегу. Куда? Зачем? Вот посмотри.

Леонид нервно повернулся к компьютеру.

— Видишь? Снимал халтурщик. Отвратительное качество. А теперь делаем так, и так, и так. Уже вполне прилично. А теперь состряпаем коллажик… это туда, это сюда. О — вполне выставочная композиция, особенно если дать название позабористей. И этих композиций я состряпаю десяток за один день. Ошибся — не беда, все поправимо. Не надо мучиться, искать. Механический процесс. А я-то, идиот, мнил себя художником! Тамара, я ничто.

— Неправда. Эти механические картинки совсем не такие, как то, что делаешь ты. В твоих фотографиях чувствуется твоя личность. Мне трудно это объяснить. В конце концов, не зря устраиваются выставки, конкурсы, и ты на них побеждаешь!

— Резервация для индейцев, — мрачно прокомментировал Леонид. — Живут себе индейцы, которые очень талантливо стреляют из лука и не умеют ничего другого. Что ж, общество жалеет убогих. В конце концов, если они свихнутся на почве собственной никчемности, это обойдется куда дороже. Пускай лучше сидят в резервации, где нет огнестрельного оружия, и с энтузиазмом оттачивают мастерство. Пускай соревнуются между собой. Чем бы дитя ни тешилось… А за границами резервации идет нормальная современная жизнь, где все они — ничто. Ты хоть представляешь, Тамара, сколько фотосайтов в интернете? А какой процент из них составляют фотографии, сделанные по старинке? А ведь интернет отражает реальные потребности людей. Кстати, потребности просты. Секс, секс и еще раз секс. Интересна не личность автора, а поза модели. Вот, смотри, этот сайт посещают чаще всего.

Тамаре хватило пары минут.

— Если ты страдаешь, что еще не освоил вот этого, то уж извини.

— Да не потому страдаю, что не освоил, — заорал Леонид, — а потому, что это может освоить каждый! Каждый, понимаешь! А то, что делаю я, никому не нужно!

— Ничего подобного, — спокойно возразила Тамара. — Прости за сравнение, но обнаружив, что люди посещают туалет, не стоит делать вывод о ненужности театров.

Леонид опешил, затем рассмеялся.

— Тамара, ты чудо. Зачем ты меня бросила, а? Я так мучился один. Давай наймем твоей матери сиделку, а ты останешься со мной.

— Сиделка — дорогое удовольствие, — напомнила Тамара, — а у нас нет денег. Да мама и не согласится.

Это была ошибка. Леонид снова помрачнел.

— Нет денег. Нет денег. Как мне это надоело! Я на днях был в издательстве, спрашивал, когда наконец выйдет мой альбом. "Нет денег", — разводят руками они. Я прекрасно понимаю, подобные проекты коммерчески невыгодны. Печать должна быть качественной, и себестоимость экземпляра будет очень высокой. И что получается? Всякая посредственность стряпает вульгарные картинки и моментально их продает, а я сижу и жду, пока какой-нибудь жалкий европейский журнальчик соблаговолит заплатить свои жалкие гроши. Это несправедливо. Они не понимают, что для эротики тоже требуется талант, требуется не меньше, чем в любом другом жанре. Показать бы этим идиотам, что такое настоящий мастер! Послушай, Тамара, — оживился Леонид. — Если бы ты наконец согласилась сняться обнаженной, я бы создал шедевр. Именно сейчас я чувствую, что это так.

Тамара вздохнула. С одной стороны, хорошо, что от мыслей о собственной никчемности Леонид плавно вернулся к привычному ощущению своей гениальности. С другой стороны, сниматься обнаженной она давно и наотрез отказалась. Есть вещи, перенести которые она не в силах. А Леонид уже смотрел тем самым профессиональным взглядом, который Тамара слишком хорошо знала.

— Леонид, — поспешно произнесла она. — То ты ревнуешь на пустом месте, а теперь хочешь, чтобы меня видели голой посторонние люди.