Питер Джеймс - Убийственно красиво Страница 10

– Кока-колы? Кока-колы хочешь?

– Мм, вообще-то да… мм… – Прогноз вновь посмотрел на часы. – Мне надо вернуться к двум.

– Ты, мать твою, вернешься, когда я тебя отпущу.

Есть Прогнозу хотелось чертовски. Он подумал о сандвиче с тофу и фасолью в пластиковой коробке в рюкзаке. Вся беда была в том, что он терпеть не мог, когда на него смотрят во время еды. Он глубоко вздохнул и закрыл глаза, что помогло остудить злость.

– В Фишере и Джерман-Байте ветер юго-западный, четыре-пять футов в секунду, легкие осадки. – Вновь открыв глаза, он заметил на столике у дивана стеклянную пепельницу с наполовину выкуренной потухшей сигарой.

– Что это было? – вскинул брови мистер Смит. – Что это ты сейчас нес?

– Прогноз погоды. Вдруг вам пригодится?

Американец, чье настоящее имя было Карл Веннер, уставился на придурка, отлично сознавая, что тот отчасти гений, а отчасти – недоделанная схема, где не хватает пары микрочипов. Дерзкий маленький засранец с кучей комплексов. Но он мог его контролировать, да что там – ему доводилось справляться с вещами и похлеще. Главное – помнить, что сейчас он полезен. А когда перестанет, скучать по нему не будет никто.

– Спасибо, что так быстро примчался, – холодно улыбнулся Веннер.

– Мм… я рад.

– Так вот, Джон, у нас проблема.

– О'кей, понял, – кивнул Прогноз.

В комнате повисла долгая пауза. Почувствовав спиной еще чье-то присутствие, Прогноз повернул голову: на пороге, привалясь к косяку и сложив руки на груди, стоял албанец. Рядом тотчас появились еще двое. Прогноз знал, что оба – русские, хотя их никогда друг другу не представляли.

Во время каждой встречи с Веннером они, казалось, вырастают из стен, но Прогноз так и не мог вообразить, каким образом они вписываются в общую картину. Тощие, неулыбчивые, узколицые, коротко стриженные, в броских черных костюмах – скорее всего, нечто вроде деловых партнеров. В присутствии этой парочки он всегда чувствовал себя неуютно.

– Ты говорил, что наш сайт защищен от хакеров, – пробурчал мистер Смит. – Тогда, может быть, ты объяснишь нам с мистером Брауном, как вышло, что вчера вечером нас взломали?

– У нас целых пять файрволлов! Взломать наш сайт не под силу никому. У нас установлен автоматический сигнал тревоги. В случае несанкционированного доступа он включится через две минуты и разорвет соединение.

– Тогда как же произошел этот несанкционированный доступ?

– Пока не знаю, но работаю над этим. Во всяком случае, работал! – сердито вскинулся Прогноз. – Пока вы мне не позвонили и не вытащили сюда. Может быть, программу глючит!

– Джон, я одиннадцать лет возглавлял компьютерную сеть, следившую за Европой для американской военной разведки. И я отлично секу, когда глючит программа и когда кто-то наследил. Здесь я ищу следы. Пойди сюда и посмотри. – Веннер показал на один из мониторов.

Обойдя диван, Прогноз остановился напротив монитора. По нему вдоль и поперек бежали группы цифр, осуществляя процесс дешифровки. Одна группа литер мигала. Изучив монитор, он внимательно ознакомился с тремя другими. Потом вновь вернулся к первому с его ровным миганием.

– Мм, этому может быть ряд причин.

– Может, – нетерпеливо согласился американец. – Но я их исключил. Что оставляет нам лишь одну возможность – кто-то без доступа заполучил диск одного из абонентов. Поэтому мне от тебя нужно, чтобы ты раскопал мне имя и адрес абонента, потерявшего его, и того, кто его нашел.

– Я могу дать вам имя абонента – это можно установить по логину. А вот… мм… добраться до нашедшего его человека… мм… может оказаться не так-то просто.

– Если он смог найти нас, то и ты сможешь найти его. – Мистер Смит сложил руки на животе, и его губы расплылись в омерзительной ухмылке. – У тебя есть ресурсы. Так воспользуйся ими.

8

Рой Грейс в белом бумажном костюме с балахоном и защитных бахилах стоял посреди раскисшего от дождя поля по пояс в зарослях рапса. Дул пронизывающий ветер.

Некоторое время он отрешенно наблюдал, как муравей деловито перебирается через лежащую ладонью вниз женскую руку. Затем он опустился на колени и, отогнав мясную муху, понюхал плоть. Она ничем не пахла, а учитывая летнее влажное тепло, следовало предполагать, что их «находка» пробыла здесь менее двадцати четырех часов.

Давным-давно, когда только что переведенный в детективы Рой Грейс осматривал место преступления – двор церкви в центре Брайтона, где была изнасилована и задушена молодая женщина, – к нему пристала симпатичная рыженькая журналистка из «Аргуса», вертевшаяся возле полицейского кордона. Девицу интересовало, испытывает ли он во время расследования убийства какие-либо сильные чувства – скажем, гнев, негодование… или относится к этому просто как к повседневной работе – точно так же, как и любой другой служащий.

Несмотря на то, что тогда Грейс жил в счастливом браке с Сэнди, он получал удовольствие от этого похожего на легкий флирт разговора и признаваться, что расследует убийство впервые, вовсе не хотел. А потому, стараясь показаться настоящим мачо, он ответил: да, это работа, обыкновенная работа, где сантиментам нет места.

Теперь Рой вспомнил тот случай.

Это была ложь, он бравировал.

Правда же заключалась в том, что Грейс знал: в тот день, когда, осматривая жертву очередного убийства, он не почувствует душевного трепета и отнесется к делу как к надоевшей рутине, то уволится из полиции и займется чем-нибудь другим. Но до этого дня было еще далеко. Может быть, когда-нибудь это с ним и произойдет, как в свое время с отцом и многими другими ветеранами полиции. Но сейчас Роя, стоило ему оказаться на месте убийства, вновь захлестнули гнев и жалость.

А еще страх перед тем, что предстоит увидеть, и бременем ответственности, лежавшим у него на плечах, как у руководителя следственной бригады: осознание того, что у этой покойницы, кем бы она ни была, где-то есть родители, возможно, братья или сестры, муж или любовник, а то и дети… Одному из ее близких предстоит опознавать тело, и всем им, еще не оправившимся от потрясения и душевной боли, придется подвергнуться тягостным допросам.

Пальцы руки были тонкими и изящными, с ухоженными ногтями. Ярко-розовый лак сильно контрастировал с алебастрово-бледной кожей, за исключением длинной полоски темной запекшейся крови в разрезе, проходившем от подушечки большого пальца до запястья. Не исключено, что жертва все-таки пыталась сопротивляться.

«Кто она? – подумал Грейс. – Каким была человеком? И что привело ее к такой страшной смерти?»

В расследовании убийства важнее всего первые двадцать четыре часа, после чего оно постепенно сбавляет темп. А посему Грейс знал, что на несколько ближайших дней ради него забросит остальные дела и постарается раскопать о жертве как можно больше подробностей: все, что только удастся извлечь из данных медицинской экспертизы, осмотра ее дома, показаний семьи и друзей. Скорее всего, кончится тем, что он получит о ней куда лучшее представление, чем любой знавший ее при жизни.

Следствие придется вести напористо, временами – чуть ли не жестоко. Смерть напрочь срывает с человека все покровы, лишая его достоинства похлеще, чем препарирование в анатомичке: там обнажается только плоть. Полицейский, копаясь в прошлом жертвы, выворачивает наизнанку всю ее жизнь. И всегда есть навязчивое ощущение, что душа покойного может – всего лишь может! – наблюдать за ним.

– Рой, нам кажется, что рука взялась вон оттуда, – сказал незаметно возникший рядом с Грейсом Билл Барли, местный детектив-инспектор из управления Восточного Даунса, указывая затянутым в латекс пальцем в дальний конец окруженного полицейским кордоном поля, где сотрудники отдела судебно-медицинской экспертизы уже ставили белую квадратную палатку. В раздуваемом ветром защитном костюме толстяк казался еще крупнее.

Грейс огляделся. На противоположном краю поля, где он оставил свой «альфа-ромео», техники заметно прибавилось: пара патрульных машин, микроавтобусы проводника с собакой и полицейского фотографа, несколько машин без опознавательных знаков и, конечно же, возвышавшийся над всеми огромный трейлер отдела тяжких преступлений.

Черный микроавтобус коронера еще не появился. Прессе пока ничего не сообщали, но первые репортеры, несомненно, должны были вот-вот нагрянуть, точно рой навозных мух.

Барли был честным старым служакой лет пятидесяти, с отрывистым суссекским акцентом и румяным лицом, испещренным сеточкой лопнувших сосудов. Грейса приятно удивило, с какой скоростью он окружил рапсовое поле кордоном. Наихудший кошмар – приехать на место преступления, где неопытные новички уже втоптали большинство улик в землю. Похоже, детектив-инспектор полностью контролировал ситуацию.