Питер Джеймс - Убийственно красиво Страница 11

Барли накрыл отсеченную руку куском плотной ткани и, поманив Грейса за собой, двинулся туда, где царило наибольшее оживление. Тот, стараясь ступать шаг в шаг, чтобы не натоптать лишнего, последовал за ним, каждые несколько секунд поглядывая на полицейскую овчарку, шнырявшую в зарослях рапса неподалеку от них. Едва они добрались до места, Грейс понял, в чем причина всеобщего возбуждения. Посреди небольшой проплешины в рядах посадок лежал большой куль, накрытый мятым куском черного пластика. Края его трепетали на ветру, а вокруг жужжали мясные мухи.

Грейс приветливо кивнул старому знакомцу, судмедэксперту Джо Тиндаллу. До недавних пор почти сорокалетний Тиндалл, с копной вечно спутанных волос и в очках с толстыми линзами, являл собой типичный образчик «сумасшедшего ученого», однако, влюбившись в девушку гораздо моложе, полностью преобразился. Теперь из-под защитного балахона виднелась наголо бритая голова и лицо, украшенное эспаньолкой и стильными прямоугольными очками с голубоватыми линзами. В таком виде Тиндалл больше походил на торговца наркотиками, чем на слугу закона.

– С добрым утречком, Рой! – со свойственным ему сарказмом приветствовал он Грейса. – Милости просим на наше новое действо «Тысяча и Одна Забота Утром в Среду в Писхейвене».

– Что, ходил за покупками? – усмехнулся Рой, кивая на черный пластик.

– Ты не поверишь, сколько интересного можно раздобыть, если повезет, – осклабился Тиндалл.

Затем встал на колени и очень медленно приподнял покрывало.

Рой Грейс прослужил в полиции девятнадцать лет, причем пятнадцать из них занимался расследованиями тяжких преступлений, в основном убийств. Несмотря на то, что вид любой жертвы каждый раз производил на него гнетущее впечатление, он лишь в редчайших случаях испытывал шок. Но то, что оказалось под куском черного пластика, лишило его дара речи.

Это был торс, явно принадлежавший молодой фигуристой женщине. Он был покрыт запекшейся кровью, лобковые волосы слиплись настолько, что было непонятно, какого они цвета. Чуть ли не каждый квадратный дюйм кожи был исколот каким-то острым инструментом – скорее всего, ножом, причем в припадке безумной ярости.

– Господи! – простонал Грейс.

Даже у Тиндалла, против обыкновения, не хватило духу отпустить шуточку.

– Тут поработал какой-то чокнутый ублюдок.

– Голову так и не нашли?

– Ищут.

– Патологоанатома вызвали?

Тиндалл отогнал пару мясных мух. Тут же налетело еще несколько, и Грейс сердито от них отмахнулся. Трупные, или мясные, мухи способны учуять разлагающуюся человеческую плоть аж за пять миль. Грейс их терпеть не мог. Однако порой и эти паразиты приносят пользу. Они откладывают яички, которые превращаются в личинок, те – в червей, а они, в свою очередь, – во взрослых мух. Этот процесс занимает всего несколько дней, поэтому при исследовании трупа, обнаруженного лишь через несколько недель, возможно более-менее точно прикинуть время смерти по числу поколений отложенных личинок.

– Джо, насколько я понимаю, кто-то все же вызвал патологоанатома?

Тиндалл кивнул.

– Билл.

– Надюшку?! – сразу оживился Грейс.

В управлении работали два патологоанатома, которых обычно посылали на место преступления в этой округе, поскольку они жили относительно недалеко. Больше всех любили Надюшку Де Санча, со скульптурной фигуркой испанку, происходившую из русского аристократического рода и вышедшую замуж за одного из ведущих британских пластических хирургов. Симпатии к Надюшке вызывало не только то, что она отлично справлялась с работой, от чего в значительной степени зависело раскрытие дела, но и ее на редкость привлекательная внешность. Почти в пятьдесят она легко могла сойти за сорокалетнюю, что служило предметом постоянных споров коллег: а не связана ли эта затянувшаяся молодость с мастерством ее супруга? Любопытство еще больше подпитывал тот факт, что Надюшка и зимой и летом неизменно носила свитера с высоким воротником.

– К счастью для нее – нет. Она терпеть не может расчлененку. Приедет доктор Теобальд. И полицейский медэксперт уже выехал.

– Ага, – кивнул Грейс, стараясь не выдать голосом разочарования.

Ни один патологоанатом не любит расчлененку, поскольку каждую колотую рану следует изучить досконально. На Надюшку Де Санча было не только приятно посмотреть, с ней было и приятно работать: склонность к легкому флирту, отличное чувство юмора и быстрые результаты в работе. В отличие от нее общаться с доктором Фрейзером Теобальдом было столь же «весело», как с его «клиентами». Вдобавок он был невыносимо медлительным, однако его скрупулезный подход к работе приносил несомненную пользу и никогда не вызывал нареканий.

Неожиданно Грейс краем глаза уловил шевеление стеблей рапса и, повернув голову, увидел подходившего к ним Теобальда в белом защитном балахоне и с большой сумкой через плечо.

– Всем доброе утро, – сказал патологоанатом и обменялся «латексными» рукопожатиями со всей троицей.

Доктору Теобальду, плотного сложения мужчине чуть ниже пяти футов двух дюймов с темными глазами-бусинками, усиками а-ля Адольф Гитлер, носом, достойным самолета «конкорд», и шапкой курчавых волос, было хорошо за пятьдесят. Для того чтобы отправиться на маскарад в виде вполне сносной копии Граучо Маркса[8], ему не хватало лишь большой толстой сигары. Впрочем, Грейс сильно сомневался, чтобы такой серьезный педант, как Теобальд, мог хотя бы помыслить об участии в чем-либо столь фривольном, как маскарад. О личной жизни доктора было известно лишь то, что он женат на преподавательнице микробиологии, а его излюбленный вид отдыха – плавание на ялике в одиночку.

– Ну что ж, детектив-суперинтендент Грейс, – произнес он, пристально разглядывая человеческие останки под хлопающим на ветру покрывалом. – Вы можете ввести меня в курс дела?

– Да, доктор Теобальд, – кивнул Грейс, в первые полчаса после встречи всегда старавшийся соблюдать формальности. – Пока что у нас есть расчлененный торс, предположительно молодой женщины, с множественными колотыми ранениями.

Он посмотрел на Барли, словно требуя подтверждения своих слов, и детектив-инспектор продолжил:

– Полиция Восточного Даунса была поднята по тревоге – сегодня утром нам позвонила выгуливавшая собаку женщина. Собака нашла человеческую руку, которую мы оставили на месте. – Детектив-инспектор указал, где именно. – Я окружил кордоном все окрестности и вызвал полицейских ищеек. Поиск позволил обнаружить эти останки, к каковым никто не прикасался, разве что я позволил приподнять край покрывала.

– Голову не нашли?

– Еще нет.

Патологоанатом опустился на колени, поставил сумку на землю и, осторожно приподняв край пластика, несколько минут молча изучал страшную находку.

– Нужно как можно скорее снять отпечатки пальцев и сделать анализ ДНК, – сказал Грейс. – Может быть, удастся ее опознать. – Он окинул взглядом ряд домиков, тянувшийся вдоль края поля. Приблизительно в миле за ними виднелась серая поверхность Ла-Манша, едва различимая на фоне такого же серого неба. Повернувшись к Барли, он продолжил: – Кроме того, необходимо срочно начать опрос местных жителей, от дома к дому: не заметил ли кто за последние пару дней чего-либо подозрительного? Проверьте, не пропадал ли кто без вести? Если нет, расширить район поисков до Брайтона, а понадобится – то и Суссекса. Билл, здесь есть камеры видеонаблюдения?

– Только в некоторых местных магазинах и небольших фирмах.

– Распорядись, чтобы они сохранили все пленки за последние семь дней.

– Будет сделано.

Грейс кивнул.

– Никаких соображений по поводу того, как сюда могли попасть останки? Следы шин есть?

– У нас есть только цепочка следов, судя по всему оставленных тяжелыми сапогами. Следы глубокие, – сказал Билл Барли, указывая на узкую полоску песка и рапса между двумя желтыми полицейскими лентами, растянутыми неподалеку.

Теобальд уже открыл свою сумку и теперь тщательно изучал окровавленную руку.

«Кто же она такая? – терзался догадками Грейс. – Почему ее убили? Как она сюда попала?» Он весь кипел от злости.

И не только!

А еще и от того, во что до сих пор отказывался верить: эта молодая женщина вполне могла повторить судьбу его жены. Девять лет назад Сэнди исчезла с лица земли, и поныне не удалось отыскать ни малейших ее следов. Ее запросто могли убить и где-то бросить. Убить и безжалостно расчленить. Если хочешь избавиться от трупа и быть уверенным, что он никогда и нипочем не будет найден, это легко – для этого существует масса способов.

И теперь это чувство всколыхнулось с новой силой. Кто-то не поленился по-мясницки разделать эту девушку и отрезать ей голову. Но если бы этот изверг действительно хотел, чтобы ее нельзя было опознать, он бы наверняка отрубил ей и руки. Так почему он этого не сделал?