Шамиль Идиатуллин - Убыр Страница 11

Вот тут я его настроение заметил. Раньше не замечал, о своем думал. Было о чем подумать. А тут вижу – идет на место совсем траурный. Спросил потихоньку, что за дела. А Леха мимо прошел, сел и в парту смотрит.

Я дождался перемены, подошел, спрашиваю:

– Дома траблы?

А у него бывали дома траблы. Да у кого их не бывает. У меня, думал я раньше. А тут такой вот траблище, и главное, не поймешь, откуда растет и куда упирается.

Леха головой слегка качнул и говорит:

– Нормально.

А что я, в душу лезть буду?

– Ладно, – говорю, и пошел себе.

Но Кира нагнал, спросил. Тот не удивился:

– Так у него же родителей вчера в школу вызывали.

– А что такое?

– Да фиг знает – по учебе что-то. Типа если из троек не вылезет, в «А» переведут.

– Ну здрасьте, – сказал я расстроено.

А Кир продолжил:

– А вообще я у тебя спросить хотел.

– Это с какого?

– Фигассе. Так твои же родители тоже там были.

– Где были? – тупо спросил я, вспоминая.

Не получалось у меня вспомнить – то есть получалось, но в глаза лезли красная кофта, болотный плащ и почему-то измазанная свеклой ложка – папа ею сегодня вместо вилки селедку «под шубой» ел.

– Ну в школе, где. Насчет информатики, наверно. Не в курсах, что ли?

Не в курсах – это было мягко сказано. Да и, кстати, какого черта – я ту двойку давно закрыл четверкой и пятеркой, и вообще, непорядочно это – в журнал пару за поведение ставить. Мало ли что громко смеялся. Если Леха смешит, мне плакать, что ли?

То есть не должны были родителей вызывать. А если уж вызвали, то почему родители мне об этом не сказали? Или они из-за этого вызова и психуют так? И намекают типа? Блин, не может быть. Были у меня двойки, и тот скандал с директором был из-за вызывающего поведения. Ровно все расходилось. У меня же родители все-таки, а не монстры. И не психи, как у Лехи, которого папаня бьет, а маманя жалеет, но бьет еще сильнее.

У Лехи спрошу.

Фиг я чего у него спросил. То есть спросил, конечно – но без особого толку. До последнего урока Леха как-то ловко оказывался далеко от меня. А на выходе из школы я его уже подкараулил.

– Так что там было-то?

– Где?

– Ну, вчера, чего родителей тягали. Ты из-за этого такой загруженный?

– Ага, щас. Не, ничего не было, живот весь день болит, аж в бошку отдает, – сказал Леха, морщась. – Думал, обделаюсь под доску. Слушай, я побежал, ага?

Он впрямь почти побежал, держа руку у живота. Логично, в принципе, у него дом – вот, рядышком со школой. А мне идти десять минут. А тренировка через час. А еще перекусить надо, ну и переварить для кучи.

Так что я тоже почти побежал до дому, пытаясь понять, что в Лехе было не так. Не то чтобы я нацеленно про это думал – просто пока бежал, грел, ел-пил, сумку собирал, опять бежал, переодевался и бинты наматывал – все это время вертел в голове Лехино лицо-прическу-одежду-голос. Так нет, вроде все как обычно было… И довертелся.

Леха сегодня не шепелявил. То есть на английском – как положено со всеми этими th, а когда со мной говорил – ни разу ни пришипнул. Или я забыл?

Тут я чуть было себя совсем не забыл, потому что от великой задумчивости встал и опустил руки. В разгар спарринга. С Ильдариком – который вообще хороший парень, но дур-машина, без тормозов и меня на десять кило тяжелее.

Ну и пропустил – ладно хоть не в подбородок, а в нос, и ладно хоть не вкладываясь. Мне хватило.

Ну, все забегали, конечно. Михалыч меня мокрыми салфетками и какими попало словами обкладывает, пацаны сочувственно хихикают и спрашивают, сломан ли нос, а Ильдар как кот ученый бродит с виноватым видом и то оправдывается, то извиняется. А я разглядываю потолок, шершаво сглатываю и думаю о шипящих согласных.

Михалыч салфетки снял, нос мне ощупал – я только ногами дернул, – и свирепо сообщил:

– Цел нос, жалко.

– Чо это? – прогундосил я возмущенно.

– Урок бы хороший был. Сроду бы руки в ринге не опускал. А теперь урок не впрок, цел, казёль, и невредим… Молчи! Ты должен вот этого движения, – он показал, – опущенных рук, поднятого подбородка, своей глупости и расслабухи больше самого страшного противника бояться. Я тыщу раз объяснял: контролировать противника – ваша задача, контролировать себя – ваша жизнь. А тебе жизнь не дорога, и пока настоящей боли глупостью себе не нахлобучишь, блин, полный загривок – так и будешь ручонки опускать, пацифист, блин.

– Не буду.

– Не буду. В следующий раз лично тебе добавлю, понял?

– Понял, – сказал я. – Сергей Михалыч, а как вы думаете, если человек шепелявит – это может за день пройти?

Михалыч отступил на шаг назад, и протянул, внимательно меня рассматривая:

– О-о. Поражение коры. Врача вызвать?

От врача я отбрехался, от провожатого тоже – но тренировка на этом для меня закончилась. Надолго, до апреля: Михалыч в каникулы срывался на республиканские сборы. Вот вечно так: когда совсем невмоготу, тренировки пополняются дополнительными заданиями и играми на выходных, а втянешься – начинаются сборы, болезни и прочие уважительные сачкования.

Зато выкраивался дополнительный кусок времени до похода за Дилькой. За компом посижу, пока над душой никто не стоит.

У подъезда я чуть тормознул – увидел нашу машину. У нас хорошая машина, пусть и с неприличным названием – «Hyundai». Папа вечно шутит про нее, когда мамы рядом нет. Но и любит машинку. Она быстрая, вместительная, надежная, как зубило (это папа так мастера из автосервиса пересказывал) – и настолько недорогая, что нам по кредиту за нее всего два или три взноса осталось. Так что зря мама на отца ругалась, показывала два пальца, в смысле: «У тебя двое детей!», и кричала, что случись опять кризис – с голоду помрем. Не померли. Хотя если у папы нынешний аппетит сохранится, я ни за что ручаться не буду.

Но вопрос не в аппетите, а в том, что наша машинка делает у подъезда. Если родители на работе, тачка должна быть рядом с одним из папиных объектов, а если приехали пораньше – с учетом последней ерунды не удивлюсь, – то на стоянке, мы место там выкупили, когда машину оформили, близко и удобно.

Ну, посмотрим.

Я с порога окликнул родителей. Никто не отвечал, одежды-обуви их в прихожей не было. Ну, может, в магазин или к соседям забежали, чтобы еще куда-нибудь на машине тронуться. О том, что машина стоит у подъезда, потому что сломалась, как все время ломается китайский гроб на колесиках у дяди Ромы, думать не хотелось.

Лучше в тырнет сбегаю.

Я включил компьютер, поставил чайник, вернулся к компу и ругнулся. Монитор предлагал ввести пароль.

Опять запаролили.

С родителями такое случалось – как правило, когда у меня падали оценки или мама с папой с какого-то перепугу в очередной раз решали, что я слишком много времени провожу за компом, или мало читаю, или пропускаю тренировки и даже занятия по гитаре. Без последней заботы я бы влегкую обошелся – музыка абсолютно мое дело, в которое я попросил бы никого не соваться, даже родителей. Я бы и без всего остального обошелся, я взрослый человек, мне четырнадцать лет, в мои годы, ну и так далее. Но родители почему-то не верили и придумывали все новые и новые пароли. Потом ситуация успокаивалась – до следующей вожжи.

Я вздохнул, нагнулся над клавиатурой и, не садясь, попробовал все пароли, которые помнил – к счастью, число попыток было неограниченным. Да иначе папаня сам попал бы, с его-то привычкой всякий раз придумывать пароль из новой области знаний и никогда ничего не записывать.

Пока попадал я. Через полтора часа надо было выходить за Дилькой – и время бессмысленно уползало сквозь пальцы.

Я вбил последний неправильный вариант, зарычал и набрал маму.

Длинные гудки.

И еще что-то.

Я отнял трубку от уха, нахмурился и прислушался.

В спальне заливался кусок какой-то симфонии, поставленный мамой в качестве звонка.

Ну молодца. Телефон забыла, как раз когда он особенно нужен.

Ладно.

Я набрал папу.

Длинные гудки.

И еще что-то.

Я почти со смехом нажал сигнал отбоя – и вылетавший из спальни треск старомодного телефонного аппарата заткнулся. Папа тоже телефон оставил.

Ну дают, красавцы.

Я немножко подумал и зашарил в записной книжке. Папе на работу звонить было без толку – он вечно на объектах. Искать маму в офисе вообще не следовало, мама просила делать это в крайнем случае – у них там мини-АТС, корпоративные правила и прочий дресс-код при идиоте-начальнике. Будем считать мой случай крайним: нефиг было запароливать. Пусть хотя бы причину объяснят – если придумают, конечно.

С одной стороны, повезло: я попал сразу на мамин отдел, на тетю Лену, а она нормальная тетка. С другой стороны, какое это везение: маму начальник – надо понимать, идиот, – отправил на выезд по нескольким адресам, так что она если и вернется, то нескоро.