Владимир Ераносян - 90 миль до рая Страница 11

Это произошло после семи выкидышей, нескольких десятков консультаций и обследований в генетической службе больницы «Рамон Гонсалес Коро», одной из лучших акушерско-гинекологических клиник в Гаване, и неимоверных усилий по сохранению плода. Восьмая беременность привела к достижению желанной цели – 6 декабря 1993 года у находящихся в официальном разводе, но живущих под одной крышей Хуана Мигеля и Элисабет родился здоровый мальчик!

Отец и мать… Наконец-то они стали таковыми. Они не могли оторвать глаз от укутанного в пеленки карапуза с прилипшими веками, напоминающего кумира хунвейбинов, великого кормчего Мао. Трудно было поверить, что этот крохотный человечек совсем недавно ерзал в животе Элис, иногда сигнализируя о себе очень даже ощутимыми толчками и ударами.

Они были безумно счастливы. Малыш – воплощение мечты – принадлежал одинаково им обоим, и они оба без раздумий пожертвовали бы собой, если б потребовалось, ради этого беззащитного существа.

– Ты настоящая героиня, – подбадривал Хуан Мигель еще слабую Элис. Ее лицо после родов было испещрено мелкими крапинками – от потуг полопалось множество кровяных капилляров. Она стеснялась своего непрезентабельного вида и того, что так располнела. Какие мелочи! Никогда еще Элис не была так красива. Так искренне считал ее бывший муж.

Когда они познакомились, Элис только исполнилось четырнадцать. Кто кого соблазнил – вопрос спорный, бойкая девчушка Элисабет всегда добивалась того, чего хочет. Хуан Мигель стал первым и единственным мужчиной в ее жизни. Для Кубы, где возрастные критерии имеют свои рамки, столь ранняя половая связь считалась если не нормой, то, при взаимном согласии и непротивлении родственников, обыденностью.

Поначалу их отношения наполнились непреодолимой страстью, выливающейся в незабываемое плотское удовольствие. Со временем сексуальный пыл остыл и чувства трансформировались в нечто более близкое, серьезное и зрелое.

Элис хотела полноценной семьи, хотела сделаться по-настоящему взрослой женщиной, стать мамой. Хуана Мигеля на сей счет не надо было уговаривать, ибо он мечтал о том же.

Отгуляв скромную свадьбу, они без промедления приступили к исполнению поставленной друг перед другом задачи – родить ребенка. Время шло, а младенец все не рождался. Секс как-то незаметно приобрел характер кропотливой работы, цель которой настолько благородна, что о похоти не может быть и речи.

Серьезность намерений усугубляло чувство разочарования постоянными неудачами. Страх перед очередным самопроизвольным абортом доводил до отчаяния обоих. Каждая попытка начать все сначала заканчивалась новым фиаско.

Неусыпный контроль врачей, полная концентрация партнеров на процедуре зачатия ребенка развили в них комплекс неполноценности. Несмотря на заверения специалистов о соответствии набора хромосом норме, отсутствии генетических нарушений и врожденных мальформаций у обоих супругов, Хуану Мигелю и Элисабет спустя восемь напряженных и оттого не особо радостных лет уже не надо было объяснять, что означает ущербность и обреченность.

Многие семьи во всех уголках планеты испытывают похожее томление при повторяющихся из года в год неудачных попытках завести малыша. Кто-то находит повод для ссоры и доводит дело до развода, пряча истинные мотивы разрыва за дежурными фразами типа: «Не сошлись характерами». Кто-то впадает в жуткую депрессию и ищет расслабления в романтических интрижках на стороне. А кое-кто, подобно Хуану Мигелю и Элисабет, быть может, окончательно утратив остроту чисто животной страсти, продолжают идти к цели во что бы то ни стало, уверенные в том, что ее достижение осчастливит на порядок сильнее любого известного в мире удовольствия.

Они сосредоточились на главном вместе. И достигли цели вдвоем. Их малыш Элиансито – живое существо, их любимый сыночек, стал новым гражданином страны, в которую они были одинаково сильно влюблены.

В них было столько общего. Пойми они это пораньше, не случилось бы того, что произошло спустя шесть лет после рождения их мальчика…

Полиция быстро нашла Ласаро. Его решили арестовать прямо на выходе из дискотеки «Ла Румба» – мекке туристической резервации Варадеро.

Вход сюда кубинкам, промышляющим проституцией, был строго-настрого заказан. Если только они не умудрялись обойти кордоны секьюрити под ручку с кубинским бойфрендом…

Ласаро искусно справлялся с ролью ухажера роскошной мулатки Иослайне с золотыми клыками. Гаванские модницы не преминули перенять этот атрибут стиля из пуэрто-риканских и майамских видеоклипов и распространить моду на золотые коронки на все крупные города от табачной столицы Пинар-дель-Рио до карнавального Сантьяго и колониального Тринидада.

Задача у парочки была простой. Сперва они проходят на дискотеку, изображая из себя влюбленных. Затем Иослайне находит иностранца и договаривается встретиться с клиентом на улице. Ласаро выводит ее из клуба и сажает в машину туриста. Она вручает ему за услугу десять песо «конвертибле», из которых пару песо придется вложить в «клюв» охраннику. В итоге все довольны.

Эту нехитрую процедуру Ласаро Мунеро Гарсиа проворачивал неоднократно. Охранники «Ла Румбы» его узнали и были ему сдержанно рады в предвкушении положенных чаевых.

Основная часть маршрута путаны, что простиралась вокруг забитого разномастной публикой танцпола, была преодолена. Ласаро успел даже осушить три бокала «Куба Либре». Благо за вход заплатила спутница.

Нельзя сказать, что Ласаро налакался до невменяемости, но его задиристая натура начала проявлять активность в поисках применения разученных еще в школе приемов дзюдо. Однако жажда легких денег и страх перед дюжиной секьюрити притушили поползновения к дебошу. Зато выплеснулась наружу страсть вечного спорщика к дискуссиям. Говорят, в споре рождается истина. А что, если оба спорщика уверены в своей правоте и глухи к аргументам оппонента? Знатоки утверждают, что в таких спорах истина умирает…

– Ты так долго будешь клиента искать! – раздраженно гаркнул Ласаро на Иослайне, прилипшую к барной стойке в ожидании симпатичного туриста. Ей не хотелось продаваться какому-нибудь толстяку, пьянице или уроду.

– Так дела не делаются, – побуждаемый к разглагольствованиям очередным коктейлем из светлого рома и колы, продолжил Ласаро. – Надо смотреть не на молодых повес, которым охота потанцевать. Он может еще пару часов отплясывать, не помышляя о чике! Вон те двое. Они сидят с конкретной целью – кого-нибудь подцепить. Хочешь, я сам им все объясню? Только цена за мои услуги удвоится. Договорились? Двадцатка. О'к?

– Договаривайся лучше со своей Элисабет. Как она тебя терпит?! – процедила сквозь зубы Иослайне. – Она знает, что ты – обыкновенное животное?

– Ты такая смелая, потому что тут полно охранников, – злобно рявкнул Ласаро, съязвив при этом. – А то я вернул бы твой острый язычок на то единственное место, для которого он предназначен.

– Да, обыкновенное животное, – повторила Иослайне, одновременно улыбаясь итальянцу. Тот как-то странно отреагировал на улыбку и призывные жесты мулатки, из чего стало понятно, что он – гей.

– Во-первых, не она меня терпит, а я ее. Я на шесть лет моложе, и я – красавчик, как видишь, – самоуверенно рекламировал себя Ласаро. – Во-вторых, она от меня без ума и уверена, что я ее люблю.

– Ты ее уже бил? – вставила путана естественный в отношении Ласаро вопрос.

– Нет, – ответил он.

– Значит, у нее есть деньги или что-то, что тебе очень нужно, – сделала свой вывод проститутка. – Ну, конечно, она же официантка в Варадеро. Ты кормишься за ее счет!

– Я в состоянии сам себя прокормить, – не согласился Ласаро.

– Да, но только за счет женщин или грязных делишек.

– И это говорит обычная пута!

– Она говорит это обычному хинетеро.

– Скоро я утру нос вам всем, продажные сучки!

– Снова отчалишь в Майами и снова отправишься в тюрьму? Она знает, что ты нелегально побывал в Штатах, что тебя сцапали и что сейчас ты под надзором полиции?

– Знает.

– Очень сомневаюсь… Хотя шила в мешке не утаишь, а ты – настоящее шило, так и норовишь вляпаться в неприятности и потянуть за собой окружающих.

– Дура! Я самый перспективный мучачо во всей округе! Я четыре месяца грелся на пляжах Майами-Бич. И знаешь, что я понял? Здесь мне нечего терять! Я здесь антиобщественный элемент, вот кто. Отброс. Уголовник. Тунеядец. Как я их всех ненавижу!

– Зачем тогда вернулся? Чтобы пограничники приняли и упрятали за решетку? Чтобы потом откупаться за деньги сердобольных девок?

– Вернулся, потому что в той системе трудно подняться без стартового капитала. Начинать с посудомоя не для меня. Там посудомоем можно остаться навсегда. Первые деньги можно заработать и здесь. Вернее, с помощью тех, кто живет здесь, но имеет богатых родственников там. Ты помогаешь им – они помогают тебе.