Владимир Ераносян - 90 миль до рая Страница 12

– Вернулся, потому что в той системе трудно подняться без стартового капитала. Начинать с посудомоя не для меня. Там посудомоем можно остаться навсегда. Первые деньги можно заработать и здесь. Вернее, с помощью тех, кто живет здесь, но имеет богатых родственников там. Ты помогаешь им – они помогают тебе.

– Проще и безопаснее красть, – как в воду глядела Иослайне, сама подворовывающая у клиентов.

– Это мелочь, – разоткровенничался уже изрядно выпивший горе-бизнесмен. – У меня будет целая флотилия, занимающаяся нелегальной доставкой кубинцев в Майами. Я даже сам не буду бороздить воды Флоридского залива. Только снаряжать суда, набирать команды и собирать деньги с американских богатеев за переправку их несчастных родственничков с Кубы.

– А ты не боишься? Ведь я являюсь членом Комитета защитников революции. – Девушка нисколько не удивилась грандиозным планам Ласаро, но, как обычно, не приняла их всерьез…

…А удивляться подобным прожектам действительно было нечего. Эмбарго и визовые ограничения США для кубинцев делали невозможным легальное перемещение в «рай» таких, как Ласаро Мунеро.

Во-первых, таких никогда не выпустили бы «свои» – у Фиделя собственная очередь. Во-вторых, подобных беженцев не хотели принимать там – кому нужен тип с репутацией уголовника.

Однако в Штатах кое-что не просчитали. Скорее даже не посчитали то количество желающих, которое хлынет к «молочным рекам с кисельными берегами», если Дядя Сэм откроет шлюзы. Пусть даже неофициальные. Ну и, конечно, никто в сытой Америке не смог предугадать реакцию команданте на радушный прием Соединенными Штатами незаконных мигрантов с его Острова. В 80-м году грянул «гром среди ясного неба», имя которому «Мариэль»…

Действуя в русле своей политики по дискредитации диктаторского режима Кастро и заигрывая с набирающей силу флоридской кубано-диаспорой, американцы принимали с распростертыми объятиями всех беглецов с Кубы. Всех, кто достигал их берегов незаконно – на угнанных баркасах и самодельных суденышках, на плотах, лодках, обветшалых катерах и скрипящих яхтах, даже на захваченных силой пассажирских самолетах.

Те, кому ранее отказывали в визах сами США, поняли, что получат желаемое, если будут вершить свои преступления под благовидным предлогом инакомыслия. Ступивших на благодатный берег Флориды граждан Кубы тут же поднимали на щит политических беженцев, предоставляли вид на жительство, работу и пособие.

Тут-то и случилось непредвиденное. Цель – показать американскому люду, что социализм – это нечто запредельно плохое, что от него все бегут, соединенная с навязчивой идеей насолить Кастро лично, дала неожиданный сбой. Фидель открыл порт Мариэль для всех желающих покинуть Остров. Их набралось 125 тысяч…

Во Флориду устремились все, кто штурмовал зарубежные посольства в надежде ускорить свой отъезд с Острова свободы на континент американской мечты о ней, не ведая, что большинству из них доведется грезить о лучшей доле, натирая полы и перемывая тарелки новым хозяевам. Они будут говорить о Свободе, не зная ее и теряя ее навсегда. Ведь по-настоящему свободен только тот, кто чувствует себя свободным везде. Они не ощущали себя свободными на родине, Америка же давала шансы далеко не всем. И вряд ли в категорию избранных попадали те, кто никогда бы не оценил свободу, потому что не понял бы ее. Те, кто безоговорочно согласился бы утратить ее «за банку варенья и пачку печенья».

Вместе с диссидентами, самых ретивых из них по такому случаю даже выпустили из психушек, Кастро посадил на баржи тысячи уголовников, которых устал кормить в своих тюрьмах.

Иммиграционные власти США схватились за голову, но было уже поздно. Дикая приливная волна с отбросами наводнила улицы курортного Майами, пополнив ряды попрошаек и маргиналов и одновременно уличные банды, корпорации убийц и синдикаты наркоторговцев. Лишь братья Кастро смогли бы держать кубинских гангстеров в ежовых рукавицах.

Майами для амбициозных бандитов кубинского происхождения в большинстве случаев стал либо небом в клетку, но уже в американской тюрьме, либо некрополем. Были и исключения. Для некоторых Майами поначалу превратился в трамплин к стремительному восхождению на высшие ступени гангстерской иерархии и только после этого стал некрополем. Именно поэтому подобные повороты и хитросплетения в судьбах уголовников уместнее назвать правилом без исключений. Финал здесь всегда ожидаем и прогнозируем, как конец голливудского блокбастера «Лицо со шрамом» с Пачино в роли кубинского наркобарона Тони Монтана, не осознавшего под воздействием кокаина собственную смертность даже после отправки в мир иной.

В итоге сенаторам и конгрессменам, лоббирующим интересы утерявших собственность на Кубе олигархов и латифундистов, так и не удалось насолить Кастро. И тогда со скрипом объявили временное перемирие, увеличив визовую квоту. Количество нелегальных челноков сократилось. Но до поры до времени. Мира между социалистической Кубой и столпом свободного мира – Соединенными Штатами – не могло быть по определению.

Блокада не закончилась. Поколения кубинцев сменяли друг друга в условиях непрекращающегося эмбарго. Многолетние экономические санкции закаляли народ, воспитывали в людях рачительность и экономность, но одновременно они рождали и новых авантюристов, готовых поживиться за счет всеобщего дефицита. Ласаро Мунеро Гарсиа был из их числа. Его «бизнес-проект» с точки зрения воплощения в жизнь не показался бы утопией ни здравствующим жителям фешенебельного Майами, ни дожидающимся запрещенного трансфера во Флориду гражданам Кубы, уставшим от соцреализма.

Надо отметить, что десятилетия противостояния с могучей сверхдержавой укрепили Фиделя в тезисе Ленина о возможности победы социалистической революции в отдельно взятой стране. Его поколебленный развалом Страны Советов дух укрепился в конце девяностых приобретением нового союзника в лице грозного Чавеса. А значит, война продолжалась.

Американцы испытывали эйфорию после разрушения второй сверхдержавы, чувствовали полную безнаказанность, а значит, недооценивали своих врагов. Да, они научились свергать неугодные режимы не только силой прямой интервенции, но и с помощью разноцветных революций. Но они не учли, что Фидель со временем научился адаптироваться ко все новым и новым изменениям политического ландшафта. Для кубинской революции любая неолиберальная революция являлась контрреволюцией, а как поступать с «контрой», на Кубе знали со времен разгрома наймитов, диверсантов и бандитов на Плая Хирон и в горах Эскамбрая…

…Ласаро смерил Иослайне гневным взглядом, пробормотав под воздействием очередной порции рома:

– Говоришь, ты член Комитета? Я тоже член…

– Я в этом не сомневаюсь, – усмехнулась девушка. Краем глаза она заметила приближающегося придурка в оливковом берете с красной звездочкой, с усиками и бородкой а-ля Че Гевара. В конкурсе двойников даже в заштатном городишке у него не было бы шансов. Но здесь, в пьяном угаре «Ла румбы», его легко идентифицировали с героем.

Потеревшись секунду об оттопыренную задницу Иослайне, двойник Че выпустил в нее дым от сигары и сообщил, что она ему нравится:

– Линда мучача! Магнифико! Адмираблементэ! Сой солтеро, сойалегриа!

В том, что она прекрасна, Иослайне не сомневалась и без комплиментов этого «фрика», а то, что псевдо-Че одинок, ее в данный момент устраивало. Выяснилось, что он, как и всеобщий кумир, аргентинец и что живет он в двухзвездочном отеле не вследствие скудости кошелька, а исключительно в силу природного аскетизма, присущего партизанам.

– Узнай, только аккуратно, есть ли у него деньги, – шепнул путане на ухо нетерпеливый Ласаро.

– Это совет не мальчика, но мужа, – огрызнулась Иослайне, спросив аргентинца в лоб: – У тебя есть деньги?

– Тридцать песо конвертибле, – отчитался «Че».

– Мало, – отрицательно покачала головой пута. – Сорок!

– В отеле есть еще, – нехотя признался двойник.

– Ты на машине? – Глупый вопрос, откуда у постояльца двухзвездочного отеля автомобиль. – Ладно, придется взять такси до отеля. Я подожду тебя в машине. В Карденасе у меня есть casa.[12]Это обойдется тебе еще в пятнадцать песо. Согласен?

Аргентинец запыхтел «коибой», имитируя астму. Затем, обнажив стройный ряд белоснежных зубов, выдал:

– Forever!

– Сегодня придется перепихнуться с сумасшедшим, – прокомментировала Иослайне.

Ласаро вывел девушку, всучив потрепанный песо старому знакомому на выходе. Молчаливый таксист с непроницаемым лицом осведомителя уточнил адрес пункта назначения. Его партийная совесть, как обычно, проиграла кратковременную схватку с возможностью подзаработать. Правда, когда водитель увидел аргентинца в облике Че, то понял – чаевыми здесь не пахнет. Такие идиоты платят строго по счетчику. Однако деваться было некуда – девушка уже втолкнула «Че» в салон и хотела было нырнуть в него сама. Остановил Ласаро.