Ray Indigo - Память призраков Страница 12

– Двадцать лет? Отлично… – прошептала себе под нос индиго-сыщица, загадочной улыбкой удивляя Филиппова. Азарт расследователя разгорался, и она осмелилась высказать бредовую на первый взгляд мысль, пользуясь тем, что основные скептики были увлечены изучением ножа и звонками в свой информационный отдел по поводу личности нового фигуранта, – А могло быть такое, что эту головку сделали не в Африке, а в России. Ну, какой-нибудь шаман, переехавший к нам?

– Не исключено и такое, – задумчиво ответил криминалист, – Только если казнь стала итогом вражды сразу двух африканских эмигрантов. В общем, это нецелесообразно и у нас на родине не так актуально, как на жарком континенте. Пусть источники гласят, что со смертью того эквадорского головореза африканцы вернулись к своим ритуалам, со своими видами членовредительства, но многие племена и по сей день продолжают вековые традиции изъятия у поверженных врагов скальп, кровь, черепа, внутренности или кости. Что касается России, можно будет провести анализ песка, которым обычно наполняют кожу головки, почва и материалы многое говорят о местности тех или иных преступлений. Личность жертвы уже, конечно, не установишь, ни пальцев, ни зубов. Но, думаю, наши судмедэксперты проработают…

Всеведущего криминалиста вдруг отвлёк заметно более уважительный, чем пару минут до того, оклик Горского, который с озабоченным видом чеканил шаг к нему. Не отставало и фартовое оперативное сопровождение. В извечном споре оперативников со следователями, «чернорабочий» уверенно утверждал, что нашёл в пыли десантный нож, в то время, как «белая кость» углядела в трофее нечто более эксклюзивное.

– А-а… Знакомый лот, давненько такого не видел, – восхитился криминалист и задумчиво пригладил усы. После беглого осмотра он тихо сам себе что-то подтвердил и вымолвил, наконец: – Собственно представляю вашему вниманию, господа, легендарный отечественный нож диверсанта «Катран». Вот и хромированный ассиметричный клинок около двухсот миллиметров, и волнообразная пила с шоковыми зубьями, и рифлёная рукоять с подпальцевыми выступами для осуществления боевыми пловцами различных спецподразделений диверсионных действий под водой в водолазных перчатках. – просветил собравшихся Филиппов, с осторожностью мастера Фаберже крутя в руке хищного оружие.

– Короче, морпех. Серёга, что я говорил?! – следователь не сдерживал переполнявших душу эмоций. – Осталось только понять, как в подполье к педофилу и оккультисту занесло морского дьявола.

– Так сам же сказал, для этого брата дьявола вызвать, что пёрнуть. – в привычной манере пошутил Юрков, но глянув на девушку притворно извинился.

– Хорош уже, со смехотой! – одёрнул его Горский, извилины которого сплетали массу возможных версий, основанный на общих сведениях обо всех жильцах трёхстворчатого домовладения. – Или дыру в стене и кармане министерской любовницы проделала ремонтная бригада этого маньяка, тогда может быть, они обчистили и своего работодателя. Или этот тип сам, узнав с кем, посчастливилось соседствовать, заказал грабёж ремонтникам-диверсантам.

– Заблаговременно слиняв, обеспечивая себе железобетонное алиби. – подхватил ход мысли опер и горячо поддержал готовность сыщика немедленно всё разузнать о подозрительном соседе.

– Всё может быть, а пока спешу огорчить вашу распушившуюся дедукцию, – продолжил криминалист, – Вандалом может явиться отнюдь не морской разведчик, поскольку модификацию боевого ножа «Катран» в период первой чеченской войны на вооружение официально принимали также спецподразделения силовых структур ФСБ, МВД и даже МЧС. Военизированная пожарка, то бишь. Он пришёл на смену морально устаревшим морпеховским НВУ и десантных НР-2. К чему я клоню? – спросил у публики Филиппов и сам же ответил, несмотря на то, что утомлённый опер уже переключил внимание на порно-журналы, а Евангелина, как-бы незаметно для всех уединилась в искусственном цветнике с загадочным сундуком. Вид зубастого ножа отозвался в её душе тревожным эхом, так как был копией того, что лежал во сне в багровой органической массе. – А я клоню к тому, что этот мультифункциональный инструмент использовался в военных кампаниях и в сухопутных операциях. Как настало перемирие, его производство угасло. Ну, а в наше время выпускается небольшими партиями частным порядком преимущественно в качестве коллекционных сувениров, для порядочных людей. Спрос на такой мужской подарок возрос лет пять назад, после муссирования прессой преподнесения сувенирного «Катрана» нашему тогдашнему президенту во время военно-морских учений на Балтике. Не слыхали, капитан Горский?

– А как же?! – беззастенчиво соврал тот, – Но знаете ли, оружейных дел мастер, в ваших руках совсем не блестящий подарочек, а бывалый ветеран.

– Вы, несомненно, правы. Да, я не только по степени износа вижу, что это ветеран середины девяностых. Здесь особые технические и боевые характеристики, вес, длинна, пила и гарда, острый штыковой оконечник, в отличие от спиленного кончика бытовых версий такого ножа. Кроме того клинок изрядно корродирован. Вообще, тут требуется доскональное экспертное исследование, там и установим по эмблеме изготовителя, серию и принадлежность.

– И всё это как можно быстрее, да? – широко улыбаясь, надавливал нетерпеливый детектив, – Ведь ещё лаборатория, Филиппыч. Надо определиться с пальцами владельца и органическими частицами других его «диверсий». Поднять свидетельские зоркой соседей, домработницы из Донецка и местной охраны. Серёга, надо будет пробить по всем базам этого домомучителя и его «бригаду Ух». Сейчас быстро здесь всё откатаем, зафоткаем, соберём улики, раз уж от этого хозяина ни разрешения, ни признательных показаний мы пока не получить…

– Вообще кастрировать бы этого хозяина на месте. – отозвался помрачневший оперативник, отшвыривая от себя пакостные статьи об издевательствах над несовершеннолетними, которыми зачитывался завсегдатай бункера. – Причём, здесь, среди газетных обрывков и до боли знакомые листки есть. Арчи… Глянь, это, по-моему, из материалов уголовного дела. Допросы и признательные какого-то насильника.

– Что за чёрт?! – московский следователь не поверил глазам, но в беспорядочной стопке коллекционера извращений действительно непостижимым образом скрывались факсимильные копии нескольких уголовных дел, находившихся в производстве более десяти лет назад. В показаниях и фрагменте одного обвинительного приговора тушью были зачернены имена всех действующих лиц и гособвинителя, но неоднократно упоминался город Санкт-Петербург.

– Он, что в следствии когда-то мутил и делал копии на память? Вот м*дак! – не сдержал эмоций Юрков. – Простите ещё раз, девушка… – автоматически добавил он, глянув в сторону Евангелины, притаившейся в стеклянной оранжереи. И вдруг все мужчины обратили взор её застывшую фигуру. Словно оправдывая своё имя, светлое создание, чьё благородное лицо вдруг наполнила вековая печаль, неподвижно стояло с закрытыми глазами и сложенными у губ руками в цветнике с орхидеями. Сакральную тишину и стагнацию нарушил непримиримый их враг. Горский с громкими окликами бросился к ней и развернул к себе лицом.

– Тебе, что плохо? Врача вызвать? Всё-таки надо было сразу выпихнуть отсюда эту практикантку нафиг! Серёга, отправляй её наверх. Элем Геннадич, есть нашатырь или…

– Не надо. Всё нормально. – слабо отозвалась она, подняв на него какие-то незнакомые глаза, – Там…

– Что там?

– Там… – начала она вновь, но осознав, что не в той среде, где можно говорить о призраках и свечении астрала, просто подцепила край парчовой накидки и резко сорвала с самого большого стеклянного резервуара оранжереи все покровы тайны. Опытные члены следственной команды от увиденного ахнули в унисон, а небывало сдержанная Ангела вновь закрыла глаза.

Это был небольшой стеклянный саркофаг, в котором покоилось тело умершей девушки необыкновенной красоты. Присвистнувшему оперативнику издалека показалось, что красавица в подвенечном платье просто забылась безмятежным сном, так были пышны волны её каштановых волос, и края ярко накрашенных губ, будто игриво улыбались. Но Горскому, подошедшему вплотную к причудливому гробу, было заметно, что безукоризненный грим для покойных скрывает следы мумификации девушки, умершей в расцвете молодости.

– Матерь Божья, – схватился за сердце приблизившейся к спящей красавице криминалист, совиные брови и усы которого печально обвисли от мрачного изумления, – Признаюсь, братцы, такого я не видел нигде. В смысле, и засушенные головёшки, и «Катраны», и мумии видел, но чтобы всё вместе… Никогда! Так не долго и умом тронуться. Похоже, это, как в катакомбах Капуцинов, где в стеклянном саркофаге лежит восхитительный трупик девочки, забальзамированной столь качественно, что малышка до сих пор, будто спящая красавица. Но здесь, я вижу, в изобилии использовалась соль и камера, по-видимому, наполнена азотом.