Крис Юэн - Прибежище Страница 13

– Бойлер где? – спросила она.

– Вон там, – показал я.

Ребекка направила луч в ту сторону. Бойлер пребывал в том же состоянии, в каком я его оставил. Внешние панели все чистые, вытертые.

– Дверь в кухню от вас слева. Там шнур выключателя висит.

Ребекка подняла руку, ухватилась за створку ворот и опустила ее вниз. Когда между створкой и полом осталась щель высотой до колена, женщина высунулась наружу.

– Думаю, я и сама смогла бы со всем этим справиться, – заявила она.

Дверь с грохотом опустилась. Я погладил поврежденную руку и потопал каблуком по земле.

– Рокки! – позвал я пса. От этого усилия заболело под ребрами. – Рокки!

Я знаю свою собаку. Знаю, что сразу Рокки ни за что не придет. Это его первая вылазка на природу за много дней, и он уж как следует ею воспользуется и насладится.

Некоторое время я размышлял, куда пес мог отправиться. Я видел, как он проскользнул в ворота и побежал к коттеджу. Но когда Ребекка начала фотографировать, я уже за ним не следил, но отметил, что он еще крутится поблизости.

Я прошел за гараж, к баку с горючим. Трава тут доходила мне до бедер, она была вся засыпана цветочной пыльцой и заляпана пенистыми «кукушкиными слюнками». И жуков тут полно. Клещей и клопов. Не помню, когда я в последний раз обрабатывал шкуру Рокки каким-нибудь репеллентом. Так что теперь он имеет все шансы собрать на себя целую колонию новых друзей.

Едва протоптанная тропинка уходила сквозь заросли травы куда-то вправо. Видимо, ее протоптал Рокки, и она вела в задний угол сада, где проволочная ограда валялась на земле, придавленная ветками подступавших вплотную деревьев. Я пошел вброд через заросли травы. Перешагнул через ограду.

– Рокки!

И услышал лай. Откуда-то спереди.

– Рокки!

И снова лай в ответ.

Я отпихнул в сторону нависающие ветки, содрал с лица паутину. Побеги ежевики путались у меня в ногах, мешая идти, цеплялись за материю штанов и перевязи. Я перешагивал через канавки и заросли вереска, и ноги тонули в толстом слое гниющих сосновых иголок.

Лай Рокки теперь звучал громче. Я прищурился, всматриваясь в щели между стволами деревьев, пока не заметил промельк светлой шерсти. Пес так яростно лаял, что его передние лапы подпрыгивали, отрываясь от земли.

– В чем дело? – спросил я. – Что стряслось, мальчик?

Рокки не ответил. Он просто продолжал лаять. А потом присел и зарычал. И снова залаял.

Я перебрался через упавший ствол и ухватил пса за ошейник. Он гавкнул еще раз, словно точку поставил в конце предложения, сунул нос мне в ладонь и фыркнул.

Вот тогда я в первый раз услышал звон. Низкий, гудящий звон. Долгий и настойчивый. Потом звук повторился. И снова повторился.

Я осмотрел землю рядом и заметил синеватый блеск. Мобильный телефон! Я поднял его, и тут звон прекратился. На экране появилось сообщение.

«64 непринятых звонка».

Я поднял глаза на кроны деревьев, сквозь которые просачивались тонкие иглы света. Потом отступил назад и тут почувствовал, как что-то хрустнуло у меня под подошвой. Я поднял ногу, ожидая увидеть сухую ветку. Но там лежало нечто совсем другое.

Растоптанные солнечные очки с зеркальными стеклами.

Часть вторая

Глава 9

Траулер мотало и бросало, волны били в корпус, поднимая судно высоко в воздух, удерживая его там секунду в подвешенном состоянии, а потом швыряя обратно вниз. Мензер стонал и сжимал свою лысую голову. Из него был скверный моряк. Никогда море не сулило ему ничего хорошего. Нужно подлечиться. Двойной порцией. Но мысль о том, чтобы добавить что-то к уже бунтующему содержимому желудка, совершенно непереносима.

Вот он и решился на компромисс. Принял пилюлю. Запил водой. И все надеялся, что это поможет.

Каюта наклонилась вправо. Мензер выглянул в залитый дождем иллюминатор, поглядел на взбаламученный горизонт. Это, по идее, должно было облегчить его состояние. Но сделалось только хуже.

Мензер услыхал шаги – тяжелый грохот по металлу палубы. Это оказался Кларк. Он взбирался по трапу, соединяющему рулевую рубку с лабиринтом проходов и кают под палубой. Кларк наконец переоделся. Выбросил фельдшерский комбез и надел рабочие штаны и куртку из овчины, словно собрался путешествовать.

– Эй там!

Кларк думал, что выглядит забавно. Раскачивался из стороны в сторону, раскинув руки в стороны, перепрыгивал с ноги на ногу, изгибался, словно напор волн кидает его от переборки к переборке. Его щеки раздувались. Он прикрыл рот и звучно рыгнул.

– Сделай перерыв, – сказал ему Мензер.

Кларк откалывал такие номера с того момента, когда они вышли из гавани Пила на западном берегу острова, со всеми их вариациями. Это быстро надоело.

– Извини, только это ж жутко забавно! – Кларк опустил руки на ляжки и уставился на Мензера так, словно тот был животным в зоопарке. – Это все твой айкью! Твой собственный айкью! Обидела тебя мать-природа! Это ж надо иметь такое чувствительное брюхо! – Он улыбнулся совершенно безумной улыбкой. И снова начал раскачиваться. – Что ж ты не принял свои таблетки еще до того, как мы отчалили? Эх ты, интеллектуал! А я-то думал, у тебя хватит ума это сделать.

Все эти шуточки про интеллект преследовали Мензера на протяжении всей его жизни и карьеры. Конечно, это было результатом его преждевременного облысения и еще, да-да, его фамилии. Однажды, на раннем этапе карьеры, Мензер сообщил этому тупому ублюдку, который все время над ним измывался, что его фамилия произносится «Мензер», а не «Менса»[2]. Но это лишь ухудшило положение. Словно обладание способностью мыслить и думать о себе – скверная штука. А это совсем не так. Теперь Мензер это знал точно. Именно это качество помогало ему все эти годы держаться на этой работе. Сделало его полезным. Нужным и способным сотрудником. Но оно же загнало его в ловушку. Потому что теперь предполагалось, что он станет нянькой целой плеяде полных идиотов. Вроде вот этого, что сейчас прямо перед ним изображает пляску пьяного матроса.

Мензер посмотрел на свои запястья. Эластичные пластиковые браслеты, которые он носил, имели пластиковые же утолщения, которые должны были надавливать ему на точки пульса. И что при этом происходит? Он не знал. Ерунда все это, вздор. Что-то вроде эффекта плацебо.

А все дело в том, что работать пришлось на островах. А это для Мензера сущая заноза в заднице. Вылететь оттуда самолетом затруднительно, не оставив после себя следов во всяких бумагах или избежав наблюдения. Поэтому и выбрались с островов морем, на этом суденышке. И поэтому же ему дали в напарники этого Кларка. Видимо, у этого парня в прошлом было что-то военно-морское. Может, даже служил когда-то в СБС[3].

– Как там дела внизу? – спросил Мензер.

– Никаких проблем. Парень все еще в ауте. Девчонка здорово злится. Говорит, рука у нее сломана.

– А что, и впрямь?

– Больше похоже на то, что просто связки потянула на запястье. Я предложил осмотреть. Отказалась.

– Почему?

– Наверное, потому, что я бы предложил ей помочь, если прежде она снимет с себя рубашку.

Мензер закрыл глаза и шлепнул себя ладонью по лысой макушке. Вот с кем приходится иметь дело! Вот кем приходится руководить. Тесное взаимодействие, сотрудничество – это ключевые моменты в любой операции по захвату заложников. А теперь эта девица едва захочет с ними разговаривать. Откажется есть. Откажется пить. Ну, это нормально. Стандартная реакция. Чтобы ее изменить, нужно завоевать доверие. Или нагнать страху. Как свидетельствовал опыт Мензера, доверие действует эффективнее. Это, правда, занимает больше времени, доверие еще нужно завоевать. А вот чего совсем не нужно, так это ненависти. Если заложники начинают вас ненавидеть, их сопротивление только усиливается. А если начнут презирать, то будут хранить полное молчание, просто чтобы вас позлить. Когда дойдет до такого, все пропало: уже ничто не поможет, что бы вы ни предпринимали. Мензер видывал разные пытки. Разные способы причинения боли. Некоторые обычные, типичные. Некоторые оригинальные, изощренные. И заложник либо умирал, не сказав ни слова, либо захватчик, тот, кто держал его у себя в плену, вынужден был отступить.

Так что лучше работать мягко, с приятностью. Добиваться их доверия.

А потом от них избавляться.

Это Мензер мог бы сообщить Кларку. И объяснить свою теорию. Но Кларк не из тех, кто станет слушать. Взять хотя бы эту его идиотскую бороденку, нелепый клок волос под нижней губой. Мензер уже говорил ему, что от нее следует избавиться. Предупредил, что такие вещи хорошо запоминаются. И что в результате? Этот уродский пух остался на своем месте.

То же самое произошло, когда они прихватили эту девицу. Мензер ведь сказал Кларку не разговаривать с байкером, но Кларк решил по-своему и побеседовал с ним. Потом утверждал, что парень получил контузию, сотрясение мозга и что зеленый комбез убедил его, будто перед ним настоящий медик из «Скорой помощи». Но Мензеру это совершенно не нравилось. Идти на риск – значит, самому стремиться к тому, чтобы тебя поймали. А Мензер к этому вовсе не стремился. Никогда. Особенно сейчас.