Звездная карта царя Саула - Артур Гедеон Страница 13

Крымов уже хотел было обратиться в полицию, но тут на его сотовый пришло СМС-сообщение с телефона Бестужевой: «В органы обращаться не советуем, это может только навредить Марии Федоровне. Ничего не предпринимайте – и скоро получите вашу даму». Они словно мысли его читали!

– Сволочи, – только и проговорил детектив.

Глава вторая. Основы краеведения

1

Поиски подточили не только моральный дух Андрея Крымова, но и его финансовое положение: в сердце засела неизъяснимая тревога о судьбе Марии Бестужевой, а в кармане осталось чуть больше пятисот рублей. Поэтому его крайне обрадовала афиша, висевшая в краеведческом музее городка Копоть-на-Волге, которую в последний визит он прочитал совершенно случайно.

Она сообщала:

«С 11 по 13 сентября состоится научная конференция историков-краеведов и этнографов Царева, Саратова, Суходолова, Копоть-на-Волге, Сермяжинска, Оренбурга и Казани. Тема: «Казачество и кочевые народы Средней Волги: противостояние и культурный взаимообмен».

13 сентября было на исходе, но кто так просто покидает город после трехдневной конференции? Без официального банкета и его продолжения? Крымов выбрал номер в записной книжке сотового телефона и послал вызов. Через полминуты он услышал близкий гром тяжелой артиллерии:

– А я тебе говорю: хрен ты плешивый, а не историк! – голос был пьяноватый и напористый. – Лысый хрен, вот кто ты! – Там же фоном гремела посуда, слышались громовой хохот и переливы гармони. – А руками будешь махать, так я тебе так махну, что яйца отвалятся! Будешь в руках носить! И науке одолжение сделаю! – И только потом очень громко: – Алло?!

– Егор Кузьмич, ты все воюешь? – весело спросил Крымов.

– Кто это? Не узнал? Где ты сейчас, странник?

– Да кто это, кто?!

– Крымов, Егор Кузьмич, Крымов, друг твой, господи ты боже мой!

– Андрюшка, ты?! – воскликнули не просто радостно, но почти исступленно.

– Я, Егор Кузьмич, я!

– Вот родная душа! А тут такая сволочь понаехала! Степная! Русь им не нравится! Князья им не нравятся, Рюриковичи наши. Завоевали их, видите ли! Мурзы и беки их отрада! Вякают басурмане! Молча-ать! – рявкнул он уже в сторону.

– Так где ты сейчас, Егор Кузьмич?

– Далеко я, Андрюша, – отозвался голос. – В Копоть-на-Волге, на семинаре, по кочевникам, будь они все неладны.

– Говори, где остановился, в какой гостинице? – уже от души смеялся в трубку разом повеселевший Крымов.

В гостинице «Луга заливные», куда через четверть часа зашел Андрей, было шумно, накурено и пахло спиртным. Уже третий день стены раскачивали более полусотни историков-краеведов и этнографов поволжских губерний, занявших все номера до последнего. Семинар, проходивший в городской библиотеке, закончился, и теперь историки гуляли, как и предполагал Крымов, на банкете. За столами, не сомневался он, сейчас было жарко: там устраивали свары, ругались и бросались друг на друга матерые краеведы, отстаивая каждый свою точку зрения, и не только на «противостояние и культурное взаимовлияние» казаков и кочевников Средней Волги. Но и в целом – на всю историю матушки-России.

Эхо битв, потрясавших здешний ресторан, отчетливо слышалось и в гостиничном холле. Уже немолодая консьержка явно опасалась краеведов – она пряталась за своей хрупкой перегородкой, выходить не желала, прислушивалась и посматривала на все лишь со стороны. В Крымове она сразу признала человека нормального, в своем уме, далекого от истории родного края и его исторических перипетий. Солидный, подтянутый молодой гость облокотился на барьер, понимающе улыбнулся:

– Гудят постояльцы?

– Да я с девяностых годов, когда бандиты у нас сходку устраивали, так не боялась, – подходя с другой стороны, шепотком объяснила ему консьержка. – Ужас, что творят! Пьяные все! Уже три дня пьяные! Как придут со своей конференции, так и рвут друг друга на части. Как звери! А тут им еще и банкет. Это куда же? Чтоб совсем треснули от водки, костьми легли? Завтра гостиницы здесь не будет – помяните мое слово. Еще по Центральному телевидению объявят: была, мол, да сплыла. – Она с сожалением посмотрела на интеллигентного мужчину. – А номеров у нас, к сожалению, нет. И рада была бы устроить, но нет, – махнула рукой. – Да, может, и к лучшему. Целее будете. Как под ними земля еще не разошлась? Тут у них есть один крепкий дедок, моложавый еще, так он медведем ревет, такой голосина, хоть полицию вызывай. Я бы и вызвала, да администратор наш не позволяет, говорит: потерпи, Валентина Прокопьевна, до завтра. Живой тебя увижу – не обижу: премию дам. Так еще пережить надо! Вот так.

– А расписание междугородних поездов у вас есть, Валентина Прокопьевна? – вежливо спросил Андрей Петрович.

– Пятьдесят рублей, – живо кивнула та.

Отдав полтинник, Крымов взял тоненькую книжечку, но пролистать ее не успел. Обернулся на знакомый басок, совсем рядом выводивший: «Эх, дуби-инушка, ухнем!» А с «Эх, дубинушка, сама пойдет» по лестнице уже спускался крепенький пожилой дядька в солдатских штанах и сапогах, расшитой косоворотке, с красным лицом. Седая борода его торчала лопатой.

– Он, он! – зашипела консьержка. – Тот самый дедок! Это он сейчас поет, а заговори с ним, заревет что есть мочи. Еще и пугать будет!

Крымов потер подбородок. «Да ты хорош! – подумал он про себя. – Коньяку-то в тебя, Егор Кузьмич, господин Добродумов, вошло не менее пол-литра, а то и поболее». Старый друг покойного отца выглядел бодряком, хоть табличку на грудь вешай: «Огнеопасно».

– Андрюша! – увидев младшего товарища, взревел Егор Кузьмич и развел в стороны руки. – Друг мой ситный!

– Господи, – втянула голову в плечи консьержка. – Да он вас с кем-то спутал! Совсем допился! Уходите, уходите скорее!

– Вот сюрприз! – прошагав через холл, дедок обнял Крымова, стиснул, подержал так недолго, уже хохочущего, ткнулся в него седой головой. Он был немного пониже Крымова. – Вот повезло мне! Вот подфартило-то!

– Здорово, Егор Кузьмич, – переведя дух от смеха, хлопнул его по плечу Крымов. – Ты для меня тоже кстати, ой как кстати в этом городе оказался.

– Так вы его знаете?! – отступив, спросила консьержка, точно «дедок», как она его назвала, был прокаженным. – Вы тоже краевед?!

Для бедной женщины это выглядело форменным предательством со стороны Крымова.

– Я тебе говорил, Прокопьевна: всем «кочевникам» мору крысиного в стаканы положить? – из-за плеча Крымова мрачно зыркнул на нее Егор Кузьмич. – Говорил? За потоптанную Русь? А ты им, значит, сахарку вместо того принесла, так? Рафинаду? Может, еще и подушки взбила?!

– Да ты что ж такой