Эрик Ластбадер - Возвращение Борна Страница 14

— Что говорят баллистики, криминалисты?

— Обещали дать заключение завтра. Это — максимум, что мне удалось из них выжать.

— А ФБР и прочие правоохранительные ведомства? Они...

— Я уже нейтрализовал их. Нам больше никто не мешает работать.

Директор вздохнул. Он ценил усердие своего заместителя, но терпеть не мог, когда его перебивали.

— Продолжай работать, — буркнул он и повесил трубку.

После этого он долго сидел, глядя на деревянную коробку с солдатиками и слушая дыхание дома. Так дышат старики. Скрип досок напоминал ему голос старого друга. Мадлен, должно быть, как всегда перед сном, готовит себе горячий шоколад. Это было ее испытанное средство против бессонницы. Директор слышал, как залаяла соседская собака — корги. Эти звуки показались ему печальными — исполненными скорби и несбывшихся надежд. Через некоторое время он протянул руку к коробке, вынул оттуда оловянное тельце в сером мундире времен Гражданской войны и принялся создавать нового солдатика.

Глава 4

— Поглядеть на вас, так вы в автомобильную аварию попали, — сказал Керри.

— Ну, аварией это назвать трудно, — небрежным тоном отозвался Борн, — просто шина лопнула, а запаски не оказалось. До сих пор ломаю голову, на что же я наехал? Наверное, на корень дерева. — Он развел руками. — Плохая координация в пространстве, что тут поделаешь!

— Что ж, будете новым членом экипажа, — гостеприимно проговорил Керри. Это был грузный, ширококостный мужчина с двойным подбородком и большим животом. Он подобрал Борна, когда тот голосовал на дороге примерно милей раньше. — Однажды жена попросила меня включить посудомоечную машину, а я по глупости насыпал туда «Тайд» — стиральный порошок. Господи, видели бы вы, что творилось на кухне! — И он добродушно расхохотался.

Ночь была черной, как деготь, на небе — ни луны, ни звезд. Пошел моросящий дождь, и Керри включил «дворники». Борн поежился в своей еще не успевшей просохнуть одежде. Он понимал, что должен сосредоточиться, но каждый раз, когда закрывал глаза, перед ним вставали мертвые лица Алекса и Мо, лужи крови, разлетевшиеся по комнате кусочки черепа и мозга. Руки его непроизвольно сжимались в кулаки.

— Чем вы занимаетесь, мистер Литтл?

Когда Керри посадил его в машину и назвал свое имя, Борн представился как Дэн Литтл. Керри, похоже, был консервативным человеком и придавал большое значение правилам этикета.

— Я — бухгалтер.

— А я разрабатываю устройства для уничтожения радиоактивных отходов. Приходится ездить в командировки — часто и далеко. Вот так-то, сэр. — Керри бросил взгляд на попутчика, и в стеклах его очков отразился свет фар встречной машины. — Черт возьми, не обижайтесь, конечно, но вы совсем не похожи на бухгалтера.

Борн заставил себя засмеяться.

— Вы не первый, кто мне это говорит. В университете я играл в американский футбол.

— Видно, закончив заниматься спортом, вы не позволили себе потерять форму. — Керри снова окинул Борна взглядом, а затем похлопал себя по круглому животу. — В отличие от меня. Я, правда, никогда не был спортсменом. Как-то раз попробовал играть в футбол, но ничего путного из этого не вышло. Никогда не знал, куда нужно бежать, из-за чего тренер на меня все время орал. А потом как-то раз мне поставили подножку и я так треснулся башкой, что желание играть пропало окончательно. — Он покрутил головой. — Я не боец. А у вас есть семья, мистер Литтл? — спросил он, опять посмотрев на Борна.

Немного поколебавшись, тот ответил:

— Жена и двое детей.

— Наверное, счастливы, да?

Мимо окна пронеслась купа темных деревьев, телефонный столб, подрагивающий от ветра, какая-то жалкая, заброшенная лачуга, заросшая ползучими растениями, а затем снова потянулась пустынная местность. Борн закрыл глаза.

— Да, я очень счастлив.

Керри уверенно вписался в крутой поворот. Он был первоклассным водителем.

— А я — разведен. Не сложилось! Жена ушла от меня и забрала с собой нашего трехлетнего сына. Это случилось десять лет назад. Или одиннадцать? В общем, с тех пор я не получил ни одной весточки ни от нее, ни от мальчика.

Глаза Борна раскрылись.

— То есть вы с тех пор не общались с сыном?

— Я пытался. — В голосе Керри зазвучало раздражение. Он словно стремился оправдаться. — Поначалу я каждый день звонил, писал ему письма, отправлял деньги, чтобы ему могли купить игрушки. Ну, там, велосипед или еще что-то. Но в ответ — тишина.

— А почему вы не поехали повидаться с ним?

Керри пожал плечами.

— Мне было сказано, что он не хочет со мной видеться.

— Это сказала ваша жена, — заметил Борн. — А ваш сын — совсем ребенок. Он еще и сам не знает, чего хочет. Да и откуда ему знать! Ведь он вас практически не помнит.

— Вам легко говорить, мистер Литтл, — проворчал Керри. — У вас доброе сердце и счастливая семья, к которой вы возвращаетесь каждый вечер.

— Именно потому, что у меня есть дети, я и знаю, какая это драгоценность, — ответил Борн. — На вашем месте я бы боролся, дрался зубами и когтями, чтобы узнать сына по-настоящему и вернуть в свою жизнь.

Местность за окнами машины стала более населенной. Борн увидел здание мотеля и цепочку закрытых на ночь магазинов. Впереди мигали красные вспышки проблесковых маячков. Это был полицейский кордон, причем, судя по всему, весьма основательный. Борн насчитал восемь полицейских машин. Они стояли поперек дороги двумя цепочками, по четыре автомобиля в каждой, и были поставлены под углом в сорок пять градусов, чтобы в случае чего выступить в роли укрытия для стражей закона. Борн понимал: ему туда нельзя, по крайней мере вот так, в качестве пассажира. Нужно найти иной способ миновать кордон.

Справа от дороги мигала неоновая вывеска круглосуточного магазина.

— Пожалуй, я здесь выйду, — сказал Борн водителю.

— Вы уверены, мистер Литтл? Тут еще довольно безлюдно.

— Не беспокойтесь за меня. Я позвоню жене, и она за мной приедет. Мы живем недалеко отсюда.

— Так давайте я довезу вас прямо до дома!

— Нет, спасибо, я сам доберусь.

Керри притормозил и остановил машину прямо у магазина.

— Спасибо, что подвезли.

— Не стоит благодарности, — улыбнулся Керри. — И знаете что, мистер Литтл? Спасибо вам за совет относительно моего сына. Я подумаю над вашими словами.

Проводив взглядом отъезжающую машину, Борн повернулся и вошел в магазин. Ослепительный свет флуоресцентных ламп заставил его зажмуриться. Продавец, молодой парень с прыщавой физиономией и длинными сальными волосами, курил и читал книгу в бумажном переплете. Когда Борн вошел, парень без всякого интереса кивнул ему и вернулся к чтению. В магазине играло радио. Меланхоличный голос, в котором слышалась усталость всего мира, пел песню «Вчерашний день ушел и не вернется». Можно было подумать, что эта песня звучала специально для Борна.

Первый же взгляд на полки, уставленные товарами, напомнил ему о том, что он не ел с самого обеда. Борн взял пластиковую банку арахисового масла, коробку крекеров, упаковку говяжьей ветчины, апельсиновый сок и минеральную воду. Протеины и витамины — это как раз то, что ему сейчас нужно. В решетчатую тележку он также положил футболку, рубашку с длинными рукавами, бритву и крем для бритья — все то, что, как он знал по давнему опыту, понадобится ему в первую очередь.

Нагрузившись всем этим добром, Борн подошел к кассе. Продавец отложил книгу. «Дальгрен» Сэмюэля Делани, отметил про себя Борн. Он читал этот роман после того, как вернулся из Вьетнама. Книга была такой же галлюциногенной, как и сама война. Память вновь услужливо вытолкнула на поверхность обрывки воспоминаний: кровь, смерть, ненависть, нескончаемые убийства. И самое страшное — то, что произошло на реке, прямо перед его домом в Пномпене. «У вас доброе сердце и счастливая семья, к которой вы возвращаетесь каждый вечер», — сказал ему Керри. Если бы он только знал...

— Что-нибудь еще? — спросил прыщавый парень.

Борн моргнул, и мысли его вернулись в сегодняшний день.

— У вас есть зарядное устройство для сотового телефона?

— Извини, друг, все закончились.

Борн заплатил наличными и, забрав покупки, сложенные в коричневый бумажный мешок, вышел из магазина.

Через десять минут он уже подходил к мотелю. Машин там было мало. У дальнего конца здания стояли трактор с прицепом и трейлер — холодильник, судя по компрессору, установленному наверху. Внутри здания, за регистрационной стойкой, находился вертлявый тип с землистым лицом наркомана, он смотрел древний черно-белый телевизор. Увидев Борна, он оставил свое занятие и подошел к стойке. Борн снял номер, назвав очередное вымышленное имя, и заплатил наличными. После этого в кармане у него осталось ровно шестьдесят семь долларов.

— Что за ночь, черт бы ее побрал! — в сердцах сказал вертлявый.