Михаил Зайцев - Наследник волхвов Страница 15

– Я стараюсь, чтобы вам стало понятно: пациент был с чудинкой, но вменяемый и дееспособный.

– Мы поняли... У каждого свои тараканы, некоторым чудятся оборотни...

– Сергач!

– Молчу, Федор Василич, молчу.

– Вы, Игнат, такой же максималист, как и Андрей. Помню, он тоже скептически отнесся к моей характеристике велосипедиста, чудаков трудно описывать заглазно. Помню, был случай...

И далее он подробно рассказал про совершенно посторонний «случай».

«Еще немного, и я начну истерично хихикать на манер Бублика, – подумал Игнат, сунув потухший окурок в горшок с геранью. – Федор звереет. Витька впал в прострацию... На фига, спрашивается, Андрей пересаживался в купе к этому пустобреху?.. Слушать его вместо радио? Да, но радио, когда надоест, можно выключить».

– ... А в нашем случае психика у человека, до смерти напуганного оборотнем, была нормальной. Вы скажете: я сам себе противоречу, вы спросите: как могут сочетаться видения в виде оборотней с психическим здоровьем? Я вам отвечу: его загипнотизировали.

– Доктор! Вы теряете нить повествования.

– Ваша правда, Федор Васильевич, я забежал вперед. Вернусь к началу...

– Только, пожалуйста, не к самому началу, – испугался Фокин. – К вам привезли психически нормального туриста, которого напугал оборотень. Где и как напугал? Конкретно.

– Молодой человек на велосипеде в сумерках подъехал к деревне. Надо сказать, что деревня эта располагается...

– Не надо про географию, – перебил доктора Фокин. – Пожалуйста, не надо.

– Вы не правы. Это важно, чтобы...

– Виктор прав. Сначала – про оборотня, после – про географические особенности местности. Договорились?

– Будь по-вашему, Игнат. Но вы напомните, не забудьте, чтобы я описал ландшафт...

– Обязательно! Итак, он прикатил в деревню, дальше?

– Он стал проситься на ночлег, его никто не пускал. Мало того, к нему вышел мужик, представился старостой и велел немедленно убираться. Бывалый путешественник не стал спорить со старостой, отъехал от деревни на километр и на опушке леса, у речки, разложил костер. Он собирался сварить кашу на ужин. Молодой человек возил с собою запас круп на случай, если не удастся отовариться в магазине. У него были с собой деньги. Не особенно много, но...

– Обещаю напомнить вам, чтобы вы и про амуницию велосипедиста подробно сообщили! – поклялся Сергач, стукнув себя кулаком в грудь. – Но после! После того, как закончите изложение основной сюжетной линии. Разложил он костер, дальше что?

– Достал спальный мешок из рюкзака, быстро темнело, и он говорил, что не услышал, как к костру подошел староста. Мужик грубо спросил, долго ли турист собирается маячить рядом с его деревней. Экстремальщик ответил грубостью на грубость, сказал, что это его личное дело, сколько захочет, столько и будет маячить, и обозвал старосту козлом. Он не говорил, но я осмелюсь предположить, что у туриста имелось оружие для самозащиты. Я присутствовал, когда милиционеры возвращали ему рюкзак. Я видел: он нервничал. Староста, осмелюсь предположить, выбросил оружие, чтобы не создавать лишних...

– Предположения выскажете потом, доктор. Довольно про оружие.

– Вы правы, Федор Васильевич. Вопрос с оружием второстепенный. Молодой человек физически развитый, а староста, с его слов, невелик ростом и узок в плечах. По его описанию, староста...

– Мы врубились, док: велосипедист – Голиаф, староста – Давид. Классическая библейская ситуация.

– Вы образно мыслите, Игнат, но я бы уточнил: Давид без пращи. Голиаф-велосипедист заявил, что, сколько захочет, столько и будет оставаться вблизи деревни, и обозвал старосту Давида козлом вонючим. Староста в ответ рассмеялся, назвался оборотнем...

– Староста – оборотень? – Виктор разочарованно фыркнул. – Фу, я-то ждал: мужик приведет из лесу колдуна, который...

– Виктор, не мешай Михал Валерьянычу. Сергач, молчи. Продолжайте, доктор.

– История близка к развязке. Мой будущий пациент решил, что староста психически больной. Бывалый путешественник, он знал, что проще всего напугать кого бы то ни было, притворившись сумасшедшим. Людской страх перед безумцами психиатрия объясняет...

– Короче, доктор, – Игнат сполз с подоконника. От долгого сидения на твердом у Сергача заныло в ягодицах. – Короче, я так понимаю: староста превратился в обо... тьфу! Староста взял и обернулся волком, да?

– Вы угадали. Поэтапный процесс превращения в памяти пациента не восстановился. Он объяснял это слишком глубоким душевным потрясением, а мое мнение: никаких этапов превращения не было вовсе. Мое мнение: староста имеет врожденные феноменальные способности к гипнозу. Я увлекался гипнозом, много читал о техниках внушения. Помню, читал про средневековых японских факиров «гэнзюцуси». Еще пятьсот лет назад они во множестве странствовали по японским островам. Они устраивали массовые представления. У всех на глазах превращались в жаб, целиком глотали коров, внушали видения озер, кишащих драконами. Они вызывали духи умерших, и все, массово, видели духов. Помню, читал, как талантливого иллюзиониста велел казнить самурай за то, что «гэнзюцуси» показал его, самурайские, посмертные муки в адском пламени. Вам доводилось слышать о гипнотизере Райкове? На рубеже шестидесятых-семидесятых он активно пропагандировал метод изучения иностранных языков под гипнозом. Я имел счастье встречаться с Райковым в восьмидесятых. Специально съездил в Москву! Его мнение: вся новомодная тогда экстрасенсорика – сплошь осознанное, реже стихийное, внушение! Сплошь гипноз! В состоянии гипноза у человека охвачена торможением не вся кора головного мозга, а отдельные ее участки. Так называемые «сторожевые пункты» сохраняют возбудимость. Слабые раздражители в наиболее глубокой фазе торможения, такие, как слово, действуют эффективнее сильных, таких, как боль, и наблюдается высокая внушаемость. Гипнабельность человека определяют по...

– Стоп! Хватит, более подробной лекции про гипноз, спасибо, не нужно... – Игнат прогнулся в спине, помассировал ягодицы кулаками. – Скажите-ка лучше, док, какова судьба рюкзака с фотоаппаратом и велосипеда?

– Похожий вопрос задавал Андрей. На следующий день староста связался с милицией, сказал, что нашел на берегу реки брошенными и велосипед, и рюкзак, и спальный мешок, и котелок на пепелище потухшего костра. Он сказал, что опасается, не утонул ли в реке велосипедист. Он заявил в милиции, что деревенские предлагали туристу ночлег, но молодой человек отказался, предпочел соломенной крыше звездное небо над головой. Имущество велосипедисту вернули. Я сам провожал его, посадил на питерский поезд. Мое мнение – староста загипнотизировал молодого человека. Я провел с пациентом психотерапевтический сеанс, я сумел убедить его в своей правоте. Но возникла другая беда: пациент стал бояться возможности вновь случайно столкнуться с гипнотизером. Зачатки гипнофобии я ликвидировал. Когда староста назвался оборотнем, молодой человек испугался, что столкнулся с сумасшедшим, а возможно, и симулирующим безумие индивидуумом. Он готовился отразить нападение неадекватного старосты, раздумывал, не напасть ли первым, а надо было всего-навсего рассмеяться в ответ на смех гипнотизера. Смеющегося человека невозможно ввергнуть в состояние искусственного сна. Я работал с пациентом...

– Вы пересказали все, о чем говорили Андрею?

– Все, Федор Васильевич, и даже больше, подробнее... – Доктор переступил с ноги на ногу.

– Он спрашивал, как называется деревня, где живет староста-оборотень?

– Да-да, Федор Василич! Я вспомнил! Он спрашивал, не доводилось ли мне за истекшие три года встретиться с гипнотизером из Еритницы. Досадно, но я долго собирался в экспедицию, чтобы исследовать феноменального мужика, – и все недосуг. Много работы. В больнице жалованье грошовое, приходится...

– Еритница – так называется та деревня?

– Правильно, Федор Васильевич, – Еритница. Запоминающееся название. Я выяснял, что оно означает...

– Вы сказали Андрею, как называется деревня? Вы произносили при нем слово «Еритница»? Вспомните, сосредоточьтесь. Для нас это очень важно.

– Не-е-ет... Нет, Федор Василич... Нет, не помню...

6. По следу оборотня

До того как Федор повернул ключ в замке зажигания, все трое молчали. Переговоры с Валерьянкой отбили на некоторое время охоту открывать рот у всех, включая болтуна Фокина, который, прощаясь с Михаилом Валерьяновичем, попросил у доктора таблетку от головной боли.

Нарушил общее молчание Федор:

– Куда едем?

– Куда угодно, только давайте сначала пообедаем.

– И я проголодался, – поддержал Сергача Фокин.

– Федор, поехали на вокзал.

– В привокзальный ресторан?

– Так точно. На вокзале обязательно должен быть ресторан. Есть ли еще в Сидоринске места общественного питания и где они, мы не в курсе, а как проехать к вокзалу, сориентируемся.