Ли Чайлд - Сплошные проблемы и неприятности Страница 16

— Не много.

— Это еще мягко сказано. К тому же наша система потребовала больше времени, чем мы рассчитывали.

— О каком оружии идет речь?

— Я действительно не имею права это обсуждать.

— Где его делают?

— Прямо здесь.

Ричер покачал головой.

— Ничего подобного. Через вашу ограду сможет перебраться трехлетний ребенок, а у ворот и в вестибюле нет охраны. Тони Суон не допустил бы ничего подобного, если бы здесь у вас происходило что-то серьезное.

— Я не могу обсуждать деятельность нашей компании.

— Кто был боссом Суона?

— Начальник службы безопасности. Лейтенант из департамента полиции Лос-Анджелеса, в отставке.

— И вы оставили его, а Суона уволили? Ваша политика «последним пришел, первым уволили» на этот раз вас подвела.

— Они все прекрасные люди, и те, кто остался, и те, кто ушел. Нам очень не хотелось кого-то увольнять. Но это было необходимо.

Через две минуты Ричер и Нигли снова сидели в «мустанге» на парковке «Новой эры». Двигатель работал, чтобы разогнать застоявшийся воздух, а они размышляли о размерах бедствия.

— Да, неудачное совпадение по времени, — сказал Ричер. — Суон неожиданно остался без работы, ему позвонил Франц, у которого возникли проблемы, и что сделал Суон? Бросился к нему на помощь. Тут всего-то двадцать минут пути.

— Он бы все равно бросился к нему на помощь, даже если бы не был безработным.

— Все бы бросились. И думаю, они так и сделали.

— Значит, все они мертвы?

— Надейся на лучшее, но готовься к худшему.

— Ты получил, что хотел, Ричер. Нас всего двое.

— Я этого хотел совсем по другим причинам.

— Не могу поверить! Все наши ребята?..

— Кто-то непременно за это заплатит.

— Ты так думаешь? У нас ничего нет. Осталась одна попытка угадать пароль. Но мы просто побоимся ею воспользоваться.

— Сейчас не время бояться.

— Тогда скажи мне, какое слово следует напечатать.

Ричер не ответил.

Они вернулись назад тем же маршрутом. Нигли молча вела машину, а Ричер представлял себе, как Тони Суон вот так же ехал три недели назад. Возможно, в багажнике у него лежала коробка с вещами, которые он забрал с работы: ручки, карандаши и кусок советского бетона. Он спешил на помощь старому другу. Остальные старые друзья тоже бросились на выручку. Санчес и Ороско приехали по 15-й автостраде из Вегаса. О'Доннел и Диксон прилетели на самолетах с Восточного побережья, забрали багаж, сели в такси. Собрались все вместе.

Встретились и радостно приветствовали друг друга.

И налетели на кирпичную стену.

А потом их образы потускнели, и Ричер снова остался наедине с Нигли в машине. «Нас всего двое». Фактам нужно смотреть в лицо, а не сражаться с ними.

Нигли оставила машину швейцару «Беверли Уилшира», и они вошли в вестибюль с заднего хода. Прошли по боковому коридору. Нигли открыла ключом дверь в свой номер.

И замерла на пороге.

Потому что в ее кресле у окна сидел человек в костюме и читал отчет о вскрытии Кельвина Франца.

Высокий, светловолосый, аристократичный и спокойный.

Дэвид О'Доннел.

Глава 17

О'Доннел мрачно посмотрел на них.

— Я хотел спросить у вас, что означают грубые и оскорбительные сообщения на моем автоответчике. — Он помахал в воздухе отчетом о вскрытии. — Но теперь я все понимаю.

— Как ты сюда попал? — спросила Нигли.

— Ой, перестань! — только и сказал О'Доннел.

— И где ты был, черт тебя побери? — спросил Ричер.

— В Нью-Джерси, — ответил О'Доннел. — Моя сестра заболела.

— Насколько серьезно?

— Очень серьезно.

— Она умерла?

— Нет, поправилась.

— Значит, тебе давно следовало быть здесь.

— Спасибо за сочувствие.

— Мы очень беспокоились, — вмешалась Нигли. — Думали, они и тебя захватили.

О'Доннел кивнул.

— Правильно беспокоились. И продолжайте в том же духе. Это очень непростая ситуация. Мне пришлось ждать своего рейса четыре часа, которые я потратил на телефонные звонки. Понятное дело, Франц мне не ответил. Теперь я знаю почему. Связаться с Суоном, Диксон, Ороско и Санчесом мне тоже не удалось. Я решил, что один из них собрал остальных и они вляпались в неприятности. Без тебя и Ричера, потому что ты слишком занята в своем Чикаго, а Ричера найти не может никто. И без меня, потому что я временно оказался вне досягаемости, в Нью-Джерси.

— Я не до такой степени занята, — сказала Нигли. — Как они могли такое обо мне подумать? Я бы все бросила и помчалась к ним.

О'Доннел снова кивнул.

— Сначала только это соображение давало мне надежду. Я подумал, что они непременно позвонили бы тебе.

— И почему же они не позвонили? Я что, им не нравлюсь?

— Они бы связались с тобой, даже если бы тебя ненавидели. Без тебя это все равно что драться, держа одну руку за спиной. Кто добровольно пойдет на такое? Но на самом деле важно восприятие, а не реальность. Ты забралась очень высоко по сравнению со всеми нами. Думаю, у них могли возникнуть на твой счет сомнения. А после, возможно, было слишком поздно.

— И что ты хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что кто-то из них — теперь понятно, что это Франц, — попал в неприятности и позвонил тем из нас, кто, по его мнению, был доступен. Что исключало тебя и Ричера по определению, а меня — по счастливому стечению обстоятельств, потому что меня не оказалось на моем обычном месте.

— Мы пришли к тому же выводу. Если не считать того, что ты стал чем-то вроде бонуса. То, что твоя сестра заболела, для нас большая удача. И возможно, для тебя тоже.

— Но не для нее.

— Прекрати ныть, — вмешался Ричер. — Она ведь жива, не так ли?

— Я тоже рад тебя видеть, — сказал О'Доннел. — После стольких лет.

— И все-таки как ты сюда попал? — снова спросила Нигли.

О'Доннел поерзал на месте, потом достал из одного кармана складной нож, а из другого кастет.

— Тот, кто может пронести это мимо службы безопасности в аэропорту, в состоянии попасть в номер отеля, уж ты мне поверь.

— А как тебе удалось пронести это в аэропорту?

— Это мой секрет, — усмехнулся О'Доннел.

— Керамика, — сказал Ричер. — Таких больше не делают. Потому что металлодетектор их не видит.

— Правильно, — кивнул О'Доннел. — Никакого металла, кроме стальной пружины в ноже. Но она очень маленькая.

— Я рад снова тебя видеть, Дэвид, — сказал Ричер.

— Я тоже. Только жаль, что обстоятельства не слишком радостные.

— Обстоятельства стали на пятьдесят процентов радостнее. Мы думали, что нас только двое. А теперь нас уже трое.

— И что у нас есть?

— Очень мало. Ты видел отчет о вскрытии Франца. Кроме этого, мы знаем, что двое белых мужчин разгромили его офис. Но они ушли ни с чем, потому что Франц отправлял самому себе по почте всю важную информацию. Мы нашли почтовый ящик и обнаружили там четыре флешки. У нас осталась одна попытка отгадать пароль.

— Так что подумай о системе защиты компьютера, — добавила Нигли.

О'Доннел сделал глубокий вдох и задержал воздух дольше, чем представлялось возможным. Затем он выдохнул, тихо и медленно. Старая привычка.

— Какие слова вы уже попробовали? — спросил он.

Нигли открыла блокнот на нужной странице и протянула ему. О'Доннел приложил палец к губам и стал читать. Ричер наблюдал за ним. Он не видел О'Доннела одиннадцать лет, но тот почти не изменился: пшеничного цвета волосы без всяких признаков седины и тело гончей без грамма лишнего жира. Отличный костюм. Как и Нигли, он выглядел прекрасно устроенным в жизни, процветающим и успешным. В общем, человеком, добившимся всего, чего хотел.

— Куфакс не подошел? — спросил он.

— Третья попытка, — покачав головой, ответила Нигли.

— А должна была быть первой. Франц — это иконы, боги, люди, которыми он восхищался, выступления, приводившие его в восторг. Куфакс единственный, кто подходит под данную категорию. Остальное — обычная сентиментальность. Возможно, еще Майлз Дэвис, потому что Франц любил музыку, но при этом считал ее чем-то несущественным.

— Значит, музыка не имеет значения, а бейсбол имеет?

— Бейсбол — это метафора, — объяснил О'Доннел. — Великий питчер, такой как Сэнди Куфакс, цельная личность, один на базе, в Мировой серии, ставки выше некуда — вот каким Франц хотел бы видеть себя. Возможно, он не сказал бы это теми же словами, но я не сомневаюсь, что пароль должен быть достойным вместилищем для его привязанности. А также выражаться коротко и сдержанно, по-мужски, — значит, это просто фамилия.

— И что ты выберешь?

— Учитывая, что осталась одна попытка, это трудная задача. Я буду выглядеть настоящим болваном, если ошибусь. А что мы там найдем?

— Что-то, что он считал необходимым спрятать.