Джереми Робинсон - Близнец Бога Страница 17

— Если бы я знал… что мне придется плавать… я бы обязательно купил… лишнюю смену нижнего белья! — выкрикивал Матфей между судорожными вдохами, а потом начал хохотать, пока, в конце концов, не раскашлялся.

Шутка Матфея помогла всем успокоиться и прийти в себя. Кто-то тихо рассмеялся, и вскоре всю лодку охватило веселье… Только Дэвид оставался серьезным. Сегодня все произошло совсем не так, как должно быть. Украли они лодку — или все же прав Иисус? Действительно ли владелец лодки не будет злиться, когда они ее вернут? Дэвид видел, как Том влияет на Иисуса. Ведь это он подал идею взять чужое! Уж не пытается ли Том, отчаявшись найти хоть какие-то изъяны в Иисусе, искусственно создать их? Прежние убеждения Дэвида сменил один вопрос, от которого никак не удавалось избавиться. Вопрос повторялся снова и снова, изводя и искушая сомнением: неужели Иисус может быть грешен?

Спокойствие моря благотворно повлияло на учеников. Многие уснули. Матфей греб, с удовольствием напрягая могучие мышцы, а Дэвид и Том любовались видом, открывающимся с носа шлюпки. Пожалуй, впервые с начала их приключений Том чувствовал себя, как в раю. Ребенком он каждое лето проводил в лодке своего дяди. Свежий солоноватый ветерок наполнял легкие, навевая воспоминания о событиях, которые произойдут через две тысячи лет. Слабый бриз лениво ворошил вьющиеся темные волосы, и в голове так же неторопливо текли мысли.

Том видел, на что способен Иисус. Он не собирался принимать его чудеса за чистую монету, но приходилось признать — Иисус впечатляет. Исключительный оратор, он мог управлять толпой, произнеся буквально несколько слов. Его сила и пыл завораживали. Сердце Тома тянулось к этому человеку. Не будь Том хорошо образованным, не имей знаний из будущего, он бы с легкостью погрузился в учение Иисуса.

Том смотрел на облака над головой, белые клочки водяного пара, как волосы… как волосы Меган. Мягкие и прекрасные. Том закрыл глаза, представляя, как она готовит завтрак. Больше всего Меган любила пшеничные хлопья. Она всегда долго варила их, добавляла коричневый сахар и заливала молоком. Том не любил их, но сейчас отдал бы душу за миску хлопьев, приготовленных Меган.

— О чем ты задумался? — спросил Дэвид.

— Ни о чем.

— Совсем ни о чем или тебе не хочется говорить?

— Я просто смотрю на облака.

Дэвид следил за другом несколько минут и заметил, что тот начинает хмуриться. Том вспоминает Меган, и эти воспоминания — та сила, которая двигает его вперед.

— Они как будто темнеют. Кажется, шторм надвигается, — заметил Дэвид, пристально вглядываясь в морскую даль.

Том медленно и глубоко вздохнул. Они с Дэвидом расходились во взглядах по многим вопросам, но Дэвид — друг, и он всегда рядом. Том не хотел держать его в неведении.

— Я потерял ее, — сказал он.

— Знаешь… — начал Дэвид. — Если ты только дашь мне закончить, прежде чем обзовешь дураком…

Том скрестил руки на груди, откинулся назад и скептически поднял брови, будто говоря: «Попробую, но обещать не могу».

— Меган была христианкой… Она верила в жизнь после смерти. Она верила в того человека, — сказал Дэвид, указывая на Иисуса, спящего на корме. — Она верила, что он Бог и что он умер за грехи человеческие. Представь, только на минутку, что права она, а не ты. Было бы ужасно, если бы я увидел ее снова, а ты — нет. Неверие может тебе дорого обойтись. Мы не в силах изменить прошлое, но будущее в наших руках.

Том смотрел в небо и, казалось, глубоко задумался. Потом он медленно произнес:

— Думаю, ты прав… надвигается шторм.

Дэвид запрокинул голову. К ним двигались мрачные, тяжелые облака, набегающие на яркое солнце. Он вспомнил Библию и, вцепившись в борт лодки, заметил:

— Сейчас будет кое-что интересное.

— Что? Что-то случится? Ты ведь знаешь, верно? — спросил Том.

— Не беспокойся, мы выживем.

— Тебе легко говорить.

Тучи быстро кружились и сталкивались, готовясь пролиться дождем. Капля хлопнула Дэвида по щеке, и он улыбнулся.

— Чему ты улыбаешься?

Плюх! Том смахнул крупную каплю со лба. Дэвид пробрался к середине, устроился на дне лодки, взглянул на Тома и улыбнулся:

— Тебе стоит держаться покрепче. Сейчас будет трясти.

— Дэвид, о чем…

Голубая яркая лента рассекла небо поперек. Вдали, на берегу, вспыхнуло дерево. Прогремел чуть опоздавший раскат грома, а следом за ним с мрачного неба хлынул ливень. Волны, высвеченные вспышками молний, вздымались все выше и выше, угрожая опрокинуть лодку и высыпать команду в бурное море.

Людьми мгновенно овладела паника. Иуда бросился на дно лодки, ухватившись за деревянную скамью. Кто-то закричал:

— Мы все утонем!

Волна обрушилась на борт, сбивая людей с ног. Крики и вопли, заглушаемые дождем и громом, доносились отовсюду. Том и Дэвид не могли ничего разобрать в этом хаосе, но в мыслях было одно: их всех ждет неминуемая гибель! Лодка опрокинется, волны сомкнутся над головами, вода хлынет в легкие, и все уйдут на дно… Никто и никогда больше их не увидит!

Том не мог дольше бездействовать. Настало время вновь спасти друзей. Лишь бы это не вошло в привычку. Он почти добрался до центра лодки, но тут ее качнула вторая огромная волна. Том, не удержавшись на ногах, упал и сильно ударился головой о борт.

В общей неразберихе только Дэвид заметил, что случилось.

— Том! — Он ползком рванулся к другу, осмотрел его голову и увидел кровь, обильно вытекающую из глубокой раны. Том без сознания, но это к лучшему. Рана будет сильно болеть, когда он очнется.

Петр пробрался к Дэвиду и заорал:

— Он жив?

— Да! — закричал в ответ Дэвид.

— Давид, всем известна твоя мудрость, когда речь идет о делах мирских. Скажи, как нам поступить? — Петр изо всех сил старался сдержать свой страх.

— Где Иисус? — Дэвид знал, какие вопросы следует задавать.

Петр посмотрел на корму, где по-прежнему лежал Иисус:

— Он до сих пор спит.

— Так разбуди его!

Петр бросился на корму, уклоняясь от обезумевших учеников, чтобы случайно не оказаться за бортом. Он упал на колени рядом с Иисусом, схватил его за руку и потряс:

— Учитель! Учитель! Мы скоро утонем!

Иисус, пробудившись от сна, моргнул. Он спокойно оглядел шторм, дождь и молнии, посмотрел на потерявших рассудок людей, ожидающих от него спасения, и произнес:

— Помоги мне встать.

Петр поднял Иисуса на ноги и снова уцепился за дно лодки. Иисус стоял во весь рост, подставив лицо и волосы дождю и ветру. Казалось, шторм придает ему силы. Он протянул руки к дождю и улыбнулся.

Дэвид знал, что сейчас случится, и проклинал беспамятство Тома. Если бы он это увидел — больше не было бы отговорок!

Иисус прикрыл глаза и мягко, как другу, произнес:

— Остановись.

В одно мгновение облака расступились и исчезли. Ветер сменился мягким бризом, волны затихли. Все успокоилось, будто кто-то повернул ручку и заново включил солнце. Никто не двигался: только лодка легко покачивалась на мелкой волне.

Том внезапно очнулся.

— Что? Что случилось? — спросил он, схватившись за голову.

— Иисус остановил бурю, — объяснил Дэвид.

Том посмотрел на Иисуса, все еще стоявшего в одиночестве в центре лодки.

— Что? Дэвид…

Иисус немного разочарованно повернулся к Тому.

— Он не мог… — начал Том.

— Где же твоя вера? — спросил Иисус у Тома. Потом обратился к остальным: — Где ваша вера?

Иисус прошел между перепуганными людьми и вновь занял свое место на корме. Он молча смотрел на берег.

Все ученики, кроме Тома, видели, что совершил Иисус. По лодке пополз возбужденный шепот.

— Кто же он? — спрашивал один.

— Не знаю! — отвечал другой.

— Он остановил бурю! Как он это сделал?

— Невероятно.

— Он приказывает ветру и воде — и они повинуются.

Том нахмурился и посмотрел на Дэвида:

— Они что, серьезно?

— Давай-ка позаботимся о твоих ранах. И не вздумай скулить — будет больно.

Дэвид промывал рану Тома морской водой, когда тот неожиданно увидел Иуду, который все еще держался трясущимися руками за скамью. Кажется, имя Иуды с чем-то связано… Надо бы не забыть спросить у Дэвида. Иуда уже не в первый раз терял мужество при малейшем признаке опасности. Может, ему нужен друг? Чтобы присматривать за ним и воодушевлять… Следует узнать Иуду получше, решил Том: это пойдет на пользу им обоим.

Глава 10

ЛОВУШКА

29 от Р.Х.

17:32

Гергеса, у Галилейского моря, Иудея

Неподалеку от города Гергеса лежало мрачное ущелье, высеченное ветром и водой. Стены ущелья поднимались на двести футов и были испещрены выдолбленными в камнях гробницами. Холодный и влажный воздух отдавал гнилью… Это место обычно называли Долиной смерти, иногда — просто Долиной, но в последнюю неделю люди не осмеливались произносить эти имена. Никто не отваживался даже думать о Долине, как будто прикованный к утесу Самуил мог выследить и сожрать их детей.