Альфредо Конде - Тайна апостола Иакова Страница 17

Судья начинала сожалеть о том, что согласилась заместить главного судью Мигеса Посу, поскольку именно он, а вовсе не она, должен был дежурить в эту субботу; он попросил ее поменяться дежурствами, поскольку должен был съездить в Понтеведру.

«Ну что ж, он свое получит! Ожидается южный ветер, и в городе будет стоять вонь от целлюлозной фабрики», — мстительно подумала она в надежде избавиться от охвативших ее неприятных чувств; впрочем, тут же поняла, что это глупо. Однако она уже была не в силах сдерживаться и продолжила строить мысленные козни. «Кроме того, сегодня все дороги забиты, и ему потребуется не менее двух часов, чтобы добраться до места назначения!» — сказала она себе, прекрасно осознавая невозможность что-либо изменить и в глубине души уже смирившись с происходящим. В этот момент ее совершенно не волновало, что могли бы подумать о ней те, кто с трепетом выслушивает ее приговоры, если бы догадались о каверзности ее самых обычных мыслей.

По странному стечению обстоятельств, именно в это самое мгновение Диего Деса, аккуратный и старательный, учтивый и в необходимых случаях даже деятельный полицейский, вдруг в полной мере осознал всю исключительность расследуемого дела, с самого начала предвещавшего ситуацию, с которой ему никогда еще не приходилось сталкиваться.

Санитары унесли тело Софии, а судья и медэксперт расположились, соответственно, в кресле и на той части дивана, которая после ухода комиссара осталась свободной; секретарь суда постаралась незаметно пристроиться на стуле в углу комнаты в ожидании удобного момента, когда наконец можно будет вернуться к особенно желанному в такой дождливый субботний день покою домашнего очага.

Деса подумал, что, покинув место преступления, комиссар тем самым возложил всю ответственность за дознание на него и инспектора Арнойу, что в каком-то смысле выглядело вполне логично. Но в то же время он находился под впечатлением от прозвучавшего ранее недвусмысленного намека на дружеские отношения, которые, судя по всему, связывали его шефа с главной на настоящий момент подозреваемой. Все выглядело так, как если бы комиссар решил: пусть они совершают промахи и ошибки, а я, наблюдая со стороны, буду их исправлять и попадать в яблочко. Такое с шефом случилось впервые. И это не могло быть просто так. Ведь он всегда защищал своих подчиненных и брал всю ответственность на себя.

«Конечно, это не очень-то принято… но, пожалуй, немножко можно и поболтать с ними», — говорила себе в этот момент судья, обводя взглядом небольшую группу, собравшуюся в гостиной дома, где было совершено преступление; при этом она отметила про себя, что образовавшийся маленький коллектив был почти исключительно женским.

«Вот тебе на! — мысленно воскликнул Диего Деса, когда наконец обратил внимание на сие обстоятельство. — Да тут, кроме меня, одни бабы!»

Он не знал, то ли пугаться, то ли хохотать. И даже не догадывался, что все остальные давно уже это заметили.

Деса обладал множеством достоинств, был человеком в высшей степени аккуратным и методичным, но воспитание у него было сугубо мачистское, а посему, увидев, что окружен одними женщинами, он приготовился ждать худшего. Ему пришла в голову мысль, что если менструальные циклы сидящих перед ним дам совпадают по времени, то проведение долгого расследования в их компании предполагает неделю ада. Но если эти циклы не совпадают, а следуют один за другим, то надо готовиться к целому месяцу неоправданной смены настроения, если отводить по неделе на каждую представительницу сей женской четверки. Целый месяц! Нет, надо постараться закончить расследование как можно раньше.

Тут он почувствовал себя совсем не в своей тарелке. И совершенно беззащитным перед тем, что на него свалилось. Внутренне порадовавшись тому, что не женат, он решил наблюдать за событиями так, словно все происходит на экране телевизора. Пусть они сами все обсуждают, сказал он себе, полагая, что таким образом проявляет благоразумие, достоинство и воспитанность. Немного поразмышляв о своей дальнейшей тактике в этом деле, он вдруг подумал, что, когда правые придут к власти, он, вполне вероятно, станет комиссаром, и довольно улыбнулся.

Немного потешив свое самолюбие сей призрачной надеждой, помощник комиссара Деса решил все-таки прислушаться к тому, о чем говорят женщины. Клара вспоминала, как Адриан назвал Софию шлюхой за то, что она ответила на ухаживания Томе Каррейры, а возможно, даже сама его соблазнила, чтобы обеспечить себе продвижение по научной стезе. Она рассказывала об этом эпизоде спокойным тоном, словно запросто болтала с подругами, удобно расположившимися на великолепном диване и креслах из белой кожи в ее шикарной гостиной с видом на городской парк Компостелы.

Помощнику комиссара было очевидно, что намерение Клары состояло в том, чтобы защитить Адриана, но на деле выходило, что она все туже затягивает ему веревку на шее. Слушая ее, он мысленно пытался проникнуть в глубины, которые обычным людям могли показаться неприятными и отталкивающими, но которые Клара, похоже, готова была сейчас открыть своим слушателям. Действительно ли они с Софией жили в этой квартире как сестры? Действительно ли Адриан был таким, каким она пыталась его представить, отвергая всякие обвинения в его адрес? Он не сомневался, что очень скоро судья отдаст распоряжение о розыске и задержании жениха покойной. Немного послушав дам, он решил вмешаться в разговор.

— Думаю, нам лучше продолжить в комиссариате и в суде, если госпожа судья не возражает, — сказал он резким тоном, прозвучавшим явным диссонансом в неспешной дамской беседе.

Три женщины в недоумении молча уставились на него, словно только что обнаружили его присутствие.

— Мы, — добавил он, бросив красноречивый взгляд на Андреа, — попросим сеньору Айан не уезжать из города и, поскольку ее квартира будет, как положено в таких случаях, опечатана, подыскать себе место для проживания у друзей или в гостинице, как уже предложил ей господин главный комиссар…

Адвокатесса в ответ одарила помощника комиссара улыбкой, которую посчитала всего лишь выражением согласия с его предложением. А каждая из трех дам интерпретировала эту улыбку по-своему.

— У меня есть время, чтобы собрать вещи? — спросила Клара невозмутимым тоном. Короткая беседа со знакомыми женщинами, можно сказать, приятельницами помогла ей успокоиться.

— Естественно, — ответила судья, давая понять, что она здесь главная.

Затем она обвела всех внимательным взглядом, дабы убедиться в том, что ее уверенность производит должный эффект. Довольная результатом, она решила сделать важное заявление.

— Я очень сомневаюсь, что здесь можно обнаружить еще что-то, что не было обнаружено до настоящего момента и что могло бы хоть как-то прояснить дело, — заключила она, давая понять, что полностью освобождает Клару от каких-либо подозрений.

Десе стало очевидно, что его момент славы и радужных надежд по поводу будущей карьеры слишком затянулся и он пропустил что-то важное. Голос судьи вывел его из задумчивости. Она говорила Кларе, что они все спокойно обсудят позднее. И тогда он решил немедленно вмешаться.

— Я оставлю двух агентов, чтобы они дождались, пока ты уйдешь, и опечатали квартиру. Разумеется, если Ваша честь не возражает… — сказал Диего таким тоном, чтобы судье не пришло в голову оспаривать его решение и чтобы она его немедленно поддержала. Потому что речь явно шла об еще одном проявлении снисходительности к подозреваемой, которое могло быть неверно истолковано.

Произнося это, он выразительно посмотрел на Андреа, давая ей понять, что решение данного вопроса находится исключительно в его компетенции. Комиссар, похоже, хочет полностью снять вину с адвокатессы. Судья наверняка сейчас отдаст распоряжение о розыске жениха покойной. Судебный врач не проронила ни слова, а его коллега по расследованию сидела, нахмурив брови и сохраняя суровое выражение, возникшее на ее лице, как только она переступила порог жилища жертвы, которое вполне могло быть и жилищем ее убийцы, а по совместительству приятельницы их шефа и своего человека в комиссариате.

10

Компостела, суббота, 1 марта 2008 г., 16:10

Едва полицейские закончили допрос и удалились вслед за судьей и судмедэкспертом, как молодая адвокатесса начала проявлять признаки беспокойства.

Все произошло так стремительно, что у нее не было возможности более-менее спокойно осмыслить случившееся. Прошла всего пара часов с тех пор, как она обнаружила труп своей подруги в ванне, но за это время уже столько всего случилось… Сначала ее признали подозреваемой, затем как будто сняли с нее подозрения, поверив ее заверениям, но при этом она знала, что по меньшей мере один человек из присутствовавших сегодня в доме ее ненавидит, а все остальные, за исключением комиссара, завидуют. Ей показалось, что интерес, который все они по долгу службы проявляли к покойной, вернее, к ее безжизненному телу и к причинам, приведшим к трагическому итогу, был вымученным и каким-то отстраненным. Что-то во всем этом было не так. И тогда она пришла к твердому убеждению, что ее дальнейшая судьба в большой степени зависит от нее самой.