Звездная карта царя Саула - Артур Гедеон Страница 17

С ее слов портрет покойного Малышева вырисовывался все ярче. Едва он сбрасывал маску открытого и веселого человека, как раковина его захлопывалась даже для домашних и он становился затворником и молчуном. Даже обидчивым недотрогой, если ему перечили, пытались нарушить его одиночество.

– Был у него один товарищ, который у нас в Суходолове знал его лучше других, – Эрнест Эрнестович Крэмм, – в конце беседы сказала Галина. – Яркое имя – просто так не забудешь. Он из поволжских немцев. Они еще в университете вместе учились. Не знаю, где он живет, но они дружили много лет. Ссорились, мирились. О чем-то спорили по ночам. Не знаю. – Она пожала плечами. – Найдите его, если вам так это нужно. Конечно, если он еще жив.

Уже в коридоре она спросила:

– Почему Мария Бестужева сама не приехала ко мне, а наняла вас – сыщика?

Крымов покачал головой:

– Она пропала. Вернее, ее похитили. Вчера утром.

– Похитили?! Боже мой. – Галина даже закрыла ладонью рот.

– Простите, не стоило вам этого говорить. С другой стороны, может быть, и стоило. Просто будьте осторожны, Галина Вениаминовна. Это все. Еще раз простите за беспокойство и прощайте.

Выйдя в интернет, Крымов узнал, что Эрнест Эрнестович Крэмм жив. А вскоре узнал и где живет семидесятипятилетний пенсионер, доктор исторических наук.

4

– Эрнест Эрнестович? – спросил Крымов у отворившего дверь старика в домашнем халате. – Господин Крэмм?

Их разделяла цепочка в проеме двери. Хозяин дома с подозрением выглядывал из своей норы.

– Он самый, – ответил он. – А вы Суздальцев Петр Андреевич? Следователь? Дайте документ, пожалуйста.

Важно проглядев очередную крымовскую липу, Крэмм еще раз посмотрел в глаза гостю:

– Я вам верю. – Цепочка была снята. – Вот как судьба распорядилась с моим другом-недругом Веней Малышевым. Ужас, ужас… Проходите, Петр Андреевич, милости прошу.

Гостиная Эрнеста Эрнестовича была завалена книгами и папками.

– Да у вас тут целая библиотека, – заметил гость.

– Вы еще кабинета моего не видели, – не оборачиваясь, откликнулся хозяин квартиры.

На большом раскладном столе, распухшем от книг и папок, примостился ноутбук. «Продвинутый профессор, – с улыбкой решил Крымов. – С ним держи ухо востро».

– Что вы хотите узнать о моем друге-недруге? – когда они сели в кресла друг против друга, спросил хозяин дома.

– Почему друг – понимаю, – улыбнулся Крымов. – А почему недруг?

– Спорили много, ругались много, не уступали друг другу. Впрочем, конечно, Веня никогда мне недругом-то не был. Просто однажды перестали общаться, и все. Непонимание пересилило, перебороло давнюю дружбу. Так бывает, господин Суздальцев.

– Вот о непонимании мне и хотелось бы с вами поговорить, – убежденно сказал гость. – Как говорил Толстой: все семьи счастливы одинаково, а несчастливы по-разному. Это можно сказать и о друзьях. Разве не так, Эрнест Эрнестович?

– Вы – мудрый человек, – усмехнулся старик. – Не по годам, я бы так сказал, – уже насмешливым тоном добавил он.

Как-то сразу их разговор принял вяло-научный оборот и неожиданно затянулся: Крэмм говорил о разных с Малышевым точках зрения на исторические факты и теории, Крымов, пытавшийся поначалу вникнуть в суть дела, на втором часу слушал и грустил. Ему это было неинтересно. Затем Крэмм сказал, что Малышев никого не пускал дальше порога своей настоящей частной жизни, даже родных. Это было куда лучше, и гость оживился. Его наводящие вопросы то и дело подталкивали старика к новым ответам.

И наконец он услышал то, ради чего пришел сюда:

– Я открою вам страшную тайну, – улыбнулся Эрнест Эрнестович, – Вениамин Вениаминович был не в себе. Су-ма-сшед-шим, – произнес он по слогам. – Иногда, конечно. Хотите правду? Он верил, что является одним из духовных лидеров какой-то секты, называл себя Хранителем ключей, говорил, что эти обязательства передаются по наследству. И утверждал, что сам он – царских кровей. – Крэмм подался вперед. – Не Романов какой-нибудь, Габсбург или Бурбон! Нет! Тех кровей, которые поважнее будут! И подревнее! – Эрнест Эрнестович мелко рассмеялся и вновь откинулся на спинку кресла. – Веня был убежден, что история человечества, нам известная, многое упустила. И многое из того, что было на самом деле, хорошо «знал» он, наш Вениамин Вениаминович Малышев. И еще некие «избранные». О них он никогда ничего не рассказывал. А я, уважаемый господин из органов, не отказался бы взглянуть на его единомышленников!

– Так как же было на самом деле? Я про историю в интерпретации Малышева, – уточнил Крымов.

– А вот и послушайте, уважаемый Петр Андреевич. Он утверждал, что был упущен важный исторический факт. История перечисляет расы, существовавшие или существующие народы и племена, вероисповедания, но вот один народ упомянут не был, как и его вероучение. Я, знаете, в превосходство ариев над другими расами не верю: знаем мы, что эти самые арии натворили. Но у Вени была своя теория: якобы существовал некий доисторический арийский царь по имени Расен, и он, этот царь, имел трех сыновей, ставших впоследствии тоже тремя царями на Ближнем Востоке. Это еще до фараонов, представляете? Царства их, уже имевшие исторические названия, впоследствии были покорены, уцелели только те потомки, что жили в Малой Азии, на территории Лидийского царства. Они-то и бежали на Апеннинский полуостров, в Италию, и образовали там свое царство – этрусков. И правили этим царством одновременно четыре вождя, именовались они лукомонами.

– Как вы сказали? – даже подался вперед Андрей.

Недавний разговор с Антоном Антоновичем в его саду под сливовую настойку вспыхнул в его памяти. Так что, он был не напрасным? Не просто так вызвал его к себе этот путешественник по временам?

– Лукомонами, – повторил Крэмм. – Как вы оживились.

– Просто уже слышал о них.

– Ясно. Это еще до возвышения Рима, разумеется, – Эрнест Эрнестович махнул рукой. – Лукомоны-то существовали, Петр Андреевич, это исторический факт, хотя о них мы мало что знаем, и против этрусков я ничего не имею, многие позже царями Рима были, но Вениамин Малышев утверждал, что они, лукомоны, первые из носителей арийской расы, потомки… кого бы вы думали?

– Понятия не имею, – честно ответил Крымов.

– Пришельцев, – злорадно улыбнулся Крэмм.

– Каких пришельцев?

– С других планет. И Веня даже сказал с каких. Представляете?

– Ну, договаривайте, Эрнест Эрнестович, или это тайна, которую вы унесете с собой в могилу?

– У вас есть чувство юмора – это хорошо. Так вот, Веня сказал, что предки лукомонов,