Джессика Смит Коултер - Прерванная жизнь (ЛП) Страница 18

Встревоженная, я смотрю на свой телефон и начинаю смеяться.

— Нет. Я пригласила его. Отчасти. Он вообще-то сам предложил, но я не особо возражала. Я имею в виду... — затихаю я. — Эмбер, — умоляю, желая, чтобы она поняла.

— Ждешь? Ты хочешь, чтобы этот парень пришел?

— Я так думаю, — хнычу в трубку. Эта путаница порождает тревогу в моих мыслях.

— Так это вроде как свидание?

— Нет, — качаю головой, сердце колотится, и нервный испуг охватывает меня. — Не говори так. Это определенно не свидание. Он мой сосед. Я никогда не видела какой-то там фильм, который ему нравится, поэтому он сейчас его принесет, — распускаю волосы и расчесываю пальцами пряди. — Черт возьми... это свидание, Эмбер?

— Успокойся.

Я слышу смех в ее словах и стараюсь успокоиться, но не думаю, что ощущение спокойствия появится в ближайшем будущем. Мое прошлое тянет меня назад, мой сломленный разум всегда преследует меня.

— Пойди на кухню и возьми бокал для вина.

Я следую ее инструкциям и дрожащей рукой хватаю бокал.

— Ладно, — отвечаю я, пока верчу его в руке.

— Налей вина, Холли, — она терпелива, но в ее очаровательном голосе слышится юмор.

— Вино. Верно.

Передо мной полный запас неизвестных вин, я смотрю на бутылки как на инородный предмет.

— Выбери аргентинское вино, — предлагает Эмбер.

Я просматриваю бутылки, пока не нахожу темно-красное аргентинское вино. Как только нахожу штопор, открываю вино с хлопком, столь же громким, как биение моего сердца, в это время Трэвис заходит через заднюю дверь.

С трепетом мой взгляд встречается с его глазами, пока я спокойно прощаюсь с Эмбер. Затем я делаю глубокий вдох и останавливаю дрожь в руках, отвернувшись от его ощутимого присутствия. Мое сердцебиение учащается, когда Трэвис подходит ко мне сзади и наклоняется для того, чтобы налить вино для нас. Я смотрю на стоящую передо мной бутылку вина, стараясь дышать ровно, но все, что мне удается делать, это вдыхать и выдыхать короткими вздохами.

После того, как Трэвис вручил мне мой бокал, он идет к дивану и, наконец, дает мне пространство, необходимое для того, чтобы комфортно дышать. На несколько секунд закрываю глаза, крепко, до боли, и сосредоточиваюсь на дыхании до тех пор, пока не обретаю уверенность, что не выставлю себя полной идиоткой перед ним. Садясь на дальнем конце дивана, я сосредотачиваюсь на экране перед нами, пока Трэвис включает фильм.

Мое тело напряжено, пока идут вступительные титры. Я делаю глоток вина, надеясь, что мои мышцы расслабятся от этого маленького жеста. Вместо этого мои мысли занимает Трэвис и его дыхание, когда он поднимает бокал к губам, красно-черная трайбл татуировка видна из-под рукава его рубашки.(Примеч. англ. tattoo tribal — картины геометрического плана, выполненные в плавных или остроконечных линиях. Переплетение узора напоминает, скорее, орнамент, нежели реалистическое изображение чего-либо).

Он смотрит на меня, а не на телевизор. Трэвис своим присутствием, кажется, полностью заполняет все пространство моего небольшого пляжного домика. Его мощный мужской запах проникает мне в ноздри, даже вино на вкус ощущается, как он. Я украдкой смотрю в сторону Трэвиса и вижу, что он невозмутимо улыбается мне в ответ, а его светло-карие глаза задерживаются на моем лице.

Сердцебиение снова учащается, но на этот раз оно не выпрыгивает из груди, а чувствуется между ног. Я плотно сжимаю бедра и обращаю внимание на фильм. Не сказав ни слова, Трэвис отсаживается от меня, однако кладет руку на спинку дивана так, что его пальцы близки к моим волосам.

Электрические импульсы идут из его пальцев, словно тянутся ко мне, оставляя меня желать его близости. Я ненавижу это. Но больше я ненавижу то, что хочу, чтобы эти пальцы коснулись меня. Потребность, неудержимая и ужасающая, затопила меня. Не тихое желание, оставляющее мягкий след, а удушающее требование моей израненной души. Чтобы заполнить одинокие пробелы, чтобы почувствовать теплоту его рук, распространяющуюся по моему телу, до тех пор, пока она пульсирует в моей крови.

Многообещающее удовольствие затуманивает разум, и безнадежный вздох срывается с моих губ, незаметно повисая в плотном воздухе.

Когда Лилу прыгает на диван, заняв пространство между Трэвисом и мной, я немедленно начинаю ласкать ее, используя возможность пошевелить напряженными конечностями. Когда я глажу макушку, она пододвигается ближе ко мне и торжественно роняет голову мне на колени.

— Конечно, — смеется Трэвис. — Собака получает больше, чем мужчина.

Я откашливаюсь в руку и медленно перевожу взгляд на лицо Трэвиса, который смотрит на меня удивленными глазами.

— Собака может играть лучше мужчины, — находясь на безопасном расстоянии от Трэвиса и с Лилу между нами, я обретаю обманчивую смелость.

Трэвис смеется, а затем проводит пальцем по тыльной стороне моей ладони, лежащей на голове у Лилу.

— Мужчина может играть, — его голос звучит словно шелк.

Мой взгляд перемещается от наших рук к его лицу, и я со свистом выдыхаю, когда замечаю, что его взгляд сосредоточен на моих губах. Откашливаясь, я одергиваю свою руку от его, тут же теряя тепло его прикосновения, и концентрирую все внимание на телевизоре и тупом фильме, который в первую очередь поставил меня в такое положение. Все это время сижу, сжав ноги, чтобы уменьшить пульсацию между ними.

Глава 17

Связанная.

В ловушке.

Я не могу дышать, кто-то удерживает меня. Корчусь, пытаясь вырваться, но мои руки слишком крепко связаны. Крики эхом отдаются от стен, пока я чувствую, как лезвие бритвы прорезает полосы на горле. Мои крики душат меня, и я задыхаюсь. Хотя горячие слезы катятся по щекам, я не открываю глаза.

Если я это сделаю, то увижу его — лицо моих кошмаров.

Сквозь звук рыданий слышу свое имя. Это едва ли не шепот, но достаточно четкий для меня, чтобы услышать. Я сильнее зажмуриваю глаза, желая, чтобы это все ушло: связанные руки, голос, зовущий меня, жестокость, которая следует каждый раз, когда наступает темнота.

— Холли.

Опять этот голос зовет меня, а руки трясут мое тело.

Я кричу снова и в ужасе дрожу от садистских рук моего похитителя.

— Открой глаза, — говорит голос мягко.

Но я не могу. Я не могу открыть глаза в темноте. Не могу снова поддаться ему.

— Холли, ты в безопасности.

Безопасность. Как будто кто-то может быть в безопасности в этом злом мире.

— Ты в безопасности, — говорит голос снова, дыхание обдает мое лицо, словно легкий ветерок.

Кричу еще громче, слезы быстрее бегут по моим щекам.

— Это Трэвис, Холли, — голос по-прежнему мягкий, но непоколебимый.

Его руки оставляют мое тело, и только тогда я понимаю, что они не удерживают меня, а касаются.

Он трогает мое лицо, его руки ласкают меня, в то время как голос зовет.

— Ты в безопасности.

Так или иначе, его слова доходят до меня.

Постепенно мои крики становятся менее отчаянными. Реальность происходящего доходит до моего сознания, и смущенная, я, наконец, перестаю бороться.

— Я собираюсь залезть к тебе в постель.

Не отвечаю и не открываю глаза, чтобы увидеть его. Мое тело напрягается, когда прогибается кровать, пока Трэвис присаживается, а затем ложится рядом со мной. Он руками обнимает меня за талию и притягивает ближе к себе. Напряжение, словно воздух, покидает мое тело, и я сворачиваюсь возле Трэвиса. Разжимаю кулаки и, сильно вздохнув, медленно расслабляю тело.

— Когда был маленьким, я хотел стать космонавтом, — говорит Трэвис, губами лаская мой лоб.

Открываю глаза и слушаю успокаивающий голос Трэвиса.

— Я хотел бы жить среди звезд и видеть Землю из космоса. Однажды я нашел картонную коробку, которую выбросил наш сосед, и спрятал ее в своей спальне. Каждую ночь, когда все засыпали, я залезал в нее и притворялся, что это мой корабль. Я путешествовал бы в космосе и согласился бы на все эти космические полеты.

Я теряю себя в истории Трэвиса. Прекращаю дрожать. Прекращаю плакать. Я чувствую себя в безопасности в объятиях человека, которого едва знаю, и снова засыпаю.

Спустя несколько часов открываю глаза и обнаруживаю слегка храпящего Трэвиса возле себя. Смотрю на него, мой взгляд бродит по резким чертам его лица. Его глаза, светлые и яркие, закрыты. Интересно, что ему снится. Его губы расслаблены, и я испытываю желание провести по ним пальцем.

Его дыхание учащается, и я понимаю, что он просыпается, но его глаза остаются закрытыми. Отодвигаюсь от него, отводя взгляд от его лица.

— Не прекращай смотреть, — говорит Трэвис, его глаза все еще закрыты, и мои губы изгибаются в улыбке. — Это совершенно не кажется странным, — добавляет он.