Уоррен Мерфи - Последний бой Страница 18

Лицо Сена опечалилось.

– Какое несчастье?

– Он родился белым и американцем.

Сен ужаснулся.

– Каждое утро ему приходилось видеть в зеркале свои круглые глаза. Есть только гамбургеры. Каждый день искать утешение в компании таких же.

– И ты?..

– Я нашел его и спас от американцев, от их образа мыслей, дурных манер и пагубных привычек.

– Ты хорошо сделал, – сказал Сен.

Но подозрительный Ми Чонг спросил, как Чиун узнал, что в этом американском теле было корейское, а не американское сердце?

– Потому что он хорошо усвоил мои уроки и докажет это, продемонстрировав свое искусство, когда приедет в Синанджу поклониться своим истокам.

– Как мы узнаем, что он не просто американец, которого ты научил секретам Синанджу?

– Американец? – засмеялся Чиун. – Ты же видел американцев во время великой войны с Югом, ты видел их, когда они были тут со своим кораблем? Американец!

– Некоторые американцы далеко не трусы, – сказал Ми Чонг.

Но Ким Ир Сену так понравились слова Мастера, что он недовольно посмотрел на Ми Чонга.

– Конечно, у этого белого было сердце корейца, – сказал он.

– Его зовут Римо, – сказал Чиун.

Так случилось, что в тот же вечер это имя было вновь упомянуто в большом Доме Народа в Пхеньяне, и председатель вспомнил его. Ему доложили: получено послание, что американец по имени Римо будет предан позорной смерти в деревне Синанджу и что сделает это человек по имени Нуич.

Послание и было от Нуича. Он выражал преданность Ким Ир Сену и народу Корейской Народно-Демократической Республики.

Письмо было подписано так: «Нуич, Мастер Синанджу».

Глава девятая

– Леди, я хочу снять со счета миллион долларов. Не пересчитывайте, давайте просто на вес.

Линетт Бардвел подняла голову и улыбнулась Римо.

– Привет, – сказала она. – Вспоминала о вас прошлой ночью.

– Вас-то как раз мне и не хватало прошлой ночью, – сказал Римо. – Но ведь всегда есть следующая ночь... Ваш рабочий день уже кончился?

Линетт взглянула на часы, висевшие прямо над головой Римо.

– Осталось десять минут.

– Пообедаем? Ваш муж не будет против?

– Думаю, что нет, – ответила Линетт. – От него нет ни ответа, ни привета. Наверное, уехал куда-то.

Римо ждал у входа в банк. Линетт вышла из здания ровно через десять минут.

– Поедем на моей машине? – спросила она.

Римо не возражал. В машине на автостоянке она коснулась губами его щеки, случайно облокотившись на больное правое плечо. Лицо Римо исказила гримаса боли.

– Что случилось? Вы ушибли плечо?

Римо кивнул.

– Хотите – верьте, хотите – нет, я споткнулся об ящик с баскетбольными мячами.

– Не верю.

– Ну и ладно.

Линетт вела машину, и на этот раз Римо сам выбрал ресторан – еще более невзрачный, чем накануне вечером, но в нем, судя по внешнему виду, вроде бы подавали настоящий рис. Ожидания оправдались, и Римо вместе с Линетт принялся за еду.

– Вы видели Уэтерби? – спросила она.

– Да. Но он ничем не смог помочь.

– Помочь в чем? Мне ведь, между прочим, так и неизвестно, что вас интересует.

– Я пишу книгу о восточных единоборствах. Ваш муж, Уэтерби – все они прошли специальный курс обучения, нечто особенное. Я достаточно знаю о боевых единоборствах, чтобы в этом разобраться. Но все помалкивают. Кажется, я натолкнулся на какой-то секрет, новшество в системе подготовки, и я добьюсь своего.

– Хотела бы помочь вам, – сказала она, поддевая на вилку кусочек мяса лангуста, – но это не мое дело.

– А ваше какое?

Лангуст бесследно исчез у нее во рту.

– Мое дело любовь, а не борьба.

За бренди Линетт призналась, что ее муж никогда раньше не проводил ночей вне дома.

– Не вы ли его так напугали, а?

– Разве я такой страшный?

Римо медленно ел рис, сначала правой рукой, а потом и левой. Боль в плечах все росла, и каждый раз, поднося вилку с рисом ко рту, он чувствовал такое жжение, что почти терял сознание. Если бы только Чиун был в Штатах, а не в Синанджу, то сумел бы ему помочь. Он бы обязательно придумал, как заставить руки Римо снова действовать, снял бы боль и помог справиться со слабостью.

А ведь это лишь два первых удара. Теперь Римо был уверен, что его преследует Нуич, племянник Чиуна, домогающийся титула Мастера Синанджу, который поклялся убить Римо. Руки Римо уже были бесполезны. Что же дальше?

В конце концов еда не стоила таких страданий, и Римо уронил вилку на стол. Он заметил, что машинально кивает головой в ответ на слова Линетт, не вслушиваясь в то, что она говорит. Вскоре они ехали к ней домой, и он услышал, как она предлагает ему отдохнуть в комнате для гостей наверху.

Он чувствовал себя так плохо, что больше не спрашивал, не будет ли ее муж возражать. Муж, дьявол его забери, был мертв, он повредил Римо руку, и чем скорее он сгниет, тем лучше.

Линетт помогла ему подняться наверх в большую спальню, и он позволил ей раздеть его. Она делала это медленно, проводя пальцами по телу, и уложила его в постель голым. Она действовала умело и осторожно, и Римо удивился: сегодня, даже после выпивки, она контролировала себя куда лучше, чем накануне вечером.

«Забавно, забавно, забавно, – думал Римо. – А посмотрите, какой забавный, забавный, забавный Римо».

Острая боль парализовала верхнюю часть его тела: она распространялась волнами от плеч по рукам до самых кончиков пальцев, пронизывала ребра, а малейший поворот головы приносил невыносимые страдания.

«Искалеченный, изуродованный Римо. Все смотрите на искалеченного Римо».

У него начались галлюцинации. Ему давно не приходилось испытывать боль, настоящую боль. Для обычного человека боль является предупреждением: происходит что-то неладное и потому следует принять какие-то меры. Но Римо и его тело были одним целым, единой сущностью, и ему не нужно было напоминать, что с телом что-то не в порядке, то есть и боль была не нужна. Он уже почти не помнил, что такое боль. Да, он испытал настоящую боль на электрическом стуле. Им не удалось зажарить его, только чуть подрумянить. И это было больно. Как и сейчас. А за последние десять лет он почти не вспоминал о боли.

«Посмотрите, посмотрите, посмотрите, какой забавный Римо». Он терял контроль над собой.

"Смотри, смотри, Римо, на прекрасную леди в дверях. Смотри на ее прозрачный нейлоновый пеньюар.

Посмотри на высокую колышащуюся белую грудь, на округлые очертания тела в свете, падающем из холла. Посмотри на длинные загорелые ноги. Посмотри, как она улыбается тебе, Римо.

Ты нравишься прелестной леди, Римо. Она поможет тебе. Римо нужна помощь".

Он улыбнулся.

Линетт склонилась над ним.

– Я помогу вам, – сказала она.

Римо все улыбался, боль мешала ему остановиться.

– Помогите мне. Болят руки.

– Где они болят, Римо? – спросила Линетт. – Здесь? – Она дотронулась до размозженных мышц левого плеча.

Римо застонал.

– Или здесь?

Она коснулась его правого плеча и тоже нажала. Римо вскрикнул.

– Больно! Больно, – прохрипел он.

– Тихо, тихо. Линетт поможет вам.

Римо приоткрыл глаза. Высокая белокурая женщина, которую он сделал вдовой, стояла возле него, она плавным привычным движением сняла через голову прозрачный пеньюар.

Держа его кончиками пальцев на вытянутых руках и не сводя с Римо глаз, она уронила легкий, словно облако, нейлон на пол.

Она придвинулась ближе к Римо, коснулась пальцами его щеки и шеи, а затем стянула одеяло с его голого тела.

«Нет, – хотел сказать он. – Нет, никакого секса. Мне плохо. Никакого секса».

Но когда пальцы Линетт Бардвел запорхали по его телу, ему пришло в голову, что если сосредоточить мысли на чем-то другом, а не на плечах, то боль, может быть, перестанет быть столь невыносимой. И он стал думать о той же части своего тела, что и Линетт, и не заставил себя ждать. Линетт улыбнулась, забралась на него и поглотила его.

Она стояла над ним на коленях, с улыбкой, обнажившей зубы, которые, похоже, были готовы укусить, в ее глазах появился хищный блеск, и она начала ритмично двигаться, и это помогло, стало легче, особенно если самому тоже помогать ей, и он забыл о плечах и думал о себе и Линетт и о том, чем они занимались в данный момент.

Он хотел протянуть к ней руки, дотронуться до нее, но не смог. Его руки были прижаты ее коленями к постели, но он все же мог слегка шевелить пальцами и поглаживать внутреннюю сторону ее бедер в особенно чувствительных местах.

Это заставило ее шире открыть глаза, и она задвигалась быстрее и резче, а ему стало лучше и отвлекло от боли в плечах. Боль причинили те двое, что пытались искалечить его перед тем, как убить, и следующий удар будет нанесен в ногу, но сейчас это не важно.

Линетт резко выпрямила спину, откинула голову назад и расхохоталась, а потом взглянула на него, и Римо впервые встретился с ее взглядом и понял, что он означает. И тут она рухнула на него, ударив кулаками в плечи Римо.