Роберт Блох - Царство ночи Страница 19

«Раймонд был офицером».

«Согласен». — Висенте кивнул. — «Еще один аспект. Все указывает на то, что мы имеем дело с физически очень крепким человеком. Даже если Тони Роделл действительно решил стать его подручным, ясно видно, что, хотя элемент неожиданности помог убийце, главную роль сыграла его невероятная сила. Грисвольда намертво привязали к креслу, Джеку Лорчу проломили голову, санитара закололи ножом, две женщины задушены, у Дороти Андерсон перерезано горло…»

«Вот еще что меня смущает», — прервал его Баррингер. — «Каждую жертву он убивал по-разному. Обычно у них есть какие-то излюбленные способы».

«Он ведь не маньяк, наслаждающийся предсмертными муками. Нет никаких признаков фетишизма, или выраженных садомазохистских элементов». — Висенте замолчал, явно раздосадованный тем, что все-таки не обошелся без специфических терминов, потом продолжил. — «На сознательном уровне, он просто убирает свидетелей, чтобы замести следы, используя любые подручные средства. Но что касается подсознания, тут, конечно, совсем другая история. Человек, способный придумать такой чудовищный способ уничтожения, который наш клиент избрал для Тони…»

«Мы не знаем, подстроено нападение собак, или все произошло случайно». — вмешался Баррингер. — «Доберманы — свирепые твари, но они ведь знали, кто их хозяин».

«Да, и мы тоже знаем». — Доктор пролистал документы, лежавшие на столе лейтенанта. — «Значит, утром вы беседовали с матерью Роделла».

«Да, и только зря потратил время». — Баррингер покачал головой. — «Она подтвердила, что Тони — один из сбежавших пациентов Грисвольда. Это единственные правдивые слова, которые мы от нее сегодня услышали, все остальное — явное вранье. Тони — хороший мальчик, может, немного нервный, но ничего серьезного».

«Она потеряла сына. Что еще она могла вам сказать?»

«Неважно. У нас есть перечень его добрых дел». — На сей раз сам лейтенант стал торопливо рыться в стопке бумаг, извлек нужный документ и пробежал его глазами. — «Парень бросил школу. В шестнадцать — угон машины, осужден условно. Мама уверяет, что ее мальчик даже травку не употреблял, но ему дважды предъявляли обвинения, и оба раза — по поводу наркотиков».

«Это было до того, как он организовал рок-группу, или после?»

«После. Ребята имели успех, дела у них шли очень хорошо, — по крайней мере, он смог купить роскошный дом и платить за обслугу. Мать призналась, что перед тем, как отправиться в лечебницу, Тони не виделся с ней целый год. Но она наотрез отказалась объяснить, почему он там оказался. Наверняка, парень стал законченным наркоманом. Не мог жить без зелья».

«Откуда такая уверенность? Есть доказательства?»

«Ровно две тысячи». — Баррингер допил кофе. — «Две склянки, полные амфетамина, на тысячу капсул каждая. Лежали в морозильнике вместе с запасами мяса. Обнаружены утром при обыске. Одна не открыта, второй уже попользовались».

Доктор насторожился. — «Как думаете, что это значит?»

«Роделл и его приятель явились в дом, возможно, собирались провести там ночь. Очевидно, разъезжали на машине Тони — черт его знает, возможно даже, что вечером, когда произошли убийства, они были вместе».

«Думаете, Роделл принимал какое-то участие?»

«Вполне вероятно. Особенно если раньше, когда они в первый раз пришли в дом, чтобы забрать машину, успел попользоваться своим золотым запасом амфетамина. Надеюсь, вам не нужно объяснять, на что способен сдвинутый на зелье наркоман, если заведется по-настоящему?» — Баррингер повозил по столу пустую чашку. — «Предположим, когда они приехали в дом, он еще был под кайфом, причем таким сильным, что принялся издеваться над собаками. В итоге они его разорвали, а приятель, испугавшись, сразу уехал».

«Есть признаки того, что с собаками дурно обращались? Нашли там палку или хлыст?»

«Нет, ничего не обнаружили кроме куска обертки из-под мяса. Может, он только дразнил доберманов, показывал им еду, а потом отдергивал кусок, что-то в этом роде». — Баррингер пожал плечами. — «Когда имеешь дело с наркоманом, можно предполагать что угодно».

«Давайте остановимся на самых очевидных моментах. Вы отметили, что наш клиент каждую жертву убивает по-разному. То есть, пожаловались на то, что не видите характерного метода совершения преступлений. Но если обратится к мотиву, хорошо просматривается определенная логическая последовательность. Он методично, одного за другим, убирает всех, кто знает его подлинную личность. Тони Роделл один из тех, кто мог опознать его. Следовательно, он был приговорен к смерти».

«Как он заставил собак напасть на их хозяина?»

«Понятия не имею». — Доктор поднялся. — «Вы ведь тоже не знаете, находился Роделл в момент смерти под воздействием наркотиков, или нет».

«Верно, но я это выясню». — Нахмурившись, Баррингер потянулся к телефону.

Доктор молча ждал, пока лейтенант дозванивался до оффиса коронера. Он не услышал самого разговора, но когда Баррингер наконец положил трубку, у него все было написано на лице.

«О’кей, док», — произнес он. — «Официальных результатов пока нет, но судя по анализам крови и содержимого желудка Роделла, наркотиков он не принимал».

«Никаких следов амфетамина?»

Баррингер помотал головой. — «У Тони — никаких. Но вы оказались правы. Собаки не случайно набросились на него. Их одурманили».

«Одурманили?»

«Сегодня утром псов уничтожили. Я попросил, чтобы трупы обследовали. В отчете говорится, что их желудки просто набиты едой. А вместе с мясом им скормили по меньшей мере полдюжины капсул».

«Неудивительно, что они напали на Роделла, как только парень подошел поближе. В таком состоянии они набросились бы на все, что движется. Кто-то накачал доберманов дурью».

Глава 16

Он переночевал в машине. Заехал за ограждение, остановился на краю заброшенной тупиковой дороги. Заросли высоких кустов надежно укрывали от редких машин, проносившихся по улице, пока он спал.

Да, со сном у него никогда проблем не было: просто закрываешь глаза, и сразу проваливаешься в черную дыру. Идеальное убежище, куда не проникает ни свет, ни звук, куда не может добраться никто и ничто, даже сновидение. Уже много лет ему ничего не снится.

«На самом деле, разумеется, вы их видите, как и все остальные», — не уставал объяснять доктор. — «Просто потом вытесняете из сознания, заставляете себя забыть». Прозрачный намек: пациент блокирует воспоминания, потому что преследующие по ночам кошмары так ужасны, что рассудок не в силах их вынести. Вот в чем старался убедить себя доктор, но он заблуждался. Человек может вынести любые кошмары. Он блестяще доказал это, причем применительно к реальной жизни, а не к сновидениям. Никто еще не испытывал таких страданий, однако он выжил. Да, выжил, хотя все остальные, — созерцатели, привыкшие грезить по ночам, — мертвы. Ну а он… он просто спит. Спит уютно расслабившись, спит без страха, спит безмятежно, как может спать лишь человек, который знает, что обязательно проснется. Ибо я воскрешение и жизнь вечная. Аминь.

Его разбудил страшный грохот и рев.

Он открыл глаза, стряхнул оцепенение, вернулся из безопасной черной дыры туда, где с неба падают бомбы. Нет, бомбы — это из другого времени, другого мира…

Потребовались какие-то доли секунды, чтобы осознать, что он сидит в автомобиле возле автострады, а совсем рядом по сонной пустынной дороге ползут одна за другой огромные мусороуборочные машины, отмечая приход нового рабочего дня. Как только причина шума стала ясна, сердце перестало учащенно биться, мгновенно вернулась его обычная невозмутимость. Он сел, разрешил губам растянуться в едва заметной улыбке, с гордостью отметив быстроту, с которой заставил мозг повиноваться, но главное, уровень самоконтроля и дисциплины, позволившие сделать это без всяких усилий, почти автоматически. Кто еще при подобных обстоятельствах добьется таких результатов?

Никто. Никто и нигде. Потому что на самом деле никого и нет. Остальные не существуют, они просто актеры, хотя сами, конечно, не понимают этого, как, например, доктор. Считают себя настоящими, но в действительности созданы его воображением. Мир — идея, рожденная мной. Мир это я.

Как только он раскрыл главную тайну, все стало просто.

Сначала, он колебался. Раз за разом пытался представить себе, что будет дальше, размышлял, удастся ли наконец сыграть роль, которую отполировал до блеска во время бессчетных репетиций. Он создал спектакль, назначил себя режиссером, наметил, как должен развиваться сюжет, выбрал актеров и распределил между ними роли, спланировал представление вплоть до мелочей. Он выучил свою роль назубок, и все же иногда его мучили сомнения. А если он не сможет сыграть как надо? Если не справится?