Томас Харрис - Красный дракон Страница 19

Судя по бирмингемским фотографиям, в доме Лидсов было куда больше крови. Зато на стенах спальни Джекоби обнаружены пятна крови на высоте полутора футов от пола. В Бирмингеме у него тоже была аудитория! Самый тщательный дактилоскопический анализ в Бирмингеме не дал никаких результатов. Ни на телах жертв, ни на поверхностях их ногтей отпечатков пальцев не обнаружено.

И здесь, и там на месте преступления найдены идентичные светлые волосы, а также следы спермы и слюны одного и того же человека.

Грэхем прислонил фотографии счастливых, улыбающихся Лидсов и Джекоби к спинке кресла впереди и долго вглядывался в их лица.

Что же все-таки притягивало этого маньяка к тем и к другим?

Грэхему очень хотелось верить, что существует некая общая причина, а если это так, то он должен ее обнаружить.

Иначе – новые выезды на очередное место преступления, новые следы Зубастого парии.

Грэхем заранее согласовал план своих действий с полицией Бирмингема. Из аэропорта он сообщил в управление о своем прибытии. Взял напрокат скромную машину.

Из кондиционера его обрызгало водой.

Первая остановка предстояла в бюро по продаже недвижимости на Деннисон-авеню.

Сам его владелец, мистер Джиэн, высокий, лысоватый мужчина поспешил навстречу клиенту. Улыбка его несколько завяла, когда он увидел фэбээровское удостоверение Грэхема. Просьба детектива выдать ему ключ от дома Джекоби окончательно испортила настроение Джиэна.

– Там сегодня будут дежурить полицейские в форме? – обреченно спросил он.

– Понятия не имею.

– Только бы не это. Как раз сегодня должны приехать двое перспективных покупателей. Дом-то ведь неплохой, людям он нравится. В прошлый четверг здесь была пара из Дулута. Пожилые, респектабельные супруги, всю жизнь мечтали перебраться на юг. Посмотрели дом, предварительно обсудили условия, в общем все складывалось как нельзя лучше, и на тебе – подкатывает полиция. Старички задали им пару вопросов, те ответили. Чуть ли не обзорную экскурсию по дому провели, не поленились даже показать, где чей труп лежал. Как вы считаете, что после этого скажут покупатели? А вот что: "Извините за беспокойство, мистер Джиэн". Я еще пытался распинаться перед ними, объяснял, как мы все переделали, и что тут теперь безопасно. Куда там. Заковыляли к своей машине, только их и видели.

– А какой-нибудь одинокий мужчина не хотел посмотреть дом?

– Ко мне никто не обращался. Может быть, в других бюро есть информация. Впрочем, вряд ли. Полиция до сих пор не разрешает нам начать отделку дома. На прошлой неделе мы только закончили красить в комнатах. Понадобилось два, а где и три слоя краски, чтобы привести все это в божеский вид. Закончим отделочные работы снаружи, и будет картинка, а не дом.

– Но вы же не сможете оформить сделку, пока не вступит в силу завещание.

– Да, не могу совершить сделку до этого момента, но ведь я все равно сперва должен подготовить продажу. В конце концов люди, бывает, въезжают на основе частного соглашения, действующего до окончательного решения вопроса. Мне нужно заниматься делом. Бизнес есть бизнес, в нем не может быть перерывов.

– Кто был адвокатом мистера Джекоби?

– Байрон Меткаф, фирма "Меткаф и Барнс". Вы долго пробудете в доме?

– Пока не знаю.

– Бросьте там ключ в почтовый ящик, чтобы не заезжать сюда.

По дороге к Дому Джекоби Грэхема не покидало ощущение унылой безнадежности. Он предчувствовал, что здесь ему ничего не найти. Дом находился почти за городом, в районе, который совсем недавно вошел в границы Бирмингема. Ему пришлось остановиться на окружной магистрали и свериться с картой, прежде чем он обнаружил поворот на узкую боковую дорогу.

Прошло больше месяца с тех пор, как они погибли. Чем он в то время занимался? Монтировал пару дизелей в шестидесятипятифутовую лодку. Он представил себе, как дает знак машинисту крана Арьеге, чтобы тот взял пониже на полдюйма. Ближе к вечеру на пристань приходила Молли, и они втроем – Молли, Грэхем и Арьега – располагались под навесом на палубе лодки и с удовольствием ели больших креветок, которые приносила Молли, запивали их холодным пивом. Арьега рассказывал, как правильно чистить лангусту, и пальцем чертил нечто похожее на лангусту на усыпанной опилками палубе. Океан искрился в лучах заходящего солнца.

Рубашка Грэхема была забрызгана водой. Но это вода из кондиционера его машины, и сам он сейчас в Бирмингеме. Креветки и лангусты остались в прошлом. Справа от шоссе тянулась лесопарковая зона, заросли деревьев сменялись лужайками, на которых паслись коровы и козы. Слева от него раскинулся Стоунбридж, уютный, обжитой район. Элегантные особняки, дома состоятельных людей.

Табличку с надписью "Продается" он увидел издалека. Дом Джекоби оказался единственным строением по правую сторону дороги. Ореховые деревья, которыми была обсажена подъездная дорожка, пропитали своим липким соком ее гравиевое покрытие, хрустевшее под колесами машины. Рабочий, стоя на верхней ступеньке лестницы-стремянки, прилаживал оконные решетки. Он помахал Грэхему рукой.

Раскидистое дубовое дерево с одной стороны почти полностью закрывало внутренний дворик, пол которого был выложен черепицей. Ночью это дерево целиком затеняет двор. Вот откуда через стеклянную дверь проник в дом Зубастый пария. Разбитую дверь заменили новой, алюминиевая коробка которой еще не успела потускнеть. С нее забыли снять ярлычок с названием фирмы-производителя. Дверь защищала только что установленная чугунная решетка. Вход в подвальный этаж был также закреплен металлической обшивкой.

Грэхем вошел в дом. Ковровые дорожки скатаны… Спертый воздух. Его шаги эхом отдавались в пустом помещении.

В ванной уже повешены сверкающие зеркала взамен разбитых. В этих не отражались лица живших здесь людей и того, кто принес сюда смерть. В углу каждого зеркала – небольшое белесое пятнышко на месте фабричной наклейки. На полу в спальне хозяев скатанная в рулон штора. Грэхем присел на нее. За то время, что он просидел там без движения, солнечные лучи, проникавшие в комнату сквозь голые окна, переместились на одну половицу в глубь спальни.

Здесь нечего искать. Нечего.

Если бы он приехал сюда сразу после убийства Джекоби, возможно, Лидсы были бы живы. Он долго думал над этим, примеряясь к тяжести бремени, которое ему отныне предстояло нести.

Тяжесть не уменьшилась, когда он вышел из дома, постоял на открытом пространстве.

Грэхем держался в тени орешника. Устало опустив плечи и засунув руки в карманы, он рассматривал подъездную дорожку, выходившую на шоссе, которое огибало дом Джекоби.

Как добирался сюда Зубастый пария? Скорее всего на машине. В таком случае, где он ее оставил? Ночью без шума подъехать к дому по гравиевой дорожке невозможно. Так считал Грэхем, но в этом бирмингемские следователи не были с ним согласны.

Он прошел до конца узкого подъездного пути, который вывел его на асфальтированное шоссе. По обеим сторонам шоссе сплошные рытвины и канавы. Может быть, и можно спрятать машину в придорожном кустарнике со стороны, ближайшей к особняку Джекоби. Но только в том случае, если земля твердая и сухая.

Территория района Стоунбридж начиналась здесь, о чем говорил дорожный знак, установленный как раз напротив дома, в котором жила семья Джекоби. Этот же знак сообщал, что в районе имеется частная патрульная служба дорожного движения. Незнакомую машину тут заметят сразу же. Как и одинокого пешехода ночью. А поэтому к чертовой матери вариант насчет парковки в самом Стоунбридже.

Грэхем вернулся в дом. Телефон работал, и это было приятным сюрпризом. Он позвонил в бюро погоды и выяснил, что в день накануне убийства прошел сильный дождь, и толщина слоя осадков достигала трех дюймов. Следовательно, рвы по обочинам дороги были заполнены водой и раскисшей грязью, и Зубастый пария не смог бы съехать с автострады.

Грэхем прошелся вдоль выкрашенной в белый цвет ограды, которая привела его на зады садового участка Джекоби.

Вровень с ним с другой стороны ограды медленно брела по лужайке лошадь.

Он заметил углубление в земле и остановился. Здесь дети зарыли мертвую кошку. Обсуждая в полицейском управлении Атланты со Спрингфилдом подробности происшедшего, он почему-то представил себе дворовые постройки белыми. Они оказались темно-зелеными.

Дети завернули кошку в полотенце, поместили ее в коробку для обуви, а между лапами засунули цветок.

Грэхем положил руку на ограду, потерся лбом о тыльную сторону ладони.

Трогательный и печальный ритуал погребения домашнего любимца. Родители прячут мокрые глаза, не зная, уместно ли читать молитву. Дети переглядываются. Близость смерти заставляет их посерьезнеть. Первой склоняет голову девочка, за ней остальные. Лопата, которой они роют яму, больше самого высокого из них. Затем следует спор: попадет ли их кошка на небо к боженьке, или нет.