Чарльз Вильямс - Девушка с холмов Страница 21

— Да, это, пожалуй, ответ на мой вопрос.

— Ты упрям. По-твоему, ты единственный, кто может быть прав. И ты слишком крутой, чтобы ладить с кем бы то ни было. Тебе безразлично, что думают люди. И ты можешь говорить вещи, которые причиняют другим боль, только потому, что считаешь правильным говорить такое.

Ладно, добился чего хотел. Глаза ее сверкали гневом, и я поймал себя на мысли, что даже такие они прекрасны.

— И еще одно.

— Ты что, еще недостаточно наговорила?

— Нет, было бы нечестно, если бы я не сказала еще и это. Ты мог бы быть лучше всех, если бы хотел. В тебе есть что-то необыкновенно приятное, но ты стараешься тщательно скрыть это, будто боишься. Вот, теперь ты тоже можешь сказать, что обо мне думаешь. Это будет справедливо. Что тебе во мне не нравится?

Я задумался на минуту, глядя на нее, ожидающую ответа.

— Ну?

— Будь я проклят, если знаю! Может быть, то, что ты такая упрямая маленькая девчонка? И кроме того, я боялся тебя.

— Боялся? — переспросила она недоверчиво.

— Боялся, что ты можешь причинить несчастье Ли и Мэри, если не отстанешь от него. Они — два человека, которых я очень люблю, и я не хотел, чтобы между ними произошел разрыв из-за тебя. Мэри ему необходима.

— С каких пор ты стал заниматься чужими делами?

— Это не важно, — буркнул я. — Но мы пытаемся выяснить, почему не можем провести не ссорясь даже остаток дня. Давай сделаем вид, что мы молодожены и у нас медовый месяц.

— Но это так и есть!

— Давай сделаем вид, что мы молодожены, — снова повторил я и тотчас же себя одернул. Может быть, она права? Я все время напрашиваюсь на ссору. Если перестать ее под девать, может быть, у нас появится шанс мирно сосуществовать?

— Думаю, мне все же стоит постричься, — внезапно сказала она. Она явно собиралась проигнорировать мои последние остроты. — Первое, что я сделаю утром, — это пойду и постригусь. Мне уже до смерти хочется этого многие годы, но папа не разрешал.

— Это глупо. У тебя красивые волосы, зачем ты хочешь их остричь?

— Тебе они правда нравятся?

Она быстро вынула несколько шпилек из своей прически, тряхнула головой, и волосы рассыпались по ее плечам, окутав ее, как облако.

— Но они слишком длинные.

Приблизившись, Анджелина заглянула мне в лицо. Она взяла мою руку и засунула ее в массу своих волос. На ощупь они были прохладными, мягкими и приятными. Они струйками сбегали между моими пальцами.

— Так ведь лучше, чем ссориться? — Она придвинулась еще ближе и улыбнулась.

Я зарылся лицом в каскад ее белокурых волос и прижался к ее шее. Кровь сильно билась в моих висках, вызывая такой шум, словно колотили по большому мешку: раз-два, раз-два!

— И я куплю духи. Какие тебе нравятся? Никогда в жизни их у меня не было.

— Тебе они не нужны.

— Почему?

— Это будет все равно как стрелять птиц на земле.

— Кто говорил о птицах?

— Не знаю, — пробормотал я. — Кто-то говорил.

Шум на улице становился далеким, и в мире не оставалось никого, кроме нас двоих. Я почему-то не мог вздохнуть. Казалось, что в моей груди просто нет места для вдоха. То, что говорила Анджелина, звучало где-то далеко. Я с трудом разбирал ее слова.

— Ты можешь быть таким чудесным, когда хочешь, Боб!

Я обхватил ее, потом встал, обошел кровать. Откинув голову, она спокойно смотрела на меня темными и широко раскрытыми глазами.

— Ты не такая уж твердокаменная!

— Я и не хочу быть жесткой. Ты делаешь меня мягкой!

— Ты и не очень взрослая. Не такая взрослая, чтобы все время напрашиваться на неприятности. Ты просто маленькая, и я мог бы выбросить тебя из окна!

— Выброси меня из окна. Боб! Только после.

— Может быть, я так и сделаю. Она обхватила мою шею рукой и, подтянувшись, коснулась губами моего лица.

— Скажи мне что-нибудь хорошее. Боб, — прошептала она. — После ты опять скажешь гадость, но сейчас скажи хорошее! Хоть немного хорошее!

— Ты самая проклятая девчонка, которую я когда-либо встречал!

Глаза ее вопросительно рассматривали меня на расстоянии трех дюймов, очень нежные, широко раскрытые и прекрасные.

— Это хорошо, что ты сказал?

Мне было трудно говорить, и я просто кивнул. Она поразила меня сильнее, чем что бы то ни было до сих пор.

Глава 15

Что-то разбудило меня в темноте. Я взглянул на светящийся циферблат своих часов. Три часа ночи. И затем я снова почувствовал то, что вывело меня из сна. Это была рука, нежно поглаживающая мое плечо. Мягкая и прохладная маленькая ручка, которая ласкала.

— Ты не спишь. Боб? — спросила Анджелина тихо.

— Нет.

— Мне жаль, что я тебя разбудила.

— Но все равно слишком жарко, чтобы спать.

— Сколько сейчас времени?

— Три. Я, вероятно, спал пару часов. После того как мы вернулись, перекусив, было около одиннадцати.

— Не знаю. Мы сами определяем для себя время. Но я, право, жалею, что разбудила тебя. У тебя большие мускулы на руке. И у них такие красивые линии. Почему ты такой сильный?

— Правильный образ жизни. Избегал алкоголя, табака и женщин легкого поведения.

— Ты все время шутишь, да? Боб, ты решил, что же мы будем делать? Ты отправишься сегодня в Новый Орлеан?

— Нет, я больше не хочу туда ехать.

— Почему? Ты же хотел.

— Теперь не хочу.

Все было спокойно, только время от времени по улице проезжала одинокая машина. Мы лежали, ничем не прикрытые, в темноте, слушая жужжание вентилятора над головой.

— Боб, — позвала она через несколько мгновений.

— Что?

— Я хочу знать, почему ты передумал.

— Не знаю почему. Просто потерял к этому интерес.

— Потому что считаешь, что должен позаботиться обо мне? Но ты знаешь, что не обязан.

— Нет, дело не в этом.

— Но ты ведь не хочешь, чтобы я осталась с тобой?

— Не знаю.

— Ты ведь никогда не врешь, правда? Ты никогда не врешь только ради того, чтобы не задеть чувства людей. Ты ведь мог сказать, что должен заботиться обо мне. И это звучало бы приятно, хотя ничего бы не значило.

— Прости, — сказал я. — Я, вероятно, не очень умею говорить приятное.

— Но мы не должны притворяться друг перед другом, правда? Меня вроде как навязали тебе, и ты не должен делать вид, что я тебе нравлюсь. Или я нравлюсь тебе?

— Нравишься.

— Очень нравлюсь. Боб?

— Может быть.

— А сегодня утром ты сказал, что не нравлюсь.

— Это было очень давно. Похоже, с тех пор прошли годы.

— Да, мы оба с тех пор изменились, верно?

— Не думаю. Может быть, мы просто друг друга получше узнали.

— Ну и что же ты узнал обо мне?

— Что многое, что я думал о тебе, — не правда.

— По-твоему, нам может быть хорошо вместе? Будет хорошо, если мы поедем в Галвестон, как ты говорил? Я имею в виду, если мы сделаем вид, что мы как другие женатые пары и у нас медовый месяц?

— Думаю, что да, а ты?

— Но ты уверен, что тебе будет хорошо именно со мной? Ты уверен?

— Нет, не знаю. А ты? Ты думаешь, тебе понравится?

— Да, конечно. Мне всегда хотелось увидеть океан. И когда ты не бываешь насмешливым и гадким, я больше всего хочу быть с тобой.

— Прости меня, что я бываю таким.

— Значит, мы поедем, да?

— Да. Сегодня же.

— А почему бы нам не отправиться прямо сейчас? Тебе не кажется, что это будет здорово? Двинуться в путь в темноте. Я имею в виду, пока прохладно. В этом есть даже что-то волнующее!

— Ты сама достаточно волнующая! Разве нам нужно еще что-нибудь?

— Я вовсе не волнующая. Почему ты так думаешь?

— У меня есть кое-какие основания.

— Ну, так как насчет того, чтобы отправиться в Галвестон прямо сейчас? Я бы хотела, а ты?

— Вообще-то это сумасшедшее время, чтобы отправляться в путь. Но может быть, мы и есть сумасшедшие? Поехали!

По выезде из города мы заскочили в круглосуточное кафе, чтобы выпить по чашке кофе. Там нам встретился лишь сонный человек за стойкой. Пока он готовил кофе, я взглянул на наши отражения в зеркале над стойкой. Анджелина возбужденно оглядывалась по сторонам, а я, изучая ее лицо в стекле, удивлялся, почему я раньше не замечал в нем оживления? Может быть, на ферме этого и не было, но теперь оно просто светилось. Глаза ее сияли. Она посмотрела в зеркало и поймала мой взгляд. Она улыбнулась мне:

— Мы хорошо смотримся, да?

— Да. И ты особенно.

— У тебя белые брови. Правда забавно, что мы оба блондины?

— Мы могли бы быть сестрами, — сострил я.

— Подумай, я ведь ничего о тебе не знаю. Сколько тебе лет, какое у тебя второе имя, что ты любишь и что не любишь, ведь так?

— Когда я буду писать мемуары, я обязательно пошлю тебе экземпляр.

— Ты играл в футбол?

— Да.

— В средней школе или в колледже?

— И там и там.