Итан Блэк - У Адских Врат Страница 21

Камилла снова зачитывает сведения из путеводителя:

— «Авенида Девятого июля — самый широкий бульвар в мире».

Из толпы на выдаче багажа выныривает доктор Фаркас: не желают ли они пообедать с ним сегодня вечером? Или быть его гостями на вечере танго?

— Признаться, вы, красавица, напоминаете мне Эмилию, мою покойную жену. Десять лет назад мы праздновали нашу тридцатую годовщину в Нью-Йорке. Все были так добры к нам. Мы смотрели великолепное шоу.

— В каком отеле вы останавливались? — спрашивает Воорт для проверки и кивает, выслушав ответ.

— Ах, танго! Мы в Аргентине не можем справиться с правительством, но танцевать умеем, — вздыхает доктор Фаркас.

Воорт спрашивает доктора Фаркаса, какое именно шоу тот смотрел на Бродвее десять лет назад. Названия старых ресторанов, о которых упоминает Фаркас, кажутся точными. Рассказ о джазовом концерте в ныне закрытом «Хокс нест» тоже похож на правду.

Но Воорт снова отклоняет приглашение.

— Мы собирались побыть несколько дней вдвоем.

В улыбке доктора сквозит мужская солидарность, уважение к романтическому уединению. Поклонившись, он уходит, слегка прихрамывая, катит небольшой чемодан. Со спины кажется более хрупким.

— Ты словно допрашивал его, — произносит Камилла, когда они уже сидят в такси. — Мне его жалко. Он кажется одиноким. Давай позвоним ему.

— По-моему, я потерял его визитку.

— Здесь, знаешь ли, есть телефонные книги.

И Воорт сдается.

— Смотри, оказывается, его карточка была у меня в кармане. — Он вытаскивает визитку, разыгрывая удивление.

Все утро они гуляют по старому городу, делают покупки в антикварных магазинчиках на пешеходной улице Флорида: серебряную табакерку и посеребренный сосуд из тыквы для популярного напитка мате. Воорт чувствует себя не живым. Они пьют кофе на улице возле Пласа-де-Колон и бродят по роскошным ботаническим садам. Камиллу восхищает, что в метро на платформах висят настоящие картины, а еще там установлены стеклянные витрины, заполненные историческими предметами: старыми шпагами и мундирами, — и никто их не ворует.

— В этом городе чувствуешь себя в безопасности, — говорит Камилла. — Так здорово!

Они берут напрокат машину, собираясь завтра съездить в дельту. Ужинают в десять с доктором Фаркасом — он заехал за ними на старинном «мерседесе» и повез в ресторан с огромным залом, где за стеклом вращается на вертеле целая корова, а посетители сидят вплотную друг к другу за грубыми, длинными столами. Официанты в накрахмаленных белых фартуках подают сочные говяжьи стейки, картофель фри, толстые дольки сладкого лука и красных помидоров и отличное аргентинское каберне, которое и Воорт, и Камилла пьют в огромном количестве.

«Если Фаркас их человек, тут ничего не поделаешь. Я, наверное, все равно поехал бы с ним сегодня. А завтра мы отделаемся от него».

— Разве плохо получилось? — спрашивает Камилла после того, как доктор Фаркас в полночь высадил их возле отеля на Пласа-Сан-Мартин. — В аэропорту ты вел себя так, словно подозревал, что он собирается напасть на нас.

— Когда ты права — ты права, — отвечает Воорт.

— Воздержание смягчает сердце. — Камилла берет его под руку, и они идут через площадь к отелю. «Ну сколько можно?» — с досадой думает он. Дубы вдоль аллей. Поцелуи на скамейках. Величественный генерал Хосе де Сан-Мартин — герой аргентинской революции против Испании — смотрит с пьедестала; суровое лицо всадника напоминает Воорту собственных предков, и он вспыхивает от стыда. Все небо усеяно звездами, но в Южном полушарии они выглядят настолько по-другому, что даже Воорт, обычно не любитель любоваться ночным небом, замечает чуждые созвездия, доказывающие, что он не дома.

«Зачем я привез ее?» — спрашивает он себя. Но ответ прост: «Как бы я смог оставить ее дома?»

В далеком прошлом — пять дней назад — они не могли оторваться друг от друга. Он знает, что продолжение разговоров о сексе разбудит ее изобретательность (о, у них богатый репертуар!), никакие выдумки про инфекции мочевых путей не помешают. Но не подыграть тоже было бы не похоже на него.

— Еще несколько дней — и мы заново изобретем Камасутру, — обещает он; когда они добираются до номера, отмечает, что волосок на двери в прихожую на месте. Как и волоски в шкафу.

— Я люблю тебя, — говорит Камилла.

— А я — тебя.

— Я так возбуждена, Воорт. Давай ласкать друг друга, — предлагает Камилла, выходя из ванной в белой кружевной сорочке. Член Воорта скукоживается как дохлый червяк.

«И никуда не денешься».

— Иди сюда, — говорит он.

Воорт не может даже мастурбировать. Чувствует себя истощенным, старым. Камилла тянется к нему, но ее прикосновение вызывает в памяти автозаправку.

В четыре утра он, задыхающийся, потный, сидит в постели. Ноздри забиты запахом лизола. Омерзительное ощущение чужих рук на ягодицах так и не исчезло.

«Отвлекись, займись работой.

На пороге какого открытия я оказался дома?»

Но вместо этого приходит другая мысль: «Расстанься с ней. Ты больше не мужчина.

Уходи из полиции».

Новое, современное восьмиполосное шоссе несет их на север через промышленные и сельскохозяйственные зоны в сторону пампасов и полоски субтропического леса. Ориентируясь по карте, они находят парковку над главным рукавом реки Парана — широким светло-бурым потоком, берущим начало из Амазонки, в сотнях миль отсюда. Дороги здесь грунтовые. Толстые, искривленные стволы деревьев увиты лианами. На обочинах валяется мусор. По дороге снуют босые мальчишки-торговцы на дешевых велосипедах.

— Как по-твоему, радость моя, водятся здесь аллигаторы?

— Ну, если бы водились, путеводитель вряд ли рекомендовал бы это место для гребли.

Они вынимают из багажника рюкзаки со складными каяками, собирают лодки на заросшем травой берегу и спускаются в воду.

— Воорт, смотри! Попугаи!

Воорт готов поверить, что за ними никто не следит. Никто не сворачивал за ними с шоссе, и, поскольку у них нет разработанного маршрута, никто не сможет поджидать их там, где они решат остановиться вечером.

«Вряд ли нападение было расплатой. Будь это так, какая им разница, уеду я из Нью-Йорка или нет? Почему бы им было просто не осуществить угрозу сразу же? Кто они?!» Крик души.

Камилла читает:

— «Многочисленные рукава дельты живописны, но обманчивы. Очень легко заблудиться в лабиринте островов. Будьте осторожны!»

День жаркий, небо синее; ни Воорт, ни Камилла не сказали ни слова о его вчерашней несостоятельности. За несколько минут цивилизация словно исчезла. В темной, бурной воде ничего не видно. Они разрезают маслянистую волну, поднятую проплывающим мимо потрепанным грузовым судном — таким ветхим, что не смогло бы пройти техосмотр в Нью-Йорке.

Они сворачивают в один из узких каналов. Покосившиеся дома стоят на сваях на расчищенных участках леса. Течение проносит мимо распухшего дохлого тапира. В кронах деревьев пронзительно перекликаются парочки ярких попугаев. Иногда мимо с ревом проносится современный катер.

— До Нью-Йорка словно триллионы миль, — говорит Камилла.

На ней футболка с логотипом «Таргет» — осталась после старой телепередачи — поверх бикини. Воорт надел майку софтбольной команды Полицейского управления Нью-Йорка и мешковатые спортивные трусы «Лэндз-энд». На обоих высокие неопреновые ботинки — на случай, если придется идти пешком по грязи.

В полдень они выбираются на берег и перекусывают свежим хлебом, сыром, салями и бананами, запивая все холодной минеральной водой.

— А все-таки любопытно… почему ты за все платишь наличными, а не кредитной карточкой? — спрашивает Камилла.

— В путеводителе говорится, что здесь за это берут дополнительные проценты.

Но Камилла — режиссер новостей. Она не бросает заинтересовавшую тему. И снова заговаривает об этом вечером, когда они одеваются, собираясь на обед, в маленьком отеле «Дельта», — администратор здесь принял наличные.

— Помнишь ту передачу пару лет назад, которую «Таргет» делала по списку «Самых разыскиваемых»? Как ФБР выслеживало их по платежам по кредитным картам?

— Ты меня разоблачила. Меня преследует ФБР.

— Мы делали еще одну передачу — о водителе грузовика, незаконно перевозившем срубленные деревья из государственных заповедников. Ему все это страшно не нравилось, но он не мог заставить себя сдать своего босса. Я довела его до слез. В конечном счете, успокоившись, он рассказал.

— Для этих воспоминаний есть какие-то особые причины?

Их номер расположен на третьем этаже, балкон выходит на площадь. Воорт надевает летние брюки, темно-синюю спортивную куртку и белую рубашку. Камилла застегивает молнию на цветастой юбке в пол, на ногах — сандалии из ремешков. Светло-зеленый топ сочетается с легкой шерстяной кофточкой. В путеводителе сказано, что вечером в дельте можно простудиться.