Сергей Бакшеев - Череп Тимура Страница 24

– Ради такой девушки стоит постараться. – Зураб дружески похлопал Тихона по плечу. – Пойду брата проведаю.

Евтушенко дождался, пока преподаватель удалится, и пожаловался другу:

– Незачем ради нее стараться. С ней невозможно нормально общаться. Выхватила находку, словно это ее собственность. Чуть руку не ободрала. А ведь это ты достал череп.

– А ты прочел надпись. Но мы проникли в мавзолей ради Тамары. Я обещал ей помочь восстановиться в институте.

– И выйти из купе попросила не из-за стеснительности, а потому что хочет спрятать от нас черепушку как какую-то драгоценность. Не доверяет. Я ей тоже не доверяю.

– Да брось ты. Она хорошая девушка. Пусть прячет. Сунет под подушку, и все.

– Почему под подушку?

– Вот увидишь. Это так по-женски.

– Ты все шутишь, а два трупа – это не шутки. И кто-то еще идет по тем же следам. Опасно с ней.

– Я обещал, значит, должен.

Вернулся недовольный Зураб.

– Брат уже спит.

– Нам тоже пора.

Все трое вошли в купе. Тамара лежала под натянутым до подбородка одеялом.

– Спокойной ночи, мальчики, – промурлыкала она и закрыла глаза. – Не забудьте дверь закрыть.

Через полчаса к затихшему купе подошел человек в широком плаще с поднятым воротником. Он извлек из внутреннего кармана большой баллончик, наклонился и сунул сопло пульверизатора в вентиляционную щель двери. Палец вдавил белую кнопку, струя газа ворвалась в купе, окутывая спящих парами хлороформа. За стуком колес никто не услышал шипения газа. Незнакомец дождался, пока баллончик опустел, заклеил вентиляционную щель скотчем и засек время.

Тихон Заколов поморщился спросонья от едкого запаха и приоткрыл слипающиеся веки. Напротив спала Тамара, обнимая подушку, сверху свешивалась безвольная рука Зураба. Тихон глубоко зевнул. Этого было достаточно, чтобы его сознание опрокинулось в глубокий мрачный сон.

Десять минут спустя человек в плаще нацепил дыхательную маску, открыл дверь в купе ключом проводника и вошел внутрь.

25. В дело включается КГБ

Майор госбезопасности Василий Иванович Пучков задумчиво стоял около потревоженного саркофага эмира Тимура и подергивал кончики коротких усиков, стараясь загнуть их вверх. Желая походить на легендарного тезку, комбрига Чапаева, Василий Иванович регулярно отпускал усы, но каждый проверяющий из Москвы не упускал случая сделать замечание, что особые приметы чекисту иметь не полагается. Усы разом сбривались, однако через некоторое время возрождались вновь. Непосредственный начальник подполковник Кошелев смотрел на выходки майора сквозь пальцы. Да и как же он мог поступать иначе, если все самые сложные, а порой и грязные, дела приходилось поручать отважному и безжалостному майору.

Коллега Пучкова, круглолицый капитан Юсуп Каримович Искандеров переминался около ближайшего к выходу надгробия. На его пухлых щеках проступали красные нервозные пятна. Оба были одеты в просторные куртки-ветровки, скрывающие пистолеты в кобуре под мышкой. Дверь в подвал была закрыта. Согласно полученному приказу Пучков запретил музейным работникам до поры до времени спускаться в подземелье мавзолея Гур-Эмир.

– Товарищ майор, как вам задание Кошелева? – осторожно поинтересовался Юсуп Искандеров.

– При чем тут Кошелев? Это приказ из центра. Его надо выполнять.

– Странное задание.

– Почему? Приказ как приказ. Я и не в таких операциях участвовал. Срок, правда, маловат.

– Найдем преступников, ликвидировать придется?

– Ясен хрен. А ты чего, сдрейфил?

– Нет, ну как-то… Обычно сначала арестовывают.

– Ну ты даешь! Арестовать порой труднее, чем шлепнуть. Судя по строгости приказа, это враги народа или засланные диверсанты, а с такими выродками разговор у нас должен быть коротким. – Пучков сделал жест, будто разрывает на части нечто противное. – Ты, Юсуп, лучше скажи, какие будут соображения по существу дела?

– Не нравится мне тут, в подземелье. Здесь великие люди лежат. Их нельзя тревожить.

– Не люди, а покойники.

– Покойники-то они покойники, но лучше от них подальше держаться. Особенно от этого, – Искандеров вытянулся и нерешительно показал на центральное захоронение с треснувшей надгробной плитой.

– Тамерлана боишься, – усмехнулся Пучков. – Так от него одни кости остались.

– Кости тоже силу имеют. И еще какую.

– А кто-то, как видишь, не побоялся к нему ночью в гости пожаловать.

– Еще неизвестно кто, откуда пришел. Оттуда сюда или отсюда туда.

Майор недоуменно проследил за выразительными жестами капитана.

– Ты что имеешь в виду?

– Только факты, товарищ майор, только факты. Дверь снаружи закрыта – раз, подкоп сделан изнутри – два, тяжеленная плита сдвинута ровно настолько, чтобы выбраться из саркофага – это три. Такое впечатление, что Великому хромому надоело лежать в могиле, и он решил прогуляться.

Пучков с сомнением посмотрел внутрь саркофага на белый скелет.

– Погулял и вернулся?

– А может, и так. Вампиры, например, только по ночам ходят.

– То-то от тебя чесноком прет. Ты не от вампиров ли предохраняешься?

– Я, товарищ майор, чеснок всегда ем. Это полезно.

– Лучше бы ты его дома ел, перед тем как в постель с женой лечь.

– Она привыкла.

– Вот, покорные женщины Востока, моя бы… Ладно, а лампочку кто, по-твоему, разбил?

– Тимур ее и разбил. Мертвому духу достижения цивилизации без надобности. Он и в темноте все видит.

Василий Иванович наклонился, поднял плоское круглое стеклышко.

– Э нет. Тут осколки не только от лампочки. Вот плоское стеклышко, еще чистое, возможно, от фонарика. И следы, смотри. Пол пыльный, все видно. Покойничку ботинки ни к чему, а тут натоптано, как на танцплощадке. Надо будет слепочки сделать, и отпечатки с плиты снять.

– Кошелев приказал никого больше к заданию не привлекать. Даже экспертов.

– Значит, самим придется стараться. Для чего мы чемоданчик прихватили. Ты, Юсуп, измерь следы, характерные рисуночки подошв зафиксируй, а я плиту исследую.

Пока Юсуп Искандеров, вооружившись линейкой, нехотя ползал на четвереньках, Василий Пучков кисточкой и мелким порошком быстро прошелся по надгробной плите и недовольно крякнул:

– Черт, ничего. Чисто. Словно протерли.

– Конечно, он ведь изнутри отодвигал, – пробурчал капитан и громко крикнул: – У меня тоже все смазано. Какие могут быть следы на каменных плитах?

Пучков обошел помещение и остановился рядом со сдвинутой ступенькой. Пальцы подкрутили усы, майор присел, заглянул в лаз и позвал капитана:

– Юсуп, иди сюда, следственный эксперимент провести надо. Попробуй пролезть через подкоп.

– А зачем, и так ясно.

– Не рассуждай, Юсуп, у нас мало времени.

Искандеров с постной физиономией нагнулся, сунул голову в проход. Туловище чуть-чуть продвинулось вперед, но тут же ползком выбралось обратно. В руке капитан сжимал маленький бумажный прямоугольник.

– Я что-то нашел.

Майор рассмотрел бумажку:

– Вот и первая удача, чутье меня не подвело. Это квитанция на завтрак. Такие в гостиницах постояльцам дают. Число сегодняшнее. А штампик сейчас мы рассмотрим. – Пучков перевернул бумажку и прочел: – Туристический поезд «Ташкент – Хива». Юсуп, ты курировал железную дорогу, должен знать.

– Ходит раз в неделю. Из Самарканда отправился сегодня ночью в направлении Бухары.

– Докладываем начальнику, и по коням! Надо догнать.

– Догнать-то мы догоним, поезд весь день будет стоять в Бухаре. Только, товарищ майор, в нем больше двухсот пассажиров.

– Но не все пропускают завтрак! Это хорошая зацепка.

Василий Иванович потряс талончиком и гордо подвернул кончики усов повыше. Сам того не замечая, в зависимости от настроения, майор поддергивал усы то вверх, то вниз. Сейчас майор испытывал прилив энтузиазма.

26. Пропажа

В купе по-хозяйски постучали. Дородная буфетчица с пышной грудью в трикотажной блузке на два размера меньше, чем нужно, и льняном фартучке с большим карманом, толкала перед собой тележку.

– Завтрак, открывайте! Вы чё там, померли! – громко проворчала она ярко накрашенными губами и тряхнула массивными золотыми серьгами.

Заколов с трудом разлепил глаза, косой солнечный луч пробивался между занавесками и яростно щекотал нос, поезд стоял на какой-то станции. Тихон чихнул, сразу же заворочались пассажиры на соседних полках. Сверху спрыгнул Евтушенко и дернул в сторону, сотрясающуюся под ударами дверь.

– Хватит спать, в Бухаре стоим. Берите завтрак, давайте талоны, – ворчала буфетчица, протягивая бумажные пакеты с бутербродами и вареным яйцом.

Пассажиры послушно бросились выворачивать карманы, но в итоге в толстых пальцах буфетчицы оказалось только три талона.

– Тамара, где твой? – спросил Тихон. – Тебе Зураб вчера отдал.

– Не знаю. – Девушка сидела, прикрывшись простынею, и пыталась пригладить взъерошенные волосы. – Господи, голова трещит, как после наркоза.