Кристоффер Карлссон - Невидимка из Салема Страница 25

– Джимми?

– Тот, кто был с ножом.

По описанию Грима, Джимми был бледным худым парнем с длинными, темными волосами. Его отец слишком много пил, а мама была еще хуже. Она бросила их и ушла к финну шведского происхождения из Ботчурки, и он давал ей наркотики. К тому же Джимми часто травили в школе. Однажды он понял, что с него достаточно, и разбил лицо обидчику большим степлером. За это его и отправили в лагерь. Здесь образовался альянс из пяти участников, лидером которого стал парень по имени Драгомир, хоккейный игрок из Вэллингбю. Поначалу Джимми держался особняком, как и Грим. Так они и нашли друг друга.

– Мы ничем особенным не занимались, – говорил Грим. – Просто болтали о том о сем.

Спустя неделю выяснилось, что у Йона своеобразное чутье. Например, он нашел в шкафу общественные деньги, которые они с Джимми поделили. Скоро это стало известно остальным участникам группы. Они забрали долю Джимми, а Грима не тронули. Втайне он потом поделился с другом своими деньгами.

– Но я не вступился за него, – сказал он, и было видно, что ему стыдно. – Перед другими. Вместо этого… вместо этого я как бы был на их стороне, хотя мы с ним продолжали встречаться и общаться втихомолку.

Спустя две недели Грим гулял после игры в баскетбол. За углом одного из домов он услышал, как кто-то шепчется в крайнем возбуждении. Он узнал Драгомира и нескольких вокруг него.

– Настал твой час, маленький подонок.

Грим подошел к кружку мальчишек и заглянул внутрь. Увидел испуганное лицо Джимми.

– Только не волосы, – шептал тот. – Пожалуйста, только не волосы…

Драгомир держал в руке жужжащий триммер.

– Поиграем в парикмахера? – спросил он и придвинулся к своей жертве.

– Я заглянул Джимми в глаза, – сказал Грим. – Покачал головой, отошел на пару шагов назад. Когда я повернулся к ним спиной, то услышал гудение триммера, проходившего по его волосам.

У Грима в глазах стояли слезы. Я удивился. Юлия протянула к брату руку через стол, но он отдернул свою. Я смотрел на его бритую голову.

– Ты поэтому побрил…

– После этого, – продолжил он и сильно потер глаза, пару раз моргнул, – на следующий день он сидел в столовой, и я спросил разрешения присоединиться. Он просто пожал плечами, но я радовался уже тому, что он, по крайней мере, не отказался. Несколько прядей волос еще остались на его голове, это выглядело ужасно, и я предложил привести все в порядок. Он посмотрел на меня с улыбкой, как будто это уже не имело никакого значения. Я был уверен, что перед ним лежал столовый нож, но в конце обеда он сидел только с вилкой. Должно быть, он спрятал его прямо на моих глазах во время ланча. Через несколько дней на том же месте, где они побрили его, он пырнул Драгомира этим ножом в живот. Вот что случилось, – закончил рассказ Грим, и воцарилась тяжелая тишина.

Мы покинули «Юмкиль» вечером.

– Увидимся через неделю, – проговорил я.

– Да, и спокойствие закончится, – ответил Грим.

Он знал. Я был убежден в этом. Он чувствовал ее запах на мне. И, думаю, он чувствовал мой запах на ней тоже, но ничего не сказал – по крайней мере, мне.

– Мы ждем тебя, – Юлия погладила его по спине, и Грим, хоть и застыл сначала, позволил ей прикоснуться к нему.

– Что случится, если собрать двадцать парней с такими же проблемами, как у Йона, если не хуже, в одном месте? – бормотала Юлия в автобусе по дороге назад. – А вот что. Те, кто сюда приехал за помощью, получили ножом в живот, и стало только хуже. Это же бред, не понимаю, чем думают социальные службы.

– Я думаю, он знает, – тихо сказал я. – О нас.

– Он не знает. Только подозревает.

– Ты уверена?

– Он же мой брат. Я знаю его как облупленного.

– А что случится, если все всплывет? Не лучше ли сразу признаться?

Юлия молчала. На мой вопрос, всё ли в порядке, она ответила «да» и улыбнулась, и, несмотря на явную неправду, я предпочел этому поверить.

Мы с Гримом могли говорить обо всем. Обо всем, кроме Юлии. Несколько раз он спрашивал, кто мне нравится, или намекал на общих знакомых. Но я всегда увиливал, потому что страшился его реакции.

Само по себе это обстоятельство не угрожало нашей дружбе. Подобное я видел в фильмах, и все обычно заканчивалось хорошо. Но иногда оборачивалось катастрофой.

Грим мог это принять, и тогда ничего страшного не случилось бы. Возможно, поначалу обстановка была бы неловкой, но только временно. С другой стороны, он мог счесть такое неприемлемым и возложить вину явно не на Юлию, свою родную сестру. И в таком случае я был бы вынужден выбирать между ними. Если бы у меня вообще была такая возможность. Могло случиться так, что Грим отстранился бы от меня и запретил ей со мной общаться. И тогда я потерял бы обоих.

На самом деле прошло не так много времени, чуть больше месяца, но было ощущение, что время растянулось, замедлило свой бег, и каждый день был особенным.

Я никогда раньше ни с кем не встречался, но у одного из моих одноклассников завязались отношения на расстоянии – с девушкой, которую он встретил во время каникул в Сконе. Он ездил туда через выходные, и я размышлял, что наше ощущение времени было схожим в те дни, когда он бывал с ней. Именно то, что таких дней было немного и что совместное пребывание скоро кончится, придавало отношениям особую важность. Если бы не было этих поездок, его жизнь была бы пустой.

Если что-то и вызвало подозрения Грима во время нашей поездки в «Юмкиль», они остались невысказанными. Юлия вела себя как обычно. Мы ездили купаться. По дороге туда я держал ее руку, и в воде ее тело становилось легким и нежным. Как-то раз мы возвращались в Салем, и девушка предложила подняться к ней, сказав, что она одна дома. Но когда мы поднялись на этаж, и Юлия открыла дверь, стало очевидно, что мы не одни. Квартира была пропитана запахами готовящейся еды.

В кресле в гостиной сидела красивая женщина с волнистыми волосами. Она не подняла глаз, когда мы вошли. Из кухни доносился плеск воды в раковине, а Юлия застыла рядом со мной и отпустила мою руку.

В проеме мелькнуло лицо ее отца. Суровое и резкое, оно было немного красным, с опухшими глазами, как будто его хозяин только что проснулся. Он выглядел удивленным. В руках у него были тарелка и полотенце.

– Я не думала, что вы дома, – произнесла Юлия.

– Но мы – дома. – Он попытался улыбнуться и посмотрел на меня. – Мы знакомы?

– Не думаю.

– Смысла нет, – сказала женщина. Ее голос был монотонным, с приятной легкой вибрацией. Если бы она умела менять тон своего голоса, то вполне могла бы работать в службе телефонной поддержки разозленных клиентов. – Она все равно надолго ни с кем не задерживается.

– Мама, – осторожно сказала Юлия, и ее челюсти сжались.

– Это правда.

– Лео, – представился я. – Меня зовут Лео. Я живу в соседнем доме.

– Лео, – сказал отец Юлии, как будто пытаясь вспомнить, слышал ли он это имя раньше.

– Я – друг Гр… Йона. Мы учимся в одной школе, только в разных классах. Мы дружим уже какое-то время.

Я не мог остановить поток слов и чувствовал, как краска приливает к лицу. Юлия, возможно, это почувствовала, потому что когда снимала обувь и опиралась на меня, то мягко приобняла.

– Понятно.

Вот и все, что он сказал. Тарелка, которую он держал в руках, высохла, и отец снова исчез в кухне.

– Вы хотите есть? – спросил он. – Еда через несколько минут будет готова.

– Возможно, пап, – ответила Юлия, схватила меня за руку и потащила в свою комнату.

– Как их зовут? – спросил я.

– Клас и Диана. А что?

– Просто интересно. Ни ты, ни Грим не называли раньше их имен.

– Прости. – Она покачала головой. – Я правда не знала, что они дома. И они расскажут Йону.

– Не расскажут, если мы скажем, что я просто заходил забрать что-нибудь, или что ты хотела мне что-то показать, или… вот.

– Ты пойдешь на это?

– Да.

– Я не умею врать.

– Я тоже.

Клас и Диана Гримберг. Я так много о них слышал.

– Они оказались совсем не такими, какими я их себе представлял, – сказал я.

– Мама и папа?

– Да.

– А чего ты ожидал?

Как раз это я и пытался понять. Мне казалось, что они всегда только кричали друг на друга. В памяти всплыло воспоминание, как плейер Грима вылетел из окна и упал на землю.

– Я не знаю, – сказал я.

Раздался осторожный стук в дверь.

– Мы собираемся к столу, – услышали мы голос Класа. – Вы идете?

Юлия вопросительно посмотрела на меня, и я пожал плечами.

Стол был накрыт очень просто. Был обычный будний день, и мое присутствие не играло никакой роли. Они не стали ничего особенного придумывать – по крайней мере, таким образом. Было что-то в этом располагающее, потому что мои родители всегда пытались выдумать что-то особенное для гостей, что всегда вызывало у меня стыд.

– Спагетти с мясным фаршем, – сказал отец. – Ты ведь ешь мясо?

– Естественно, – ответил я.

– Это больше не так естественно, – проворчал он. – У народа появляются все более и более странные привычки.