Дэниел Силва - Посланник Страница 3

– Я же говорил вам, что дам ему ответ, когда закончу работу над картиной.

Шамрон посмотрел на Габриэля:

– Твоя самоуверенность что, не знает границ? Премьер-министр государства Израиль хочет, чтобы ты возглавил спецоперацию, а ты не даешь ему ответа из-за какого-то полотна пятисотлетней давности.

– Четырехсотлетней.

Габриэль поднес к столику кофейник и налил кофе в две чашки. Шамрон положил в свою чашку сахар и сильно вертанул ложкой.

– Ты же сам сказал, что картина почти закончена. Так каков же твой ответ?

– Я еще не решил.

– Могу я дать тебе небольшой полезный совет?

– А если мне не нужен ваш совет?

– Я в любом случае тебе его дам. – И Шамрон затушил окурок. – Ты должен принять предложение премьер-министра, а то он сделает его кому-то другому.

– Я буду лишь счастлив.

– В самом деле? И что же ты станешь тогда делать? – Встретив молчание, Шамрон поднажал. – Разреши нарисовать тебе картину, Габриэль. Я постараюсь сделать это как можно лучше. Правда, я не такой одаренный, как ты, и я не принадлежу к известной еврейской семье немецкого происхождения. Я всего лишь бедный польский еврей, чей отец продавал горшки с ручной тележки.

Убийственный акцент зазвучал у Шамрона сильнее. Габриэль не выдержал и улыбнулся. Он знал, что, когда Шамрон разыгрывает из себя втоптанного в грязь еврея из Львова, жди нечто интересное.

– Тебе некуда больше идти, Габриэль. Ты сам так сказал, когда мы впервые предложили тебе работу. Что ты станешь делать, когда закончишь этого твоего Рубенса? Тебя ждет другая подобная работа? – Шамрон сделал театральную паузу, так как знал, что ответом будет «нет». – Ты не можешь вернуться в Европу, пока с тебя официально не снято обвинение во взрыве на Лионском вокзале. Джулиан может прислать тебе еще одну картину на реставрацию, но рано или поздно это прекратится, потому что стоимость упаковки и пересылки будет сильно урезать его и без того тощий бюджет. Тебе понятны мои доводы, Габриэль?

– Очень даже понятны. Вы пытаетесь использовать мою неблагоприятную ситуацию, чтобы путем шантажа вынудить меня согласиться на спецоперацию.

– Путем шантажа? Нет, Габриэль. Я знаю, что такое шантаж, и Господу Богу известно, что я умел им пользоваться, когда это было мне необходимо. Но сейчас это не шантаж. Я пытаюсь помочь тебе.

– Помочь?

– Скажи мне вот что, Габриэль. Как ты намерен зарабатывать деньги?

– У меня есть деньги.

– Достаточно, чтобы жить затворником, но недостаточно, чтобы жить. – Шамрон на минуту умолк, вслушиваясь в ветер. – Тихо стало, верно? Чуть ли не мертвая тишина. Хочется думать, что так будет всегда. Но это невозможно. Мы отдали им Газу, ничего не потребовав взамен, а они отплатили нам, избрав ХАМАС своими правителями. Затем они захотят получить Западный Берег, и если мы быстро не уступим им его, начнется новый взрыв кровопролития, куда более сильный, даже страшнее второй интифады. Поверь мне, Габриэль, это скоро снова начнется. И не только здесь. Всюду. Ты что, думаешь, они сидят сложа руки? Конечно же, нет. Они планируют следующую кампанию. Они разговаривают с Осамой и его дружками. Мы теперь точно знаем, что палестинские власти пронизаны «Аль-Каидой» и ее приспешниками. Мы знаем также, что они планируют совершить в ближайшем будущем крупные атаки на Израиль и израильские объекты за границей. Контора также считает, что намечено убийство премьер-министра вместе с его главными советниками.

– Вами в том числе?

– Конечно, – сказал Шамрон. – Я ведь чрезвычайный советник премьер-министра по всем вопросам безопасности и терроризма. Моя смерть была бы для них огромной символической победой. – Он снова посмотрел в окно на ветер, трепавший деревья. – Какая ирония, верно? Это место должно было стать для нас убежищем. А теперь, как ни странно, мы здесь более уязвимы, чем когда-либо. Почти половина евреев мира живет на этой крошечной полоске земли. Малюсенького ядерного устройства достаточно, чтобы все снести. Американцы могут после такого выжить. Русские могут едва заметить, что такое произошло. А мы? Бомба, сброшенная на Тель-Авив, убьет четверть населения страны… а может быть, и больше.

– И вам нужен я, чтобы предотвратить этот апокалипсис? Я считал, что Контора сейчас находится в хороших руках.

– Теперь, когда Льву указали на дверь, дело обстоит, безусловно, лучше. Амос высоко компетентный руководитель и администратор, но мне иногда кажется, что слишком много в нем солдафонства.

– Он ведь возглавлял и «Сайерет маткаль», и «Аман». Чего же можно было от него ожидать?

– Мы знали, что нам дает Амос, но теперь премьер-министра и меня беспокоит то, что он пытается превратить бульвар Царя Саула в аванпост международной обороны. А мы хотим, чтобы Контора сохраняла свой первоначальный характер.

– Безрассудство?

– Смелость, – поправил его Шамрон. – Дерзание. Я просто хотел бы, чтобы Амос меньше выступал как боевой командир, а больше как… – Он умолк в поисках точного слова. Найдя его, он потер двумя пальцами большой палец и сказал: – Как художник. Мне нужно, чтобы рядом с ним был человек, который думает как Караваджо.

– Караваджо был безумцем.

– Вот именно.

Шамрон стал было снова закуривать, но на этот раз Габриэлю удалось взять его за руку, прежде чем он нажал на зажигалку. Шамрон посмотрел на него – глаза его были серьезны.

– Ты нужен нам сейчас, Габриэль. Два часа назад глава Спецопераций подал Амосу просьбу об отставке.

– Почему?

– Из-за Лондона. – Шамрон опустил глаза на свою руку, которую продолжал держать Габриэль. – Могу я получить ее обратно?

Габриэль разжал пальцы, выпуская его толстую кисть. Шамрон помял незакуренную сигарету между большим и указательным пальцами.

– А что произошло в Лондоне? – спросил Габриэль.

– Боюсь, вчера вечером там произошел… казус.

– Казус? Когда происходит казус, связанный с Конторой, обычно кто-то погибает.

Шамрон кивнул в знак согласия.

– Ну, по крайней мере можно счесть это последовательностью.

– Имя Али Массуди что-то говорит тебе?

– Он что-то преподает в одном из университетов Германии, – ответил Габриэль. – Любит изображать из себя бунтаря и реформатора. Я однажды встречался с ним.

Брови Шамрона от удивления взлетели вверх.

– В самом деле? Где же?

– Он приезжал в Венецию пару лет назад на большой симпозиум по Ближнему Востоку. Участникам была оплачена поездка по городу с гидом. И одна из остановок была в церкви Святого Захария, где я реставрировал алтарную икону Беллини.

Габриэль несколько лет жил и работал в Венеции под именем Марио Дельвеккио. Полгода назад он вынужден был бежать из города, после того как его раскрыл палестинский мастер-террорист по имени Халед аль-Халифа. Эта история закончилась на Лионском вокзале, после чего имя Габриэля и его тайное прошлое появилось во всей французской и европейской прессе, включая разоблачительную статью в «Санди таймс», где он был назван «израильским ангелом смерти». Парижская полиция по-прежнему требовала его для допроса, а палестинская группа борьбы за гражданские права подала на него в Лондоне в суд как на военного преступника.

– И ты действительно познакомился с Массуди? – недоверчиво спросил Шамрон. – Поздоровался с ним за руку?

– Конечно, в качестве Марио Дельвеккио.

– Я полагаю, ты не понимал, что пожимаешь руку террористу.

Шамрон сунул сигарету между губами и чиркнул зажигалкой. На этот раз Габриэль не помешал ему.

– Три месяца назад один наш друг из иорданской разведки сообщил нам, что профессор Али Массуди, великий посредник и реформатор, на самом деле талантливый разведчик «Аль-Каиды». Иорданцы считают, что он ищет добровольцев для выступлений против Израиля и еврейских объектов в Европе. Мирные конференции и антиизраильские демонстрации – излюбленные места его охоты. Это обстоятельство нас не удивило. Мы уже какое-то время знаем, что мирные конференции стали местом встреч агентов «Аль-Каиды» и европейских экстремистов как левого, так и правого крыла. И мы решили, что было бы разумно поставить под наблюдение профессора Массуди. Мы добрались до телефона на его квартире в Бремене, но это, мягко говоря, ничего не дало, что огорчительно. Он безукоризненно провел разговор по телефону. Затем месяц назад наша лондонская резидентура очень своевременно выудила одну информацию. Как выяснилось, отдел культуры лондонского посольства попросили представить кандидатуру на так называемый Стратегический форум за мир и безопасность в Палестине, Ираке и окрестных странах. Когда отдел культуры попросил дать список участников, угадай, чье там было имя?

– Профессора Али Массуди.