Петр Алешкин - Победитель. Пьеса и киносценарии Страница 3

М а к с и м: Бесплодным труд твой был, товарищ Александр. Назови, много ли народу спас твой Спаситель?

О т е ц А л е к с а н д р: Несть числа душам человеческим, которых вывел Христос на праведный путь, а значит, спас их души от вечных мук!

М а к с и м: В этом-то и разница между вашим и нашим богом. Ваш Иисус спасает души человеческие, а наш Маркс спасает тело человека от вечного рабства, от эксплуатации человека человеком. Душа это нечто эфемерное, неосязаемое, невидимое. Никто никогда душу не видел, не встречал. И есть ли она, как доказать? А тело наше всегда при нас, всегда с нами, вот оно, всегда потрогать можно… ущипнешь его, больно – поранишь, страдать начинаешь, мучиться. И пищи наше тело ежедневно требует, и не единожды, а по нескольку раз в день. Если нечем человеку насытить тело, он страдает от мук голода посильнее, пострашней, чем от душевных мук. Отсутствие духовной пищи вынести можно, а отсутствия хлеба невозможно.

О т е ц А л е к с а н д р: Не хлебом единым жив человек! Тело смертно, душа бессмертна. Душу направляет Бог, а тело – дьявол! Значит, вера ваша дьявольская, и бог ваш – дьявол! Всю свою жизнь я старался бороться с дьявольской сущностью в человеке, старался указывать своим прихожанам путь к Богу, старался вести их к спасению души. На крест взойду, но никогда не приму вашей веры, никогда не буду агитировать людей идти по вашему пути, по прямому пути к антихристу.

М а к с и м: Примешь! Когда дело до креста дойдет, тело воспротивится. Не терпит оно страданий и мук!

О т е ц А л е к с а н д р: Не приму! (Отвернулся от Максима и вышел).

М а к с и м (вслед ему зло и ехидно): Проверим… Крест нам организовать не долго.

Сцена 4

Церковная площадь. Возле паперти толпа крестьян. Среди них Егор и Ванятка с Андрюшкой. Сквозь толпу к паперти быстро и решительно проходят командир продотряда Маркелин, за ним – два красноармейца в буденовках и Мишка Чиркунов. У Маркелина в руках плетка. Решительно поднимаются на паперть, поворачиваются к толпе. Из церкви к ним вышел комиссар Максим.

М а р к е л и н (вскинув руку с плеткой): Товарищи! Дорогие мои! Два года Красная Армия ведет непрестанную борьбу со всеми врагами трудового народа. Два года без устали отражает нападение своих и иностранных бандитов, стремящихся вернуть помещикам землю, капиталистам фабрики и заводы. Несмотря на все препятствия, до сих пор нам удавалось накормить, обуть и одеть доблестную Красную Армию, спасти от голода и холода население центра Советской России… Все, что нужно нашей героической Красной армии – мы дадим! Без полной поддержки тыла Красная армия не может вести решительной и энергичной борьбы с мировыми хищниками. Наш боевой девиз: всё для Красной армии, всё Красному фронту! Чем скорее, тем лучше! Да здравствует всемирная пролетарская революция! Да здравствуют вожди Революции товарищи Ленин и Троцкий! (Он опустил руку. Народ молчал. На некоторое время наступила тишина). Да, забыл сказать… Вам нужно сдать дополнительно к продразверстке по двадцать одному яйцу с десятины, по двадцать пять фунтов хлеба и по двадцать фунтов картошки с едока…

Толпа охнула, колыхнулась, зашумела.

1 – ы й к р е с т ь я н и н: Почему?

2 – о й к р е с т ь я н и н: Мы выполнили!

3 – и й к р е с т ь я н и н: Все сдали!

М а р к е л и н: Тихо! Говорю, дополнительно и добровольно! В подарок Красной армии!.. Говорите по одному, и сюда! Я лицо контрреволюционера хочу видеть. Глаза в глаза!

Крики прекратились.

1 – ы й к р е с т ь я н и н: Товарищ, товарищ, я спросить хотел…

М а р к е л и н: Поднимайся сюда.

1 – ы й к р е с т ь я н и н: Не, я отцеда, я не нащот Красной армии… Она тоже исть хочить. Я нащот товаров… По указу обещано нам, коль мы разверстку исполнили, мануфактуры два аршина, карасину поболе двух фунтов на едока…

М а р к е л и н: Я понял… Какое число сегодня, знаешь? Двадцать пятое февраля, а в указе сказано – выдать до первого августа!

1 – ы й к р е с т ь я н и н: Ну да, ну да, это карасин и мануфактура… Месяц исшол, а где жа четвертушка фунта соли, полкоробка серников. Кажный месяц обещано давать… Ты не подумай чаво, я не контрреволюция… Соли нету…

М а р к е л и н: Будет вам соль, в конце марта за два месяца получите… Ну, так что, согласны сделать подарок Красной армии? Давайте по домам. И срочно сюда, к церкви, хлеб, картошку, яйца. И пять подвод, чтоб отвезти на ссыпной пункт.

2 – о й к р е с т ь я н и н: Не согласны! Нету хлеба! Вымели под гребло. Хучь с сумой иди…

3 – и й к р е с т ь я н и н: Почему в Киселевке по восемь фунтов хлеба взяли, а с нас двадцать пять? Мы рази богаче? Где Докин? Почему его нет? Где советчики? Мы их на чо выбирали!

М а р к е л и н: Я арестовал ваш кулацкий Совет за контрреволюционную агитацию. Мы их будем судить революционным судом!.. Потому, прежде чем вы пойдете за хлебом, нужно избрать нового председателя сельского Совета. Я предлагаю кандидатуру Чиркунова Михаила Трофимовича! Кто против этой кандидатуры, поднимите руку! И повыше!

2 – о й к р е с т ь я н и н: Не жалаем дезентира!

М а р к е л и н: Кто крикнул?! Кто? Выйди сюда! Найти крикуна! (вытянул он руку с плеткой в ту сторону, откуда крик раздался).

Два красноармейца слетели с паперти, ввинтились в толпу.

3 – и й к р е с т ь я н и н: Здесь крикун! Вот он!.. Сюда идитя… Ага, он. Держи его, держи крепче…

Гул, шелест по толпе прошел. Красноармейцы тащи¬ли человека, и почему-то их сопровождал сдержанный смешок. Улыбнулся и Егор, когда увидел, кого тащат красноармейцы. В их руках бился, вертелся деревенский дурачок. Он сопел, упирался ногами, высунув мокрый язык, сопатился. Красноармейцы подтащили его к ступеням, на паперть поднимать не стали.

М а р к е л и н: Это ты крикнул?

Д е р е в е н с к и й д у р а ч о к: Ага! (Он рукой размазал по щеке сопли).

М а р к е л и н: А что ты кричал? Крикни-ка еще раз.

Д у р а ч о к: Не жалаем дезентира.

Снова смешки раздались.

М а р к е л и н: Отпустите его… Выборы состоялись! Большинством голосов председателем сельского Совета избран Чиркунов Михаил! А Совет он себе подберет сам. Теперь расходитесь. Жду вас с хлебом…

1 – ы й к р е с т ь я н и н: Где мы его возьмем? Всё сдали!

М а р к е л и н: Товарищи! Я не понимаю вас, в Красной армии ваши же сыны, братья. И вы не хотите, чтобы они были обуты, одеты, накормлены? Товарищ красноармеец, (вытянул руку с плеткой Маркелин в сторону Егора) да, ты, ты! Поднимись, расскажи, в каких условиях сражается Красная армия! Иди, иди…

Егор смутился, оглянулся растерянно.

1 – ы й к р е с т ь я н и н (Егору): Иди, просють.

Анохин нерешительно поднялся на паперть.

М а р к е л и н (Егору): Коммунист?

Е г о р: Да…

М а р к е л и н: Ну, вот и врежь им по-партийному!

Растерянный Егор стоял на паперти, глядел на молчаливую толпу.

М и ш к а Ч и р к у н о в (Егору): Расскажи, какова на фронте житуха.

Е г о р: Да, жизня на фронте не сладкая. Пирогов в постелю не подають…

2 – о й к р е с т ь я н и н (с ехидным смешком): Оратель выискался!

Е г о р: Да, пирогов не подають! Да и постеля не кажный день бывает. Ляжешь у костерка на шинелюшку, да шинелюшкой и укроешься. И холод, и голод – все бывало. И под пулями, под пулями… Без вашей помощи мы ничего не сделаем, не поборем белых хищников. Нужен хлеб, мужики, нужен…

1 – ы й к р е с т ь я н и н: И нашим детям нужен! Нам тоже с голодухи пухнуть неохота… Мы с твоим отцом в поле хрип гнули, а Маркелин прискакал – и под гребло. Мякину оставил! И ту забрать хочить… Ловок ты лялешничать!.. Нету хлебушка у нас, весь выгребли, пока ты сашкой махал!

Егор хотел сойти с паперти, но Мишка ухватил его сзади за руку, приобнял, отвел за спину к Маркелину:

М а р к е л и н (яростно 1-му крестьянину): Ты мне контру не разводи! Выпорю!

1 – ы й к р е с т ь я н и н: Зна-ам мы, скор на руку… Не думай, не век тебе царевать, дойдет и твой черед!

М а р к е л и н: Что-о! Выпороть! Сейчас же.

Красноармейцы с готовностью скатились с паперти, подхватили деда под руки. Один из них поймал на лету брошенную Маркелиным плетку. Деда кинули на скамейку, содрали штаны, взвилась плетка, и багровый рубец проступил на серой коже старика. Дед дернулся. Снова взвилась плетка.

М и ш к а Ч и р к у н о в (Егору): Рад тебя видеть, рад… Насовсем?

Е г о р: В отпуск. Ранен…

М а к с и м: Меня зовут Максим. Комиссар продотряда… А это мой командир, товарищ Маркелин.

Е г о р: Егор Анохин, командир эскадрона, (пожал руку Егор сначала Максиму, потом Маркелину). В отпуске по ранению…

М а р к е л и н (Егору): Я сразу понял, что ты Егор Анохин, потому и позвал тебя сюда.

Е г о р: Откуда ты обо мне знаешь?