Клювы - Максим Ахмадович Кабир Страница 31

Дворжака. – Альберт обвел взглядом собеседников. – Моего любимого композитора. – В лице седовласого учителя было что-то восторженно-юношеское. – Через час крики затихли. Я решил проверить. Лунатики собрались напротив деканства. Они… остолбенели и таращились на луну. Вроде и не дышали совсем.

Он замолчал, чтобы Корней перевел для своей подруги. Оксана затараторила в ответ.

– Люди в окнах, – показал Корней на многоэтажки.

– Да, мы заметили.

– Они тоже остолбеневшие. Что было потом?

– Потом пришли военные, и я снова схоронился. Лунатики очнулись. Не ото сна, а от этого… паралича. Напали, но солдаты положили их из автоматов. Я боялся, что военные и меня прикончат. Автобусы привозили беженцев. Я смешался с толпой. Наблюдал за осадой из кустов, как трус.

Филип похлопал Альберта по плечу.

«Ничем бы ты не помог, поклонник Дворжака и „Битлов“».

– Я увидел уезжающий грузовик, понял: это мой последний шанс. Ребята спасли меня.

– Так вот, – опередил Филип очередную порцию благодарностей, – у меня созрела теория. Сомнамбулы перестают двигаться, если им некого убивать. Если они не чуют рядом бодрствующих.

Корней вскинул брови:

– Вы хотели сказать «не видят»?

– Не видят, да. Потому их до черта в старой части города.

– Убивать, – прошелестела Вилма, – их единственная цель.

– А наша цель – жить.

– Америка скоро падет, – не унималась Вилма, – или пала уже. Япония на очереди.

– Ребята! – Оксана дернула Корнея за рукав.

По газону мимо стеклянной коробки автосалона шел тощий парень в камуфляжных штанах. Загорелый торс он подставил солнечным лучам. По впалому животу и торчащим ребрам рассыпались татуировки. За плечом болтался тряпичный, сшитый из лоскутьев, рюкзак.

Альберт близоруко прищурился:

– Лунатик…

– Нет-нет! – воскликнула Оксана. – Он нам машет.

– И впрямь!

Парень поднял руку и шевелил пальцами. Типичный автостопщик, ловящий попутку.

Филип постучал по заднему стеклу кабины.

– У нас пополнение! – крикнул он Камиле.

Грузовик припарковался возле мотеля. Филип заметил трупы, сваленные за забором, но ничего не сказал, а наоборот, привстал, чтобы заслонить от Вилмы обзор.

– Давай скорее, приятель!

Парень запрыгнул в кузов, машина тут же тронулась.

– Нормально, – сказал он. – Вы первые, кто остановились.

– А были другие автомобили?

– Да, все прут из города. Я – Вик, кстати.

Шею парня окольцевала татуировка – бусы из черепов. По небритым щекам ползли чернильные слезы. У губ белели струпья. Что-то подсказывало Филипу, что выглядел пацан неважно и до апокалипсиса.

– Рады знакомству, Вик. Я…

– Тебя как звать, подруга? – Вик окинул горящими глазами Оксану. – Классная фигурка!

– Простите… – кашлянул Корней.

– Твоя девка, да? Чего ты напрягся? Спокойно! – Вик обнажил в ухмылке пеньки гнилых зубов. – Разберемся. – Он подмигнул Оксане. – А что у вас тут, вечеринка?

– Извините, – сказал Филип, – вы можете сесть?

– Лишь бы не в тюрьму, босс!

Вик плюхнулся рядом с Вилмой. Та вздрогнула и отодвинулась к борту.

– Как твое ничего, сестра? Ты в теме, да?

Пальцы Вика помассировали колено Вилмы.

– Не надо… – пискнула она.

– Сестра в теме! – довольно усмехнулся Вик. – А у тебя есть, да? Угостишь брата?

– Уберите, пожалуйста, руку, – твердо сказал Филип.

– Немного занудная вечеринка, да? – Вик засмеялся.

Грузовик проехал железнодорожную ветку. По сторонам дороги густел августовский лес.

– Ого! И вы молчали! – Вик качнулся к ящикам с медикаментами. – Есть аптечка – будет веселье. Дядя Вик научит вас никогда не спать. В обмен на маленькое одолжение. – Он послал Оксане воздушный поцелуй. – А за баранкой тоже телка? Да у вас целый гарем, мужики! – Вик харкнул слизью на рифленый металл.

– Здесь не плюются! – взъярился Альберт. – Что вы себе позволяете, молодой человек?!

– Пзвляете мдой чвек… – передразнил Вик учителя. – Тебе какое дело, дед? Тебе и так никто не даст. У наших дам хороший вкус, да, девочки?

Мексиканские скелеты и мультяшные персонажи на предплечьях Вика были изрядно подпорчены воспаленными ранками. От него воняло потом и болезнью.

– Камила! – Филип забарабанил в стекло. – Тормози!

– Нормально. – Вик пялился на грудь Оксаны. Она ссутулилась, съежилась под сальным взглядом. – Сука, как же нормально!

Грузовик встал посреди пустого шоссе.

– Выметайся! – отчеканил Филип.

Глаза парня округлились:

– Ты чего, старик?!

– Вон!

– Да ты меня не так понял! – Вик улыбнулся примирительно. – Я нормальный, брат. Просто волнуюсь в компании незнакомых людей. Вы привыкнете.

Филип встал во весь рост. Альберт и Корней последовали его примеру.

– Ты оглох? – спросил Корней.

– Я вас услышал! – Вик хлопнул в ладоши. Подобрал рюкзак, поклонился Вилме. – Дамы! Вынужден идти.

Протискиваясь мимо Оксаны, он громко щелкнул языком. Девушка вздрогнула, Вик расплылся в улыбке.

– Карма настигнет вас, – сказал он, соскакивая на асфальт. – Бог все видит.

Грузовик поехал прочь. Тощий человек на шоссе захохотал и принялся отплясывать какой-то безумный танец.

Снаружи (7): Токио

Первым лунатиком на островах стал студент-биолог по имени Такуя Мидзусима. После автокатастрофы он пролежал в коме неделю, но очнулся двадцать шестого августа, не дожидаясь ночи, – в тринадцать сорок и попытался убить родного брата. Часом позже пациент, которому удаляли желчный пузырь, встал с операционного стола и набросился на хирурга. Он был слаб и истекал кровью, но потерявшая сознание медсестра пришла на помощь – они убили троих, прежде чем были расстреляны в упор полицейскими.

Император Акихито выразил соболезнование родственникам погибших и попросил не паниковать.

Улицы городов опустели. Токийцы запирались в квартирах и выбрасывали из окон ключи. Фотограф «Емиури симбун» фотографировал усеянные ключами газоны.

Выпуски новостей отдавали медным запахом крови. Репортажи из Нью-Йорка напоминали блокбастер с пометкой «18 +».

На Алтае шаманы проводили свои ритуалы. Кардиналы обращались к католикам с проповедями. Далай-лама призвал человечество не проливать кровь.

Распространялись истории о том, как лунатики забрели в храм кришнаитов и начали танцевать вместе с прихожанами. По другой версии – зашли к свидетелям Иеговы и молились с ними хором.

На экранах лидеры Южной и Северной Кореи обсуждали приближающиеся сумерки. Но гораздо больше шума наделал новый ролик Карающей Длани «Хороним Америку». Обсуждали не содержимое, а внешний вид блогера и то, как часто он запинался.

В приемной института беззвучно работал телевизор.

Словно маркиза де Сада пустили к компьютеру, и он выстучал бегущую строку.

Дональд Трамп выступал в прямом эфире. Он забыл причесаться.

«Что же, – подумал профессор Таканори Тоути, – в отличие от меня, этой ночью он наверняка не спал».

За панорамными окнами полыхало закатное зарево.

– Ты видел его? – спросила Ю.

Связь прерывалась.

Профессор кивнул, словно жена находилась перед ним, а не на другом конце Токио.

– Ты что, киваешь?

– Да, прости. – Он улыбнулся. За сорок лет брака Ю выучила все его привычки. – Да. Видел.

– И как он выглядит?

– Обычно. Как ты, как я. Как любой спящий человек.

– Ты пробовал его разбудить?

– Я… я полагаю, это не телефонный разговор.

– Да, конечно. Я старая дура.

Шаркнули, открываясь, створки лифта. Статный мужчина в военной форме появился на этаже. Полковник Сато. Именно он организовал перевоз подопытного образца.

– Ты поела? – спросил Тоути.

– Нет аппетита.

– Поужинаем вместе, когда я вернусь. Как ты себя чувствуешь?

Он вспомнил Ю, замершую посреди комнаты, тыкающую ему в грудь воображаемым ножом. Нимб лунного света за растрепанными волосами.

Вспомнил, как уходил утром из дому, поцеловал ее в сухие губы, в тончайший лен кожи у самой мочки. Как запер снаружи дверь – точно