Клювы - Максим Ахмадович Кабир Страница 33

что Луна влияет на сомнамбул. Но, полковник… Это началось не в ноль часов ноль минут по среднеевропейскому времени, как пишут газеты. Двадцать четвертого числа в Италии, в Бельгии, в Аргентине были задокументированы случаи лунатизма. Сомнамбулы прыгали из окон, грызли свои запястья, кидались под машины. В Праге бизнесмен стесал губы об асфальт. Но эти еще никого не убивали, и их в итоге удавалось разбудить. То же самое наблюдалось двадцать пятого. Южная Америка, Киргизия, Новая Зеландия… Позавчера моя жена ходила во сне. Она думала, что сжимает в руке нож, и била им меня в грудь.

Полковник выпустил распечатки из рук. Профессор продолжал, доставая серебристый диктофон:

– Будто что-то искало лазейку в наш разум. Двадцать четвертое – тринадцатый и четырнадцатый лунные дни. Спутник Земли освещен на девяносто шесть процентов. Двадцать пятое – четырнадцатый и пятнадцатый лунные дни. Девяносто девять процентов. Сегодня – полнолуние. И оно нашло путь.

– Оно?.. – ошарашенно повторил Сато.

– У господина Канбэ присутствует фоновая активность. Он реагирует на окружающий мир. Анализирует часть поступающих сигналов. Я задал ему несколько вопросов. – Тоути выдержал паузу. – Баку, полковник. Тапир Баку. Вот кто нам поможет.

Профессор щелкнул кнопкой и спросил – уже из динамика диктофона:

– Зачем ты убил свою жену, Митико? Зачем?

Голос лунатика был блеклым и глухим:

– Оно приказало мне.

– Назови его имя.

– Песочный человек. Лунное Дитя.

4.9

Грузовик они оставили на парковке модерновой новостройки, в нескольких кварталах от пункта назначения. Промышленный район Высочаны не привлекал туристов. Казалось, кошмар пощадил его. Но стоило присмотреться…

Пустые дворы. Пустые улицы. Шелестящие кронами деревья в пустом парке.

Столб дыма, вздымающийся, как вражеский флаг над военным аэродромом. Ни трамваев, ни проезжающих машин. И в окнах элитных высоток, за бликующими стеклами – силуэты окоченевших людей.

Как преступники, хоронясь в тени, шестеро неспящих пробежали рысцой к двухэтажному дому под красной черепицей. Прежде Корней мечтал поселиться в таком.

Пока хозяин искал ключи, Корней и Оксана познакомились с водителем. Камила была платиновой блондинкой средних лет, крупной и круглолицей.

– Добро пожаловать! – Филип отворил двери.

Огромная светлая квартира была заставлена холстами – настоящий выставочный зал.

– Так вы художник?

– Типа того, – улыбнулся Филип.

– Очень красиво! – восхищенно воскликнула Оксана.

Корней решил, что не все потеряно, если искусство еще способно захватить. Гости вертели головами, рассматривая картины. Лишь синевласка Вилма рухнула на диван. Выглядела она плохо и постоянно чесалась. Голые ключицы исполосовали царапины. Вилма принюхивалась и морщилась, хотя Корней не чувствовал никаких неприятных запахов.

– Кто эта девушка? – Камила обвела жестом холсты. Героиня большинства полотен явно писалась с конкретной натурщицы.

– Моя жена. Яна.

– Она красивая, – по-чешски сказала Оксана.

– Да, невероятная. Ее не стало девять лет назад.

Художник использовал все оттенки красного, чтобы передать рыжее пламя волос и шелк развевающихся платьев, отчего создавалось впечатление, что стены мастерской объяты пламенем.

– Но, друзья, – сказал Филип, – никто не любуется живописью на голодный желудок. Девчонки, вы поможете старику?

– Спрашиваешь! – закатила рукава Камила.

Корней перевел для Оксаны, она закивала, с готовностью последовала за хозяином на кухню.

Альберт присел возле Вилмы. Улыбнулся Корнею:

– Вы не чех, правда?

– Украинец.

– Чудесное произношение. Чем занимаетесь?

– Работаю в издательстве. Или работал.

– Не падайте духом. Блокируйте негативные мысли. Я понимаю, трудно. Но сам стараюсь сосредотачиваться на том, что случится в ближайшие минуты. Пожалуйста, расскажите о вашей издательской работе.

– Это будет скучно… – смутился Корней.

– Скучно бывает только скучным людям. Я прошу.

Он пожал плечами и поведал обо всем, чем занимался в офисе: о компьютерных программах, разновидностях переплета, о печатных станках. Он вспо-мнил и последнего сорвавшегося заказчика.

– Писатель предлагал опубликовать книгу о Луне. Об… э… – Корней не знал, как это по-чешски. – Существах с других планет.

– Инопланетяне. Внеземные цивилизации.

– Да, внеземные цивилизации на Луне.

– Как забавно. Обычно фантасты отдают им Марс.

– Чем Луна хуже? У нее есть…

– Темная сторона.

– Да.

– Так, быть может, я знаю вашего писателя? Я слежу за современной чешской литературой.

– Сомневаюсь, – сказал Корней, – он взял псевдоним в честь американского химика. Отто Леффлер.

– Я профан. Не слышал ни о том ни о другом. – Альберт повернулся к синевласке, которая все это время терла глаза, точно в них попал песок. – Вилма…

– Отстаньте, бога ради! – раздраженно бросила та.

– Сию секунду, – не обиделся Альберт.

Они болтали об отвлеченных вещах, книгах и музыке, как обыкновенные посетители галереи обыкновенного двадцать шестого августа. На кухне скворчала сковорода.

Вскоре явился Филип – он притащил стол. Оксана перешептывалась с Камилой и даже улыбалась. Камила говорила по-русски.

Обед состоял из овощного салата, жареной камбалы и разогретого риса. У Корнея потекли слюнки.

Филип разлил по разномастным чашкам кофе. Они чокнулись посудой. Вилма разлила горячий напиток и обожгла себе пальцы.

– Без паники! – Камила захлопотала, подула на руку Вилмы. Та поблагодарила устало.

– Вы видели ролики Карающей Длани? – спросил Корней.

– А, того парня из Лондона… – Альберт набил рот кашей. – Его теория про Час Икс не совсем верна.

– Что за теория?

Филип сказал, скрестив на груди массивные лапищи:

– Что началось все в полночь и именно у нас, в нашем часовом поясе.

– Угу. – Альберт загрузил тарелку Оксаны салатом. – И это не так. Мой друг преподает в школе для инвалидов. С десяток его учеников ходили во сне двадцать четвертого и двадцать пятого тоже.

– И их не смогли разбудить? – спросила Камила.

– Смогли. Эта дрянь пока… укоренялась. Но факт есть факт.

Корней рассказал о Сектанте, телефонном разговоре с женой Соловьева и ночной прогулке Оксаны. В последнем случае он опустил подробности.

– Один человек набрал целых три примера. – Альберт многозначительно хмыкнул.

– Позавчера, – сказал Филип, – на меня напал лунатик с палкой. Днем, на кладбище в Богнице. Черт знает, чего он там спал.

– Нам это ничего не дает… – вздохнула Камила.

– А знаете что? – Альберт промокнул салфеткой губы. – Давайте-ка немного расскажем о себе. Кто был на собраниях анонимных алкоголиков?

– Я, – буркнула Вилма.

– Помогай мне, я буду первым. – Учитель встал и поправил воображаемый галстук. – Меня зовут Альберт, и я не спал двадцать четыре часа. Виновен, вчера вечером прикорнул на пару часиков. Час Икс подарил мне новых друзей. Спасибо.

Он отпил кофе и сел на диван.

Камиле не нужно было подниматься – она ела, стоя у мольберта.

– Так, попробую. Меня зовут тетушка Камила, я не спала тридцать два часа. Час Икс подарил мне кучу седых волос, ночные кошмары до конца дней и двадцать микроинсультов.

– Ты не сказала «спасибо», – заметил Альберт.

– Спасибо большое.

Оксана включилась в забаву благодаря лингвистической поддержке Корнея.

– Меня зовут Оксана, я не спала тридцать три часа. Час Икс подарил мне Корнея.

– Моя ж ты малышка! – умилилась Камила.

– И Бога, – неожиданно добавила Оксана. – Спасибо.

Вилма не смогла сосчитать часы без сна:

– Десять. Или двадцать.

– Во сколько ты проснулась вчера? – спросил Филип.

– Не знаю. В час дня.

– Двадцать девять часов. Детское время.

Филип намеревался снять напряжение, но Вилма молча вышла из мастерской.

– Пусть побудет одна, – сказала Камила.

– Моя очередь, да? – Хозяин квартиры зафыркал, словно собирался с силами для трудного дела. – Прошу любить и жаловать: Филип. – Он склонился в