Мартин О'Брайен - Убийство по французски Страница 34

Если бы все в его жизни было так просто, вздохнул про себя Баске, когда «порше» с ревом вылетел из туннеля над Лестаком и побережье вместе с городом раскинулись перед ним во всей красе.

На закуску Анэ. Его любовница Анэ. Беременна, черт возьми. Какого черта она собралась делать? Считается профессионалкой, дьявол ее раздери. Ей что, никто не говорил, что любовницы не должны «залетать»?

Баске еще не осознал должным образом, какую свинью ему подложили. По дороге домой прошлой ночью, после того как Анэ сообщила эту новость, его мозг просто отказывался работать рационально. Шок и злость по этому поводу превратили все его аналитические способности в дикую кашу, булькающую в голове. В мозгу крутилось только: беременна, беременна, беременна...

Этим утром картина не выглядела лучше.

Ему пятьдесят девять лет, грядет крупнейшая в его карьере сделка, а неблагодарная маленькая сучка беременеет. Еще хуже то, что она хочет сохранить ребенка. Уговорить ее не делать этого не представлялось возможным. Бог свидетель, он пытался, но она уже все решила.

Конечно, она поклялась, что покинет город, уедет куда-нибудь далеко, что он никогда больше о ней не услышит... Но Баске с полной ясностью осознавал, что любая договоренность между ними будет пересмотрена, как только Анэ сочтет это необходимым. Ребенок тому гарантия.

Если только в самом деле ребенок его. Если только Анэ действительно беременна. Проклятие... Проклятие...

Припарковав «порше» на своей подземной стоянке под марсельским офисом «Валадо-э-Сье», Баске подумал, не стоит ли рассказать Рэссаку. Тот решит, что делать. Но к тому моменту как лифт поднялся на верхний этаж, Баске решил промолчать.

Дела — это одно, личное — другое. Выйдя из лифта и шагая по коридору к своему угловому кабинету, он понял, что нравится ему или нет, но этой проблемой придется заняться самому.

Он вошел в приемную. Его помощница Женевьева встала из-за стола и последовала за ним, держа в руках расписание деловых встреч. Она весело сообщила, что среди прочих встреч сегодня его ожидает свидание с каким-то полицейским из уголовной полиции.

Баске не любил слово «полицейский». Оно звучало как попечитель, только менее тягуче. Не то чтобы ему было о чем тревожиться — он щедро отстегивал в пользу полицейских пенсионеров и на различные благотворительные мероприятия, к тому же пристроил у себя несколько ушедших со службы полицейских консультантами по вопросам безопасности. Видимо, об этом и пойдет разговор. Кто-нибудь выходит в отставку. Кто-нибудь ищет для себя местечко. Но визит сейчас, когда ему нужно о стольком подумать, в любом случае раздражает.

— Что ему нужно? — Баске стащил с себя пиджак и бросил на кресло.

— Он не сказал, мсье, — ответила Женевьева, книжка с расписанием встреч прижата к груди. — Позвонил вчера вечером, после того как вы уехали навестить тетушку. Просто сказал, что будет благодарен, если вы уделите ему несколько минут. Я могла бы в любой момент переназначить время...

— Нет-нет. Сейчас это не имеет значения, — успокоил ее Баске, закатывая рукава рубашки. — Но не больше десяти минут. Просто стучите и входите. Скажем, мне нужно куда-нибудь еще. Ну, вы сами знаете, как это делается.

Женевьева Шантро кивнула и удалилась. Она знала, как это делается.

Когда дверь за ней закрылась, Баске прошел к бару и налил себе бренди. Сделал глоток и почувствовал, как жгуче крепкий напиток обжег внутренности, подпалив стенки пустого желудка.

Потом, с грохотом пробившись в его подсознание, появилось это страшное противное слово: беременна-беременна-беременна...

38

— Так расскажите мне что-нибудь, что я хотел бы услышать, старший инспектор.

Жако только успел открыть дверь кабинета, как стало ясно, что Соланж Боннефуа, марсельский надзирающий судья, не настроена на легкие разговоры, как обычно. После вчерашних комментариев Гасталя в «Аква-Сите», опубликованных этим утром, Жако прекрасно понимал, что дело времени — вызов в ее офис... и холодный прием.

— Мы делаем успехи, — ответил он, закрывая за собой дверь.

— Похоже, убийца тоже, — парировала мадам Боннефуа, держа в руке свернутую на манер дубинки утреннюю газету. Она стояла за столом, одетая к заседанию в черную мантию с белым адвокатским воротничком. В свои сорок девять судья была одинока, имела шесть футов роста и продолговатое лицо, обрамленное преждевременно поседевшими вьющимися волосами. Ее губы напоминали беспощадную линию, подбородок неодобрительно прижат к шее, из-за чего глаза находились на уровне верхнего среза ее бифокальных очков. — Это вы, я полагаю, видели? — продолжала мадам Боннефуа, помахав перед собой газетой.

— Если честно, то нет, не видел, — ответил он беспечно, перегнулся через стол и выдернул газету у нее из рук. Он развернул ее, взглянул на заголовок: «Серийный убийца на свободе» — и ниже, где было напечатано мелким шрифтом: «Полиция отрицает сокрытие факта». Рядом с заголовком была помещена фотография Гасталя, торчащего из окна машины, сделанная в тот момент, когда они с Жако уезжали с территории «Аква-Сите». Первая полоса. Милый старина Гасталь. — Вы позволите?.. — Жако указал на кресло.

Мадам Боннефуа кивнула.

— Ну?

— Насчет сокрытия не уверен.

— Даниель, не нужно со мной темнить...

— На сегодня у нас четыре трупа, — начал он, бросив газету на стол.

— И один убийца?

Жако кивнул:

— Похоже на то. Жертвы одурманены, изнасилованы и утоплены.

— И почему мне никто не сказал, что вы подозреваете между ними связь?

— Мы сами не знали. До последнего случая. Не были уверены.

— И?.. Зацепки? Подозреваемые? Когда вы кого-нибудь арестуете?     ,

Подтянув вверх мантию, мадам Боннефуа села в кресло. Она знала, что ей расскажет Жако, но изобразила надежду и ожидание. Мадам проработала с ним достаточно дел, чтобы знать — Жако очень дотошен, изобретателен и крайне редко добывает фигуранта без улик, которых хватает для обвинительного заключения.

— Идет разработка...

— Арест — вот что я хочу услышать. Не разработки. Арест.

— Нам этого недостаточно, мадам.

— Хорошо, давайте начнем с трех молодых женщин, зверски изнасилованных и убитых в радиусе двух миль от этого офиса. — Мадам Боннефуа постучала по газете кончиками пальцев. — А четвертая — всего в часе езды отсюда. Для вас этого недостаточно?

— Убийца не оставляет отпечатков, улик. И пока нет свидетелей, нет мотива.

— Не говорите мне, что нет отпечатков, улик и свидетелей. Пресса сходит с ума. Тем более что они полагают, будто их держат в неведении. Как и меня, тороплюсь добавить. Мне нужны результаты, Даниель. Быстро. — Она оттолкнула от себя газету. — Вы говорите, разработки?

— Я надеялся, что вы не станете спрашивать. Мадам Боннефуа нахмурилась.

— Помимо возраста, пола и способа убийства, — продолжал Жако, — нам удалось установить лишь то, что все они посещали один спортзал. — Он решил не говорить, что это обстоятельство обнаружено только накануне вечером.

— Вероятно, они еще и прилежно платили налоги, а также умели ездить на велосипедах.

Жако притворился, что не расслышал.

— Напротив спортзала есть бар. Мы полагаем, что убийца использует его в качестве наблюдательного пункта.

— Девушка, которую вы нашли вчера. Она тоже ходила в этот спортзал?

Стало ясно, что мадам Боннефуа еще не утратила остроты мысли.

Жако покачал головой, но от прямого ответа уклонился.

— Возможно. Пока мы точно не знаем...

— Значит, это не то, что мы можем назвать солидной подвижкой?

— Мы поставили там человека, чтобы он приглядывал за местом. Персонал. Посетители. Вдруг что-нибудь обнаружится.

Мадам Боннефуа одарила его огорченным, но сочувственным взглядом: мол, это надолго, а что еще ты можешь сделать?

— И?.. Что-нибудь еще?

Жако отметил слабый намек на понимание, но не мог рассчитывать на дальнейшее терпение судьи, если она заговорит о связи между квартирой Вики Монель и «Аква-Сите». Ведь одна и та же компания «Валадо-э-Сье» упоминается и там и там. Пока об этом лучше не говорить. И он лишь беспомощно пожал плечами.

— Как насчет психологического портрета?

— Обычный. Одиночка. Маменькин сынок. Неженатый. Возраст от двадцати пяти до сорока. Знаком с наркотическими веществами и имеет к ним доступ — пронопразон найден в трех первых жертвах и, возможно, присутствует в четвертой. Может, работник больницы? Санитар? Доктор? Но это не сужает круг поисков, — добавил Жако, заметив искорку интереса в глазах мадам Боннефуа. — В этом городе тысячи людей работают в сфере здравоохранения. Отсеять неженатых, посмотреть по возрасту, полу, и что получится? Возможно, пятнадцать тысяч потенциальных подозреваемых?