D.O.A. - Почтенное общество Страница 37

— Он задыхается! — Быстрый взгляд на Мишеля, который отходит в сторону, не зная, что делать. — Дерьмо! Да что ж ты наделал?

Жан переворачивает Жюльена на бок, в безопасную позицию, освобождает его дыхательные пути, но это вызывает лишь новое кровотечение. Между двумя спазмами слышится слово «видеозапись», потом — начало другого: «убий…» И все. Жюльен отошел.

После возвращения Сефрон из больницы ею занимается полицейский в форме:

— Ваш адвокат ждет вас.

Девушка, которая целый час не открывала рта, хмурится, непонимающе трет нос:

— У меня нет адвоката. И мне нечего ему сказать.

— Так положено. Вставайте.

Конвойный ведет ее в небольшое помещение, отгороженное в конце коридора: стол, два стула, зловещий свет с потолка.

Ее ждет невысокий мужчина лет шестидесяти, с приятным лицом, в строгом костюме, в сильных очках и с прекрасной седой шевелюрой. Встает, чтобы представиться:

— Мэтр Летерье, ваш адвокат. Если только вы от меня не откажетесь, конечно.

Сефрон, бледная, съежившаяся, по-прежнему остается на оборонительных позициях:

— Кто вас нанял?

— Ваш отец, мадемуазель.

— Dad? — удивление и снова агрессия: — Он в Каоре. Ему на меня плевать!

Мэтр Летерье садится. Смотрит на нее поверх очков в стальной оправе:

— Ваш отец в Париже с воскресенья. Он ищет вас. Он вытащил меня из постели час назад, и мы встретились. Мне показалось, что для человека, которому на вас «плевать», он слишком взволнован. И сейчас он ждет меня на улице, чтобы узнать новости.

Сбитая с толку Сефрон, по-прежнему не поднимая на него глаз, неловко садится напротив своего собеседника:

— Как он узнал? Я его не предупреждала…

— Ему пришлось потрудиться. О том, что вы здесь, ему сообщил ведущий расследование полицейский, с которым он встречался в эти дни, и тот знал, что он беспокоится. Довольно странный поступок. И возможно, не бесплатный. — Мэтр Летерье делает паузу и продолжает: — У нас очень мало времени, не будем тратить его понапрасну. Я здесь, чтобы удостовериться, что к вам не было применено насилие, и я регулярно буду справляться о вас в течение всего срока вашего задержания.

— Это сколько? — тоненьким голосом спрашивает Сефрон.

— Минимум двадцать четыре часа, но…

— Что — но?

— Учитывая, что вы подозреваетесь в убийстве, квалифицированном как совершенное организованной группировкой, ваше задержание может быть продлено до девяноста шести часов.

Сефрон молча считает. Четыре дня… Съеживается еще больше.

— А тот факт, что жертвой оказался офицер полиции, только усугубляет положение вещей. У меня еще не было возможности познакомиться с вашим делом, чтобы начинать готовить защиту, но ваш отец уже сообщил мне все, что знал. Хотите ли вы что-нибудь мне сказать?

— Да. Один из моих друзей, Жюльен Курвуазье, с которым я должна была встретиться вчера вечером, был похищен на улице прямо на моих глазах. Его затолкали в белый фургон. Я кричала, хотела догнать грузовичок, но посетители кафе мне помешали. Затем меня арестовали полицейские. Я боюсь за него. — Она закрывает глаза, и перед ее внутренним взором всплывают два силуэта с видеозаписи. — Нужно что-то делать.

— Вы заявили о похищении следователям, которые вас допрашивали?

— Да. Это единственное, что я сказала. Они мне не верят. Вернее, делают вид, что не верят. Потому что знают.

— Что они знают?

— Что это их парни похитили Жюльена.

— Тоже полицейские?

Сеф кивает.

— У вас есть доказательства?

— Я это знаю, и все! Как бы то ни было, я решила, что ничего больше не скажу.

— Знаете, здешним сотрудникам довольно трудно сопротивляться. Но это было бы желательно вплоть до того, когда мы будем знать больше. Теперь, и это совершенно конфиденциально, хотите ли вы что-то передать вашему отцу?

В течение нескольких секунд Сефрон пристально вглядывается в лицо адвоката. Неожиданный вопрос. Ловушка? Или ей предоставляется возможность? «Думай, думай быстрее. Надо принять решение».

— Да. Скажите ему: почта на бульваре Опиталь, почтовый ящик номер сто тридцать семь, дата моего рождения. С двенадцати до тринадцати часов. «У Женни» на втором этаже.

Адвокат встает, свидание окончено.

— Вы запомнили? — Теперь, когда она все сказала, Сеф не может скрыть своего страха.

— Думаю, да. — Адвокат улыбается.

Небо светлеет, но день еще едва занимается. Осторожно ступая, Жан и Мишель приближаются к воде по узкой тропке среди густой прибрежной зелени Марны. Добравшись до реки, они кладут на землю свою ношу, закатанную в старую серую строительную мешковину. Раз-два-три — раскачали, труп Жюльена Курвуазье падает в воду в нескольких метрах от берега, и промокшая мешковина быстро утягивает его на дно.

— Эй, что вы там делаете?

Удивленные полицейские быстро устанавливают, откуда слышится голос. Это хлипкий понтон, раскачивающийся в тридцати метрах от того места, где они находятся. На фоне светлого неба вырисовывается темный силуэт мужчины. С собакой. Большой.

Всплеск привлек к себе внимание этого страдающего бессонницей любителя собак, который пришел на берег выгуливать пса. Услышав громкий всплеск и увидев, как двое — один высокий, другой коротышка — бегут к дороге, он тоже бросается туда. Рокот мотора. Темный «пежо» быстро исчезает в направлении Парижа. Мужчина с собакой знает, что это 307-я модель, потому что у него такая же. Но зато не успевает запомнить номерной знак.

Остаток ночи пролетел быстро, и Нил с некоторым нетерпением отправляется к открытию почты на бульвар Опиталь. Отделение до востребования. Он находит ячейку, вводит код. Ящик открывается. Внутри — флешка. Кладет ее в карман и уходит. Потом болтается по кварталу, чтобы удостовериться, что за ним никого нет. До свидания в кафе «У Женни» еще четыре часа. Звонит Куку:

— Да, есть новости… Трудно сказать. Ты в редакции? Сейчас буду.

Мишле, предупрежденный начальником Информационной социальной системы, появляется рано. Он взвинчен. Жан ждет его в зале заседаний. Один. Он отказался передать компьютерщикам то, что они нашли на теле Жюльена.

Когда супрефект в ярости появляется в помещении, Жан вынимает флешку и кладет ее на стол.

— Только одна? — Мишле тянется забрать ее.

Жан накрывает флешку рукой.

— Что там?

Супрефект отдергивает руку, удивленный одновременно тоном собеседника и его неповиновением.

— Я вам уже сказал, запись.

— Запись чего?

Молчание.

— Тебе она нужна. Тогда давай играть честно. Иначе я оставляю ее себе и сам разбираюсь с тем, что обнаружу на ней.

— Где Мишель?

— За него можешь не беспокоиться.

— Это и его касается. — Мишле делает знак, и бородач выходит из помещения. Как только за ним закрывается дверь, супрефект продолжает: — В тот вечер, когда вы забрались к Субизу, Курвуазье взломал его компьютер. Он скачал содержимое жесткого диска, а еще, по мнению нашего друга, — кивок в сторону кабинета, находящегося за пределами зала, — записал все, что происходило перед объективом веб-камеры компьютера Субиза. Включая момент его смерти.

Жан реагирует незамедлительно:

— Есть видеозапись убийства?

— Возможно. Без сомнения. Вероятно, есть.

— Так чего ты ждал, чтобы нам это сообщить?

— Я не знал, как вы отреагируете. Особенно твой сообщник. Я был не прав. Теперь все в порядке, поскольку она у нас. — Мишле показывает на флешку.

— Я не знаю, что ты там найдешь, но, возможно, не то, что ищешь. Видео у Сефрон Джон-Сейбер. У Курвуазье вчера вечером, когда мы его взяли, было свидание с ней. Чтобы обменять. Но мы поторопились.

— Черт! И где же она, эта чертова девка?

— Не знаю.

— Поговорите с Курвуазье. Она нам нужна.

— Он мертв.

Мишле открывает было рот, но ничего не произносит. На лице глубочайшее удивление.

— Мишель немного перестарался, тому стало плохо. А я не врач.

Супрефект удрученно опускается на стул.

— От тела мы избавились. Это позволит нам выиграть время.

— Для чего?

— Чтобы найти эту Джон-Сейбер. Курвуазье нам частично успел рассказать, как они назначают друг другу свидания. Они используют для этого Facebook. Скоарнек и его девка по-прежнему в бегах, значит, не все потеряно. Мы их быстро ловим, а потом избавляемся от них.

— Вам не кажется, что это уж слишком?

— У нас больше нет выбора. Как ты думаешь, что произойдет, если наши коллеги из Криминалки-уголовки найдут их раньше нас? Они долго не расколются?

— Неизвестно, что они на самом деле видели. Вы были в масках.

— Это вопрос моей жизни и моей карьеры. Я не хочу рисковать.

— Они ведь дети.

— Они гребаные террористы, которые пугают людей. Когда играешь во взрослые игры, иногда бывает больно.