Изнанка - Дмитрий Александрович Видинеев Страница 4

Он направился к домам прямиком через поле, буквально кожей ощущая простор. Поле и вечернее небо с россыпью звёзд — сочетание, от которого с непривычки захватывает дух. Борис вспомнил, как это пространство выглядело зимой — белая, чистая, сияющая в солнечных лучах, даль. Красотища! Ему стало удивительно, почему он никогда даже не задумывался написать песню о белом пространстве. Отличная ведь тема. Медляк какой-нибудь — одновременно суровый и романтический. И ни грамма депрессухи.

Прогуливаясь, Борис добрёл до дома с зелёными стенами. Увидел упитанного рыжебородого типа в кожаной куртке и в чёрной вязаной шапке. Тот сидел на табурете возле ограды, курил похожую на миниатюрный саксофон трубку и смотрел на Бориса приветливо, как на старинного приятеля.

Борис кивнул ему, проходя мимо, и тут же услышал:

— Ты племянник тети Иры, — рыжебородый не спрашивал, а констатировал факт.

— Он самый, — улыбнулся Борис.

— Отдохнуть приехал?

— Ага.

Мужик резво вскочил с табурета, подошел и протянул руку.

— Виталий.

Борис тоже представился, крепко пожав ему руку. Ему понравилась лёгкость, с которой Виталий знакомство затеял. Не церемонясь, по простому, будто представляться и пожимать руку незнакомцу для него дело обыденное.

— Хорошее время выбрал, что б приехать, — Виталий указал трубкой на поле. — Бабье лето, комаров уже нет.

— Грибы, — напомнил Борис. — Завтра вот собираюсь прогуляться в лесок.

Виталий кивнул.

— Да, грибы дело хорошее. Говорят много их сейчас. Но я с грибами не связываюсь, побаиваюсь, если честно, — забавно выпятив нижнюю губу, он почесал бороду. — У меня брат троюродный грибами насмерть отравился, а ведь он их всю жизнь собирал, эксперт огого какой был. Не, опасаюсь я. А как тебе рыбалка? Тут до Шатурских озер рукой подать, не был там?

— Ну как же, был, конечно. В детстве я с отцом на озера частенько ездил. Иной раз с ночевкой.

Борис поймал себя на мысли, что получает удовольствие от этой болтовни. Какая дальше будет тема? О погоде? О том, как сыграла наша сборная по футболу? Разговор о пустяках — самое то, когда в тихий осенний вечер стоишь на деревенской улице и поглядываешь на гаснущую полосу заката.

— Я, пока тепло было, целыми днями там просиживал, — мечтательно вздохнул Виталий. — Все бы хорошо, но комарья там — мама не горюй… как-никак торфяные болота рядом.

— Помню-помню, комаров там тучи.

Виталий вдруг встрепенулся.

— Слушай, ты ведь никуда не спешишь? — Борис внутренне усмехнулся. Он догадывался, что за этим последует. И не ошибся: — Может, по парочке стопок за знакомство?

— А давай, — Борис махнул рукой, а сам подумал: «Но только пару стопок. Завтра утром за грибами вставать».

Виталий обрадовался, расплылся в улыбке. У него было круглое щекастое лицо, которому, как заметил Борис, шла улыбка. И очень подходила рыжая борода — короткая, слегка неопрятная. По виду ему было лет сорок, но это с учетом бороды, которая, как известно, старит.

— Заходи! — Виталий размашистым жестом толкнул ворота в низкой ограде.

Они прошли двор и поднялись на крошечную веранду, на которой впритык умещались обитый линолеумом стол и две скамейки. Под навесом висел выцветший абажур, некогда красного цвета, на стене — здоровая репродукция картины «Иван-Царевич на Сером Волке».

— Лучше, наверное, здесь, чем в доме, как думаешь? — спросил Виталий.

— Конечно здесь, — поспешил согласиться Борис. Ему понравилась веранда: уютная и вид с нее отличный, на поле.

Виталий коснулся его плеча.

— Ты посиди пока, я мигом.

Он метнулся в дом и минут через пять вернулся и поставил на стол миску квашеной капусты, тарелку, с нарезанной крупными кусками колбасой и ломтями черного хлеба, и бутылку без этикетки с жидкостью янтарного цвета. А потом еще извлек из кармана куртки банку с килькой в томатном соусе и складной нож. Банку сразу же открыл с деловым видом, после чего понюхал содержимое и с блаженной улыбкой прикрыл глаза.

— Обожаю! С черным хлебушком… ммм…

Он так это произнес, что у Бориса едва не потекли слюнки. А ведь до этого и есть-то не хотел.

Виталий уселся на скамью, разлил содержимое бутылки по стопкам и потер друг о друга ладони.

— Ну что, Борь, за знакомство?

— За знакомство!

Они чокнулись и, прежде чем Борис выпил, Виталий поспешно предупредил:

— Только смотри, штука крепкая.

Штука действительно оказалась крепкая. И очень знакомая на вкус. Борис закусил капустой.

— Меня такой же настойкой вчера тетка угощала.

Виталий рассмеялся.

— Так она ж у меня настойку брала. К твоему приезду, кстати. Все ж лучше, чем самогонка местная и водка магазинная, согласись.

— Настойка первоклассная, — кивнул Борис и подумал, что выпьет, пожалуй, не две стопки, как собирался, а три.

— Похмелье после нее не тягостное, — со знанием дела сказал Виталий. — Я рецепт в интернете подсмотрел. Разные рецепты до этого перепробовал, но этот — самое оно. Просто и со вкусом, как говорится. Ну что, по второй?

Когда бутылка за разговором ни о чем опустела, Виталий побежал в дом за второй. А Борис не возражал: «Еще пару стопок и нормально. В конце концов, я отдыхать приехал или как? Вот и отдыхаю. А завтра за грибами. Сразу же, как проснусь, так и пойду». И он верил что пойдет. Пока — верил.

— Слушай, а почему ты решил в деревню переехать? — спросил Борис, когда Виталий вернулся с литровой бутылью.

Тот хмыкнул, поморщился, словно вспомним о чём-то крайне неприятном.

— Да достал меня уже этот город. Душно мне там, что ли… Я в Шатуре жил, в одной фирме юридической работал. Вроде бы всё хорошо было, а потом… Не знаю, обрыдла мне такая жизнь. Я как раз тогда с женой развёлся. Словом, перемен хотелось. Не глобальных перемен, а обычных, без потрясений. А тут ведь что главное? Решиться. Плюнуть на всё и решиться. Ну и деньги, конечно, нужны, без них, знаешь ли, и перемены не в радость. Но с этим не было проблем. Я вложился как-то удачно, так что с деньгами полный порядок. В общем, я решился, купил здесь дом, перестроил его и живу теперь в своё удовольствие и в ус не дую.

— В странный цвет ты дом покрасил, — усмехнулся Борис.

Виталий фыркнул.

— Да по дурости это вышло. В смысле, по дурости покрасил. В этом, кстати, и есть огромный плюс моей новой жизни: делать всякие глупости и особо не париться на этот счёт. Перемены снаружи, перемены внутри, — он постучал