Клювы - Максим Ахмадович Кабир Страница 41

– Тише, пани!

– Толкай сюда.

Автомат проехал по настилу. Сбоку рухнул, брызнув искрами, ракшас. Позвоночник сломался от удара.

– Черт, – сказала Камила, – чуть не спустила курок!

– Где девушка? – спросил Корней, плечом вытирая текущий по виску пот.

– Она с Виком.

– Где? – Он тряхнул дулом.

Томаш кивнул на отпертую дверь в центральной надстройке.

– Проверь, – бросила Камила Корнею, – а мы с этим недоделанным Брэдом Питтом вытащим остальных.

Повторять ей не пришлось.

Сбегая по лестнице в обшитые бархатом недра парома, он извлек из памяти слова Вика: «Этот тип… Отто… очки… похож на моего сокамерника».

«Что, черт подери, творится?!» – подумал Корней.

«Он придет за мной. Бог послал мне его – Ангела-Хранителя. Он обязательно придет».

Каюта походила на номер в пятизвездочной гостинице. Две кровати – на соседней лежала голая брюнетка ослепительной красоты. Кудри цвета вороньего крыла рассыпались по подушке, упругая грудь вздымалась и опадала. Конечности зафиксированы ремнями, примотаны к резным столбикам в изголовье и изножье кровати. Бедра разведены в стороны, как и бедра Оксаны.

Обитателей парома нельзя было упрекнуть в отсутствии вкуса. Брюнетка могла оказаться фотомоделью. Или высокооплачиваемой актрисой.

Но в новом мире она исполняла роль резиновой куклы для нужд Адамова и его лизоблюдов. Они даже не заботились о том, чтобы вытирать сперму с ее живота.

Брюнетка рассматривала Оксану.

Видимо, наблюдатели заводили Вика.

Повалив пленницу на постель, насильник взгромоздился сверху, рывком разделил колени. Он ворковал по-чешски, оглаживая выпуклости женского тела. Нашел сквозь ткань сосок и ущипнул так, что слезы хлынули из глаз. В свободной руке он сжимал нож. Лезвие упиралось Оксане в бок и прокололо кожу.

«Корней спасет меня, непременно спасет».

Она зажмурилась и получила шлепок по груди.

«Смотри!» – жестом приказал Вик.

Скелет, драпированный желтушной кожей. Дьявол из ада. Мерещилось, что черти, вытатуированные на ребрах, танцуют. Ожерелье постукивает бусинами черепов. Змея ползет, обвивая бицепс.

– Я тебя ненавижу, – сказала Оксана. Не закричала, не простонала, а произнесла удивительно ровным голосом – констатировала.

Его лицо вытянулось от наигранной обиды, он что-то сообщил брюнетке, словно призывал в свидетели. Брюнетка была безучастна к происходящему.

Вик взял Оксану за запястье и прижал ее ладонь к своей щеке:

– Ударь меня.

Она влепила пощечину.

Зрачки полыхнули похотью.

– Ударь!

«Я только распаляю его», – подумала Оксана. Но не отказала себе в удовольствии – заехала кулаком так, что голова насильника откинулась.

Вик слизал кровь. Выпустил сквозь зубы розоватую слюну – точно в пупок Оксане.

От омерзения хотелось плакать, но она решила не доставлять уроду такого удовольствия.

«Корней придет с минуты на минуту».

Маленькая девочка внутри нее шепнула, что никто не придет, все мертвы или уснули, за стенами каюты – мрак. Они болтаются в космосе, среди обломков астероидов.

Вик согнул ее пальцы в суставах и протащил по своему торсу, как грабли, царапая себя ногтями. Маникюр, вспомнила Оксана, делала Василиса.

Василисы нет.

Родителей нет.

Вани нет.

Корнея…

«Корней жив. Он ищет меня».

Под ногти забились частички чужой шкуры. Алые полосы набухали кровью на груди Вика. Страх цокал в голове свинцовыми шариками.

Вик начал отползать, вспарывая простыню кинжалом. Когда его тощая морда очутилась возле паха, Оксана не выдержала и уписалась. Чем изрядно развеселила парня.

Она уставилась в потолок.

Маленькая девочка, папина дочурка, Ксюша из далекого далека прошептала ласково:

«Усни, чтобы не чувствовать».

Вик сидел в ногах. Расшнуровал, стащил «конверс» и терся своей щетиной о ее ступню.

«Под затылком мягкая перина. Усни и спасешься».

Туман заволакивал черепную коробку.

Вик сунул ступню в рот, принялся обсасывать пальчики. Он сопел и урчал.

«Да, засыпай…»

Веки склеивались.

Тьма всплывала.

Бах! Дверная ручка треснула о панель.

Оксана распахнула глаза, усилием воли разодрала паутину. Ткач, паук-сон, ретировался.

На пороге стоял ангел, он целился из автомата в демона Вика.

– Пошел вон! – зарычал Корней.

– Нормально! – Вик спрыгнул с кровати. – Все ок.

Оксана скатилась на пол и бросилась к Корнею:

– Я знала! Знала, знала!

– Нормально-нормально. – Вик поднял руки и состроил самую невинную из улыбок. – Идите.

Он не дьявол. Она ошиблась. Он – болезнь, отравившая ядом чудесную Прагу.

Палец Корнея лежал на спусковом крючке. Оксана накрыла его кисть своей, поместила палец в скобу и дернула назад. Ствол пыхнул огнем.

– Нор…

Очередь прошила грудь Вика под ключицами, продырявила синие наколки. Стена окрасилась бордовым. По ней Вик сполз на пол и остался сидеть, капая кровью из отворенного рта.

Ошеломленный Корней опустил ствол. Перевел взгляд на вторую кровать. Брюнетка смотрела не моргая.

– Мать твою! – охнул Корней.

Оксана подумала, что брюнетку заарканили по пути из крепости.

Сердце болезненно трепыхнулось.

– Надо освободить ее.

– Но она же жаворонок.

– Знаю. Я не хочу, чтобы она оставалась здесь… вот так. Никто этого не заслуживает.

– Хорошо. Я развяжу ее руку, она выпутается сама.

Корней склонился над брюнеткой.

Оксана обулась. Она испепеляла взором сидящий в углу труп. Ей показалось, что Вик слишком легко отделался.

Корней отцепил правую руку брюнетки и отскочил: длинные ногти мазнули по воздуху.

Брюнетка сказала, принюхиваясь:

– Птенцы накормлены. Песочный человек родился. Лунное Дитя среди нас.

Отомкнув наручники, официант Томаш сбежал; он знал, что Камила не выстрелит в спину.

– Иди ко мне. – Филип обнял спасительницу, чмокнул в лоб.

– Не заводи меня, – предупредила Камила.

За стеклами падали, разбиваясь о платформу, горящие ракшасы.

Сохранившие способность передвигаться ползли улитками в трюмы, несли языки пламени ковровым дорожкам и диванам. Палубу затянуло едким дымом. В мареве вырисовывались две фигуры, Камила шмальнула поверх голов.

– Не рыпаться!

– Это мы! – раздался крик.

Корней, а с ним – Оксана, измученная, но целая.

– Отцепите катамаран! – велел им Филип, пробиваясь сквозь дым к баку. Камила шла следом.

В конференц-зале тлели занавески.

Учитель лежал на животе. Пули продырявили футболку с логотипом The Beatles и остановили сердце.

– Он заслонил собой автоматы, – сказала Камила. – Чтобы мы сбежали.

– Спасибо, друг.

Филип перевернул тело, просунул руку под лопатки:

– Подсоби.

Камила возразила:

– На берегу лунатики. Нужно мчаться со всех ног.

Она была права. Нести труп означало самим стать трупами.

Филип вгляделся в иссеченное морщинами ребяческое лицо Альберта. Закрыл мертвые глаза.

– Адамов! – крикнул он в глубь надстройки.

Пинком отворил дверь.

Администратор пропал.

– Он покойник без своей стаи, – произнесла Камила.

Филип сгреб таблетки с бильярдного стола, распихал по карманам. Часть Камила утрамбовала в рюкзак.

Они двинулись обратно через смрад плавящегося пластика. Камила не опускала ствол, ожидая, что в любой момент из мглы может выпрыгнуть Томаш или Адамов. Но лишь покалеченные ракшасы слепо копошились на пути.

Заскрипел трап.

– Альберт? – с надеждой спросил Корней внизу.

Филип покачал головой. Корней зарычал от бессильной злобы.

Катамаран отчалил, расталкивая трупы.

– Куда теперь? – спросил Корней.

– Куда и планировали. Альберт успел сообщить координаты. – Филип посмотрел на Оксану, сосредоточенную и тихую. – Ты как, крошка?

– Я его убила, – глядя в воду, ответила девушка. – Убила Вика.

И улыбнулась. От ее улыбки Филипу сделалось не по себе.

– Хвала небесам… – буркнула Камила.

Катамаран стукнулся бортом о камень. Друзья высыпали на причал. «Ленд Крузер» ждал у пандуса. Ракшасы сгинули – вероятно, отправились на мост, услышав призыв дудочника. Филип ощутил вину за то, что не вытащил Альберта с корабля.

Паром походил на погребальную ладью викингов.

Кучка лунатиков таки стерегла их – ринулась, увидев добычу, из-под моста.

Но