Джеймс Паттерсон - Розы красные Страница 42

— Я как раз подошел к тому, чтобы рассказать, что я знаю и чего не знаю. Но не стоит недооценивать информацию, которой располагал о нас Дирижер. Такими же обширными сведениями он владел и о детективе Кроссе, и об агенте Кавальерр. Он знал буквально все. Это же очень важно.

— Полностью согласен с вами, — кивнул я. — Пожалуйста, продолжайте.

— Хорошо. Прежде чем соглашаться на вторую встречу, мы решили постараться выяснить, кто же, черт возьми, нас нанимает. Мы даже обратились за помощью к кое кому из ФБР. Мы подключили все связи, которыми располагали, но не нашли никаких следов. Итак, мы явились на встречу номер два, ничего не зная о нем. После того как мы расстались, Бобби пытался проследить за ним, но он буквально растворился в воздухе, едва покинув гостиничный номер.

— И поэтому вы пришли к выводу, что он — полицейский или что-то в этом роде? — спросил я.

Макдугалл пожал плечами:

— Да, такая мысль возникла у нас сразу же. Третья встреча должна была определить, будем мы участвовать в деле или нет. Половина от тридцати миллионов долларов. Естественно, мы приняли решение заранее. И он был уверен, что мы не откажемся. Мы пустились в переговоры, чтобы отхватить кусок побольше, но он со смехом отверг наши притязания. Либо мы соглашаемся на его условия, либо он отказывается от наших услуг. Он снова покидает гостиницу, но на этот раз за ним следят уже двое. Внешне Дирижер выглядит высоким, грузноватым мужчиной с темной бородой, хотя мы не исключали, что она накладная. И наши двое парней снова чуть было не упустили его. Но на этот раз им повезло. Они видели, как он скрылся в госпитале для ветеранов «Хэйзелвуд». И не вышел из здания. Точно его внешность мы описать не можем, но одно знаем точно: попав в госпиталь, он его не покидал.

Макдугалл замолчал, медленно скользя взглядом по нашим лицам.

— Итак, мальчики и девочка, он — пациент психушки. Он лечится в Вашингтоне, в госпитале для ветеранов «Хэйзелвуд». В отделении для душевнобольных. Вам остается только отыскать его там.

Глава 96

Агентов ФБР тут же отправили в Вашингтон, в госпиталь для ветеранов «Хейзелвуд». Они должны были достать досье на каждого пациента и сотрудника госпиталя, чтобы тщательно изучить их и сделать соответствующие выводы. Администрация госпиталя попыталась заблокировать доступ к самим пациентам, но их неумелое сопротивление продолжалось не слишком долго.

Остаток дня я провел, просматривая копии документов на сотрудников и клиентов компании «Метро Хартфорд» и сравнивал их с досье на пациентов «Хэйзелвуд», как только бумаги были доставлены из госпиталя. Слава Богу, на свете существуют компьютеры! Даже если Дирижер сейчас находился в «Хэйзелвуде», никто не мог и предположить, как он выглядит. А его личная половина выкупа в тридцать миллионов так и исчезла бесследно. Но теперь мы подобрались к нему очень близко. Деньги, полученные пятью нью-йоркскими детективами, были почти полностью возвращены, если не считать нескольких десятков тысяч. Сейчас все обвиняемые по делу детективы пытались играть в одну и ту же игру: «Давайте заключим сделку».

Вечером, примерно в половине десятого, мы с Бетси поужинали в нью-йоркском ресторане «Экко». Моя спутница надела желтую мужскую сорочку, которая прекрасно контрастировала с ее черными волосами. К тому же украшения — золотые серьги и браслеты — выгодно подчеркивали ее загорелую кожу. Мне кажется, она и сама понимала, что прекрасно выглядит. Очень женственно и мило.

— Это что же, что-то вроде свидания? — улыбнулась Бетси, как только мы устроились за столиком в уютном, но очень шумном ресторане Манхэттена.

Я улыбнулся.

— Можно назвать наш ужин и так, особенно если мы не будем сейчас много говорить о работе.

— Даю слово. Даже в том случае, если сам Дирижер сейчас войдет сюда и подсядет к нам третьим.

— Мне очень жаль Джима Уолша, — начал я. Ведь нам пока что так и не удалось обсудить эту тему.

— Понимаю. Мне тоже, Алекс. Он был замечательным парнем.

— Тебя удивил его поступок? Ну, то, что он убил себя?

Она положила руку на мою ладонь:

— Он просто потряс меня. Но только давай об этом не сегодня. Договорились?

Впервые Бетси решила раскрыться передо мной и рассказала кое-что из своей биографии. Она воспитывалась как истая католичка, ходила в школу Кэрролл в Вашингтоне. Бетси заявила, что ее держали «в строгости, строгости и еще раз строгости». Сплошная дисциплина и порядок. Ее мать была замечательной хозяйкой дома и заботливой матерью семейства. Она умерла, когда Бетси было всего шестнадцать лет. Отец ее сначала служил сержантом в армии, потом работал пожарным.

— А у меня когда-то была подружка из твоей школы. Мы часто встречались, — признался я. — Такая умница.

— Это было недавно? — Ее темные глаза игриво заблестели. Да, с Бетси было забавно и интересно. Она объяснила мне, что чувство юмора витало в районе Вашингтона, где она жила, а также постоянно присутствовало и в доме ее родителей.

— Если бы ты был мальчиком и рос в нашем квартале, ты бы сам начал постоянно шутить, иначе любая встреча с соседями могла закончиться дракой. Кстати, мой отец мечтал о сыне. А получилась я. Он был крутым малым, но пошутить любил. Отец умер от сердечного приступа прямо на работе. Наверное, я пошла в него, поэтому и тружусь каждый день, как заведенная. Просто одержимая маньячка.

Я, в свою очередь, поведал ей о том, что мои родители умерли, когда мне не было еще и десяти лет, и меня воспитала бабушка.

— И мне тоже приходится много работать, — подытожил я.

— Если не ошибаюсь, ты сначала закончил Джорджтаун, а потом еще учился в университете Джона Хопкинса?

Я закатил глаза к потолку и засмеялся:

— Мне кажется, ты долго готовилась к этой встрече. Да, у меня есть докторская степень по психологии. Получается, что для моей должности у меня просто избыток образования.

Она расхохоталась:

— Я тоже училась в Джорджтаунском университете, но только позже.

— На четыре года. Только на четыре коротких года, агент Кавальерр. И там отличалась в спорте, увлекалась лакроссом.

Она наморщила носик:

— М-да… Видимо, не одна я готовилась к этому вечеру.

Я улыбнулся:

— Ничего подобного. Просто я как-то видел тебя в игре.

— И запомнил? — Я видел, что Бетси была приятно удивлена.

— Да, я помню тебя. Ты не бегала, ты скользила по траве и дорожкам. Тогда я не слишком обращал на это внимания, а вот теперь вспомнил.

Потом Бетси принялась расспрашивать меня о занятиях по психологии в Университете Хопкинса и о трех годах практики.

— Но тебе нравится работа детектива по расследованию убийств? — наконец поинтересовалась она.

— Очень. Я люблю движение и действие.

Бетси была вынуждена признаться в том же.

Затем мы немного поговорили о тех людях, которые сыграли немаловажную роль в жизни каждого из нас. Я рассказал Бетси о Марии, моей жене, которую убили, и показал фотографии Дженни и Дэймона, хранившиеся у меня в бумажнике.

— А я никогда не была замужем. — Я обратил внимание на то, что голос Бетси стал мягче. — Две моих сестры уже замужем и имеют детей. Я обожаю своих племяшек. Они называют меня «Тетя Коп».

— Можно задать тебе сугубо личный вопрос?

Она кивнула:

— Валяй. Сегодня я выдержу все.

— Ты никогда серьезно не подумывала о том, чтобы обзавестись семьей, тетушка Коп?

— Я не поняла: это вопрос личный или профессиональный, доктор? — Я уже догадался, что Бетси постоянно контролировала себя. Очевидно, юмор был ее лучшей защитой и помогал выкрутиться из любой ситуации.

— Вопрос чисто дружеский.

— Я понимаю, Алекс. Да, у меня в прошлом было несколько хороших друзей-мужчин и пара мальчиков. Но когда я чувствовала, что дело заходит далеко и перетекает во что-то серьезное, я сразу первая исчезала. Ускользала. Может быть, боялась сложностей. Вот так.

— И это — чистая правда? — Я улыбнулся. — И с тех пор продолжаешь снова медленно ускользать?

Она придвинулась ко мне ближе, поцеловала меня сначала в лоб, а потом очень нежно — в губы. Ее поцелуи были настолько сладкими, что я не мог сопротивляться.

— Мне нравится быть рядом с тобой, — сказала она. — И разговаривать тоже. Но нам, наверное, уже пора идти?

Мы вернулись в гостиницу вместе. Я проводил ее до номера. У самой двери мы поцеловались, и мне это понравилось даже больше, чем тогда, в первый раз, в Хартфорде. Не торопись, и ты выиграешь скачку.

— Ты все еще не готов? — как бы между прочим, спросила Бетси.

— Да, ты права… Еще не готов.

— Но уже близок. — Она улыбнулась, зашла в номер и закрыла за собой дверь. — Ты и представления не имеешь, сколько теряешь, — раздалось уже из комнаты.