Михаил Зайцев - Час волкодава Страница 44

– Да я просто так... – смутился Миша. – Просто погода хорошая, иду, гуляю, воздухом дышу...

Чумаков прибавил шагу. Кеша заковылял быстрее, заметнее переваливаясь с боку на бок, как утка. Миша мысленно выругал себя. Он действительно, встав со скамейки, пошел медленнее обычного, щадя хромого. Хотел как лучше, а только обидел Кешу. Тоже мне, врач называется, забыл, что больше всего люди с физическими недостатками не любят, когда на их отличиях от основной людской массы акцентируется внимание.

– Что ты собираешься делать потом? – спросил Кеша, отвлекая Чумакова от мысленного самобичевания.

– Когда потом?

– Когда вы победите банду.

– А-а, вот ты о чем... Не поверишь, Кеш, я сам об этом задумался всерьез лишь при подготовке акции с трупами в машине... Буду жив, куплю себе новые документы, диплом врача на новую фамилию, обновлю биографию. Есть один деятель по кличке Дядя Степа, выведет на госчиновников, которые за большие бабки выправят настоящие, без дураков, документы. Уеду из Москвы к черту. Года через два осторожненько свяжусь с родными – с мамой, с папой, с сестричкой. Начну, блин, жить с нуля. На мой вкус, это лучше, чем пытаться чего-то объяснять тем же самым ментам. Боюсь, с «Синей Бородой» без крови не обойтись, и, будь я тысячу раз прав, по закону я уже преступник, гады из «Синей Бороды» меня подставили, фиг отмоешься, тюряга обеспечена. Минус пять-шесть лет в лучшем случае. Так лучше с нуля начать, чем попасть в минуса.

– А деньги где возьмешь?

– На покупку задокументированной новой биографии? Найдутся деньги, Сан Саныч в этом уверен на сто процентов. А откуда, он сейчас сам тебе расскажет. Пришли уже, вон смотри, видишь, «Волга» на углу припаркована? За рулем мой партнер, Сан Саныч...

Подошли к «Волге». Миша открыл переднюю дверцу, предложив жестом Иннокентию садиться на сиденье около шоферского, сам устроился на заднем диванчике.

– Знакомьтесь. Сан Саныч, это Кеша. Иннокентий, это Сан Саныч.

Хромой, тщедушный, некрасивый очкарик и богатырского сложения мужчина, похожий на волкодава, пожали друг другу руки.

– Сан Саныч, я в общем и целом посвятил Иннокентия в суть проблемы. Не успел лишь про деньги рассказать.

– Угу, – качнул головой Сан Саныч, продолжая разглядывать Кешу. А Иннокентий, ничуть не смущаясь, рассматривал Сан Саныча. Будто две собаки, большая и маленькая, встретились впервые и обнюхивают друг друга с почтительного расстояния, не спеша сближаться.

– Все остальное Михаил вам достаточно доходчиво объяснил?

– Да, вполне.

– Угу. Тогда про деньги расскажу я. Помните сказку про Змея Горыныча и про яйцо, в котором таится змеева смерть?

– И про Ивана-дурака.

– Хм-м... Интересное замечание. Но вернемся к яйцу. Ищи яйцо со змеиной смертью – найдешь и змеевых слуг, и самого Горыныча. Ищи деньги «Синей Бороды» – и выйдешь в конце концов на ключевые фигуры банды, предварительно истребив второстепенные. За годы работы «Борода», однозначно, скопила целый капитал, блюдя секретность и автономность. Уверен – ребята из «Синей Бороды» держат деньги в кубышке и кучкуются вокруг нее, как мухи вокруг варенья. Пришибем мух, возьмем кубышку. Деньги поделим. Миша Чумаков приобретет новое имя, захочет, будет работать врачом где-нибудь в Екатеринбурге. Не захочет – не будет. На жизнь ему хватит, и детям его останется. Я поселюсь пенсионером возле океана. Люблю рыбачить, отведу душу. Вы же, Иннокентий, сможете остаться в Москве и позволить себе не заботиться о хлебе насущном лет эдак двадцать-тридцать.

– Вы меня покупаете?

– Отнюдь. Я предлагаю вам партнерство. Можно сбежать от «Синей Бороды», можно спрятаться, можно попробовать искать помощи у ментов или бандитов, но я предлагаю из жертвы превратиться в хищника, перегрызть горло врагу и снять с него шкуру, состричь ценный мех...

– Сан Саныч! У Кеши недавно мама погибла, – вклинился в разговор Чумаков. – Попала под машину. Водитель с места наезда скрылся. Мама была против Кешиной свадьбы.

– Вот даже как... – Сан Саныч по-собачьи наклонил голову. – Однако я не стану спекулировать на ваших чувствах, Иннокентий. И о вашей доле, о вашем проценте от немаленькой суммы из общака «Синей Бороды» я не стану распространяться. Единственное, еще раз скажу то, что, безусловно, в первую очередь сообщил вам Михаил, – вам угрожает смертельная опасность. Каждый час, каждую минуту с того момента, как появилась та, которая по закону унаследует принадлежащую вам недвижимость. Векторы наших интересов совпадают. Я предлагаю честное и открытое партнерство. Не скрою, мы с Чумаковым сделали ставку на ваше согласие. Не поверите нам, откажете в партнерстве, наделаете глупостей, и наша с Михаилом жизнь осложнится чрезвычайно. Я откровенен с вами, как видите. Захотите – отвечу на любой ваш вопрос, ежели таковой есть.

Сан Саныч замолчал. Тягостная тишина в салоне автомобиля длилась несколько минут. Чумаков нервно ерзал на заднем сиденье. Иннокентий и Сан Саныч внешне оставались спокойны.

Кеша достал сигарету, посмотрел на нее, убрал обратно в пачку и нарушил молчание:

– Вопросов нет. В принципе я все понял. Я должен подумать.

– Конечно, – согласился Сан Саныч, притворившись, что не услышал, как выматерился шепотом Чумаков. – Вас к метро подвезти?

– Нет. Как мне с вами связаться, когда я приму решение?

– Правильный вопрос, – удовлетворенно сощурился Сан Саныч. – Окна кухни вашей квартиры выходят в проходной двор. На подоконнике герань. Правильно?

– Да.

– Передвиньте цветок на подоконнике с левого края ближе к центру и к восемнадцати текущего либо к четырнадцати часам следующего дня приезжайте на кладбище. Если на могиле вашей матушки будет лежать сломанная роза, езжайте на Коньковский вещевой рынок. Потолкайтесь на рынке, мы к вам подойдем. А нет розы, нет за вами «хвостов», подойдем на кладбище. Понятно?

– Я все запомнил. До свидания.

Не подавая руки на прощание, Иннокентий вылез из машины. Переваливаясь с ноги на ногу, поковылял к толчее на автобусной остановке.

– Отморозок! Тормоз, блин! Японский бог, мать его!.. – выругался Миша. – Я говорил: Кеша тюкнутый, пыльным мешком по голове зашибленный...

– То, что он не похож на других, еще не означает, что он, как ты выражаешься, «тюкнутый», – возразил партнеру Сан Саныч. – Мне он, ежели хочешь знать, понравился. Достойно держался парень. Уважаю.

– Но он ушел! Ушел и ни «да», ни «нет» не сказал!

– А ты чего хотел? Чтоб он бросился к нам в объятия и заверил: все, как вы скажете, сделаю?..

– Его сегодня убьют – и звездец! Кранты! Нам крышка!

– Библию читал?

– Нет! При чем тут Библия?

– Зря не читал. Библия учит не дергаться и переживать неприятности по мере их поступления по принципу: будет день – будет пища.

– Жрать, кстати, хочется, аж живот свело.

– Поехали пообедаем. Время есть. В лучшем случае до завтрашнего утра герань на подоконнике будет стоять на своем месте, попомни мое слово, партнер, и расслабься – береги силы, экономь нервы, мой тебе совет... Ежели Кешу сегодня убьют, нам с тобой, партнер, без его помощи придется туго...

Около метро Иннокентий купил газету «Московский комсомолец». По пятницам он обычно покупал «Московский комсомолец». Старая привычка, мама имела обыкновение отмечать шариковой ручкой в пятничном «МК» заинтересовавшие ее телесериалы в программе на неделю.

Машинально пролистнув газету, Кеша заглянул в раздел «Гороскопы на неделю». Водолею Иннокентию звезды прочили спокойную и счастливую семидневку.

Пассажирам метро, прояви они внимание к хромоногому молодому человеку с газетой, непременно показалось бы, что очкарик углубленно читает газетную передовицу. Между тем Иннокентий глядел на закорючки букв и думал о своем, стараясь размышлять логически, трезво и здраво, отключив всякие эмоции. Но, как ни старался Кеша оставаться бесстрастным, руки все равно предательски дрожали. И в груди щемило. Рассказанное Чумаковым и Сан Санычем чертовски походило на правду.

До дома Кеша добрался к началу двенадцатого.

– Почему так долго, мурзик? – надула губки Марина, распахнув дверь после двух условных звонков.

– Не называй меня «мурзиком». – Кеша вошел, присел на корточки, принялся развязывать шнурки кроссовок.

– Почему-у?

– На, прочти заголовок на первой странице. – Иннокентий протянул жене «Московский комсомолец».

– «Авторитету по кличке Мурзик бандиты отрезали голову!» – прочла Марина набранный аршинными буквами заголовок. – Какой кошмар! Как страшно стало жить! Кошмар... Мой руки, котик, пойдем обедать. Твоя рыбка приготовила угощение из двух блюд. Ценишь?

– Ценю.

На кухонном столе Кешу ожидали открытая консервная банка сардин, неровно нарезанный черный хлеб и салат из помидоров вперемежку с зелеными листьями под толстым слоем сметаны.

– Извини, Кеша, ты женился на плохой хозяйке. Готовить я никогда не умела и не любила.