Стивен Хэнд - Техасская резня бензопилой Страница 46

Генриетта говорила о Кожаном Лице таким тоном, словно он был жертвой злой судьбы и жестоких людей; Люда Мей обращалась с ним, как всякая мать стала бы обращаться с лодырем-сыном, но… но Томас Браун Хьюитт был… был воплощением ужаса.

— Нет! — визжала Эрин, но только понапрасну тратила свои силы.

Скоро Кожаное Лицо добрался до главного коридора. Он миновал ванную комнату, где Эрин возилась со Стариком Монти в первое свое посещение. Прошел мимо кухни, увешанной кусками мяса. Он шел вперед и вперед, с каждым шагом приближаясь к ужасной железной двери.

Дверь была приоткрыта. Внутри светила зеленая лампочка.

Эрин закричала и попыталась хоть как-нибудь помешать тащившему ее монстру. Она стала цепляться ногами за пол, но и это оказалось совершенно бессмысленно: деревянный пол коридора был слишком хорошо отполирован — Эрин скользила по нему, как по льду. Но Томасу Хьюитту не понравилось, что его жертва сопротивляется. Он завизжал, обдав лицо Эрин слюной, и прижал девушку к стене, навалившись на нее всей тяжестью своего тела. Эрин чувствовала, как орущее на нее чудище дрожит от возбуждения. Отвращение ее было так велико, что она даже не успела испугаться.

Наконец, чудовище успокоилось и поудобнее схватило Эрин.

Девушка была беспомощной игрушкой в его руках, она ничем не могла ему помешать, а монстр тащил ее вперед и вперед — туда, к ужасной железной двери. Эрин и представить себе не могла, куда ее несут. Наконец Кожаное Лицо вошел внутрь, встал на вершине ведущей в подвал лестницы и, перекинув Эрин через голову, сбросил ее вниз. В первый момент бедная девушка даже сообразить не могла, что с ней происходит.

Она полетела вниз, потом стукнулась о ступени лестницы, потом еще, и еще раз. Она падала и падала, ударяясь о цементные ступени. Казалось, этому падению не будет конца. Ступени, ступени, ступени… Ох! Она ударилась головой о стену, на деревянной стене остался окровавленный клок ее волос. Эрин казалось, что еще немного — и она обязательно себе что-нибудь сломает. Но всему приходит конец, а уж лестницам и подавно — Эрин упала на залитый водой пол подвала. Как ни странно, но это ужасное падение она пережила — ничего себе не повредила и даже сознание не потеряла. Лучше бы потеряла! Эрин казалось, что она сходит с ума от ужаса.

Не обращая внимания на боль во всем теле, Эрин перевернулась на живот и, не поднимаясь на ноги, поползла прочь от лестницы. Время от времени она испуганно оглядывалась назад, ожидая, что там вот-вот появится ее мучитель.

Пережитый шок заглушал боль. Эрин умудрилась ничего себе не сломать, но была вся исцарапана и избита.

Внезапно дом затрясся от оглушительного звука. Это был тот самый звук, который Эрин слышала, когда возилась в ванной со Стариком Монти. Она услышала тогда этот ужасный звук и тут же заподозрила, что с Кемпером что-то случилось. Она отправилась его искать, но ничего, ничего не нашла, — ничего, кроме запертой железной двери.

Закричав от ужаса, Эрин вскочила на ноги и бросилась к лестнице, чтобы увидеть, что же происходит наверху. Хьюитта там не было, но железная дверь оказалась закрыта — вот, что значил этот звук.

Трудно даже поверить, что с тех пор, как в этом страшном доме пропал Кемпер, прошло всего несколько часов. Пока Монти держал Эрин в ванной, его сын, Кожаное Лицо, вышел из своего логова и убил Кемпера. Этот урод, наверное, затащил парня сюда же, в подвал, — затащил и захлопнул за собой дверь. Когда Эрин бросилась искать своего парня было уже поздно — дверь оказалась заперта.

Эрин разрыдалась.

Она стояла по колено в воде и плакала.

Время шло.

Эрин вытерла глаза, она уже начинала чувствовать боль от ушибов. Впрочем, это было настоящее чудо, что она при падении не сломала себе шею. Вот урод! Можно было погибнуть от одного того, как он перебросил ее через голову.

Ее одежда насквозь пропиталась вонючей водой, из царапин сочилась кровь. Эрин едва стояла на ногах от усталости и ужаса.

Они заперли ее в подвале своего дома. Судя по звуку, Кемпер тоже должен быть где-то здесь. Но Хьюитт снял кожу с лица ее парня… Значит… Страшно подумать, на что должен быть сейчас похож Кемпер. Как же он будет отцом ее ребенка, если он остался без лица? Что же он будет делать? Неужели ему тоже придется носить маску?

У Эрин была возможность рассмотреть ужасный подвал значительно лучше Кемпера и Энди, которые попали сюда до нее.

Но там было слишком темно. В углу что-то светилось. Кажется, огонь. И все-таки безраздельным хозяином этого подвала-скотобойни был сумрак. Но и в сумраке можно было разглядеть такие вещи, что Эрин предпочла закрыть глаза: она и так слишком много пережила за сегодняшний день.

Девушка закрыла глаза, заправила свои длинные волосы за уши и попыталась расслабиться. Сперва нужно собраться с силами, а потом уже идти осматривать это место. Нужно быть готовой к чему угодно. К чему угодно!

Когда Эрин открыла глаза, то первое, что она отметила, — это обилие разного хлама на стенах.

Здесь были трубы, цепи, крюки, блоки, полки. На полках — банки и какие-то инструменты.

Второе — запах, настолько отвратительный, что Эрин тут же вытошнило. Девушка закрыла нос рукавом, но и это не помогло. Пахло так, словно кто-то взял труп коровы месячной давности и утопил его в навозе. Отвратительно, просто невыносимо, но Эрин не оставалось ничего другого, как только привыкать к этому запаху.

Девушке показалось, что ее сейчас снова вытошнит. Эрин целый день ничего не ела, но сильный спазм все равно сдавил ее избитую, покрытую синяками грудную клетку.

Потребовалось несколько минут, чтобы подавить в себе позывы к тошноте. Эрин выпрямилась и сделала свой первый шаг в глубину подвала.

Она напряженно вглядывалась в темноту и с ужасом осознавала, что находится в какой-то чудовищной мясной лавке — куски мяса, кости, кровь, внутренние органы. Пропитанный кровью стол для разделки туш, разрубленные на части внутренности, пятна крови, топоры и ножи — Господи! Сколько здесь ножей! И какие острые! — иголка с ниткой, еще одна иголка, в нее вдета леска. Пол весь залит кровью.

Нет, Эрин больше не может. Она больше не хочет это видеть.

На полу стояли ведра, до краев наполненные кровью, а рядом валялись всевозможные, необходимые на скотобойне инструменты — крюки и ножи, заржавевшие от налипшей на них крови. На полке лежала целая коллекция разных ножей — от самых грубых до самых изощренных. В этом ужасном месте не было ничего такого, что давало бы надежду на возможность безболезненной смерти.

Этот подвал был словно рак в сердце дома Хьюиттов, и каждый сантиметр этого омерзительного места представлял собой физическое воплощение того психического извращения, от которого страдал Томас Хьюитт.

Не веря собственным глазам, Эрин смотрела на человеческие кишки накрученные на кувалду, и с ужасом думала о том, что, возможно, это все, что осталось от ее любовника. Теперь девушка догадалась, что все те отвратительные вещи, которые они видели на заброшенной фабрике, были сделаны руками Хьюитта.

Эрин всю трясло, она шла, крепко прижимая руки к своему измученному, избитому телу: она боялась, что может случайно дотронуться до чего-нибудь. Девушка была едва жива от ужаса, но, наверное, пережитый день со всеми его кошмарами как-то уже повлиял на ее психику: в нормальном состоянии Эрин не выдержала бы в этом адском месте и пяти минут.

Откуда-то слева донесся тихий звук. Эрин испуганно оглянулась, но ничего не увидела, кроме пылающего в чугунной печке огня. Над огнем висел котел, над котлом — куски, прибитые к деревянной балке куски мяса.

Жир таял и с шипением капал в котел. Вонь стояла просто тошнотворная. Несмотря на идущий от печки жар, Эрин всю трясло. Впрочем, руки у нее дрожали с того самого момента, когда она очнулась в гостиной Хьюиттов.

Но был здесь и еще какой-то звук, он доносился откуда-то сзади. Тихий, странно похожий на звук фортепьяно, — такое чувство, словно кто-то, напрочь лишенный слуха, открыл крышку фортепьяно и совсем тихонько нажимает на первые попавшиеся клавиши. Нажимает и слушает, и снова нажимает. Что-то совершенно бессмысленное — как каракули недоразвитого ребенка.

«Это точно фортепьяно!»

Эрин повернулась, чтобы увидеть, откуда доносится этот звук.

— О, Господи! Это же Энди!

Эрин разрыдалась. Слезы безудержно текли по ее лицу и капали на одежду, и без того мокрую от воды, которой был залит пол подвала.

В первый момент Эрин показалось, что Энди распяли. Он висел довольно высоко — его нога болталась где-то в метре от пола. Его плечи упирались в толстую трубу, висящую под потолком, а руки расставлены в разные стороны так, словно они прибиты к этой трубе.

Но когда Эрин подошла ближе к своему несчастному другу, она поняла — Господи, она поняла! — что он висит на мясном крюке и что этот мясной крюк глубоко впился в его тело. Парень расставил руки и уперся ими в трубу, надеясь таким образом хотя бы немного облегчить свои страдания.