Эрик Ластбадер - Зеро Страница 48

— Вы очень добры, Сийна-сан, — сказал его собеседник. — Думаю, мы сумеем прийти к соглашению, которое отвечало бы нашим обоюдным желаниям.

Он подвинулся, и солнце осветило его лицо.

Это был Дзёдзи Таки.

В 8.22 утра Лилиан сняла трубку телефона-автомата на главной улице Джорджтауна. Она набрала местный номер, услышала щелчок, потом гудок, и набрала номер телефона по ту сторону Атлантики, который помнила наизусть.

После третьего гудка ответил голос с заметным парижским акцентом. Лилиан назвалась, но не своим настоящим именем.

— Мне нужно с ним поговорить, — бегло произнесла она по-французски.

— Его здесь нет, — неуверенно ответил мужской голос на другом конце провода.

— Тогда свяжитесь с ним, — настаивала Лилиан. Она прочла вслух номер телефона-автомата. — Я пробуду здесь десять минут. Пусть он позвонит мне.

— Я попробую, мад...

Она резко нажала на рычаг и тут же подняла трубку, незаметно придерживая его. Разглядывая любителей попялиться на витрины, она делала вид, будто разговаривает по телефону.

В ожидании звонка Лилиан попробовала успокоиться и собраться с мыслями. Но ни о чем другом, кроме страшной опасности, грозившей Майклу, она думать не могла. После смерти Филиппа и похищения Одри Лилиан и так еле держала себя в руках. А теперь еще это. Не слишком ли? Она закрыла глаза, пытаясь сдержать подступающие слезы.

Телефон зазвонил через девять минут. Лилиан вздрогнула от неожиданности, у нее заколотилось сердце. Она отпустила рычаг.

— Алло, — на французский лад сказала она.

— Бонжур, мадам, — произнес приятный мужской голос. — Как у вас дела?

— Я в ужасе, — призналась Лилиан.

— Этого следовало ожидать, — сказал голос. — Но вы не передумали?

— Я думаю об опасности, — сказала Лилиан. — Впервые в жизни.

— Это значит, что вы живы, — ответил голос. — «Праздничный пир ощущений опасность приносит».

— Который там у вас час? Никак не могу сообразить.

— Начало пятого вечера. А зачем вам это?

— Вы скоро пойдете домой к жене, — сказала она. — Я пытаюсь себе это представить. Иногда полезно подумать о неприятном.

— Все будет в порядке, Лилиан.

— Все будет в порядке у вас. В вашем положении все очень просто.

— В моем положении, — произнес голос, — ничто не просто. Пожалуйста, запомните это.

По улице проносились машины. Лилиан казалось, что она смотрит на экран телевизора. Она уже начала отгораживаться от суеты жизни.

— Когда к вам попадет то, что нужно? — спросил голос.

— Завтра вечером.

Почему у нее так стучит сердце?

— Но вы все равно далеко.

Потому ли, что знала, как опасен может быть этот человек? Конечно, не для нее. Для других.

— Вы все сделаете, как надо, — мягко произнес голос. — Я в вас верю. Что касается вашей семьи, еще раз заверяю, что я не причастен к смерти вашего мужа.

— Вы что-нибудь слышали об Одри?

— Боюсь, что нет. Ее похищение не менее загадочно, чем гибель Филиппа.

Сейчас он говорил совсем как Джоунас. Впрочем, у этих двух мужчин действительно много общего. Лилиан прижалась лбом к стеклу.

— Я устала, — сказала она. — Я так устала.

— Осталось совсем немного, — произнес голос. — Через три дня мы встретимся и все кончится. Навсегда.

— А мои дети?

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы уберечь их от беды. Как Бог, простирающий над ними свою длань.

— Может, мне тогда уповать на вас? Собеседник непринужденно рассмеялся.

— Как, — сказал он, — разве вы еще не поняли? Вы ведь это и делаете.

— Ты хочешь очутиться со мной в постели? — спросил Майкл.

Элиан рассмеялась.

— Возможно. Пожалуй, да. — Они сидели в кухне, Элиан готовила обед. — А почему ты спросил?

— Пытаюсь понять, зачем ты пригласила меня сюда.

— Затем, что мне так хотелось, — просто и откровенно ответила девушка. Она умела быть откровенной. Подойдя к холодильнику, Элиан достала зелень.

— А как же твой дружок?

— Что мой дружок? — Она оторвала несколько листьев латука.

— Он из якудзы.

Она повернулась, ее руки замерли.

— Откуда ты знаешь? Я тебе этого не говорила.

— Еще как говорила. Ты упомянула гири, а это слово из языка якудзы. Или гири имеет отношение к твоей прошлой жизни в большом городе?

— Что ты знаешь о якудзе? — спросила Элиан, снова принимаясь за зелень. Майкл встал.

— Достаточно, чтобы мне стало не по себе, если бы твой приятель сейчас появился в дверях.

Элиан улыбнулась.

— После того как ты спас меня сегодня, мне трудно представить себе, чем вообще тебя можно напугать.

— Пистолетом, — ответил Майкл и положил в рот листик салата.

Элиан смотрела, как он ест.

— В газетах много пишут о якудзе. Но откуда ты узнал про гири?

— Я несколько лет учился в Японии, — ответил Майкл. — Отец послал меня туда. После войны он служил в американских войсках в Токио.

Элиан резала зелень.

— Чему ты учился в Японии?

— Живописи, — ответил он.

— А еще? — спросила она. — В твоем «джипе» я заметила катану. Ты думаешь ею пользоваться?

— Я многому научился в Японии. Но самое главное — живопись.

— И ты этим зарабатываешь на жизнь? Живописью?

— Частично. Когда я рисую, я счастлив. Но еще приходится думать о хлебе. — Он рассказал ей, что начал печатать репродукции картин.

Элиан улыбнулась, продолжая шинковать зелень.

— Как это здорово — взять в руки кисть и что-нибудь нарисовать. — Она рассмеялась. — Я завидую тебе. Всякая пустота приводит меня в ужас. Чистые страницы, чистые холсты. Мне все время хочется закрасить их черным цветом.

— Но тогда, — сказал Майкл, — они исчезнут.

— Нет, они мне просто больше не страшны. — Она отодвинула кучку нарезанной зелени и принялась за грибы. — Заключенная в них анархия становится управляемой или, по крайней мере, удерживается в рамках.

— Анархия?

— Да. Тебя никогда не пугало пустое полотно? Слишком много возможностей. Это сбивает с толку.

— Конечно, — сказал Майкл, — если подходишь к холсту, не зная заранее, что собираешься нарисовать.

Элиан нахмурилась.

— А ты всегда знаешь, что собираешься делать? Это, должно быть, очень скучно.

— Вот ты сама и ответила на свой вопрос. — Майкл улыбнулся. — Я знаю, с чего и как начну... А дальше... — Он пожал плечами.

Она явно о чем-то задумалась.

— Насколько хорошо ты знаешь якудзу? Ты говорил, что некоторое время жил в Японии. Ты встречал кого-нибудь из них?

— Может, и встречал, но мне об этом не известно. Наверное, они не очень отличаются от других людей.

— Еще как отличаются, — сказала Элиан. — Они стоят особняком. Японское общество считает их неприглядными, и они наслаждаются этой ролью. Слово «якудза» составлено из иероглифов трех чисел. При сложении получается количество очков, соответствующее проигрышу в азартных играх. Якудза считают, что обречены быть героями в своем маленьком мирке.

— Судя по тому, что я о них знаю, — сказал Майкл, — такой романтизм не очень вяжется с их общественной опасностью.

Она кивнула.

— Они очень опасны. — Элиан положила нож, включила одну из конфорок и поставила на нее кастрюлю. — Может быть, я зря это говорю, но, — она одарила его мимолетной улыбкой, — ты обязан защищать меня до конца моих дней, так ведь?

Майкл промолчал, и она продолжала:

— Дело в том, что мой приятель действует мне на нервы. Ты прав. Он член якудзы. Знаешь, поначалу мне даже нравилось встречаться с ним. Да нет, тебе этого не понять.

— Он большая шишка, — сказал Майкл. — Сам кахуна. Очень даже понятно. — Майкл положил в рот немного зелени. — И что произошло?

— Он очень груб, — сказала она, — кичится своим положением, любит ввязываться в драки. Я терпеть этого не могу.

Майкл пожал плечами.

— Ты скажи ему.

Элиан рассмеялась.

— Я говорила, а что толку? Он никого не слушает и делает, что хочет. Слишком своеволен. Я ничего не могу сделать.

— Можешь, — сказал Майкл, — если захочешь.

— Пистолет и мне действует на нервы, — сказала она и вдруг вскрикнула. Выронив кастрюлю с кипящей водой, она принялась дуть на обожженную руку. — Черт!

Майкл взял ее руку, повернул к себе; кожа покраснела, на месте ожога образовался волдырь.

— Какие-нибудь антисептики у тебя есть?

Элиан покачала головой.

— И бинтов тоже нет. Не беспокойся, я не умру. — Она прижала ранку к губам. Майкл посмотрел на нее.

— Так этим твой друг и занимался? — спросил он, возвращаясь к прерванному разговору. — Размахивал пистолетом у тебя перед носом?

— Возможно, — сказала она, снова беря в руки нож, и слегка поморщилась от боли. — Сначала он меня ударил.

— Господи, — Майкл подумал об Одри и Гансе. О том, что он сотворил с немцем.

— Он очень... сильный.