Саймон Тойн - Ключ Страница 49

Ей потребовалось почти сорок минут, чтобы взойти на вершину холма и оказаться в прохладе церкви, вырубленной в скале. Там было не повернуться от кающихся, а уши закладывало от шума, который производили туристы и местные верующие, спешившие вознести благодарность, покаяться в грехах и испросить за них прощения. Аната пробиралась через это людское море по вымощенному каменными плитами полу к исповедальным кабинкам — они находились в самом дальнем углу. Габриель вызывался идти сам, но положение в городе постепенно нормализовалось, в его поимке было заинтересовано слишком много людей, и поэтому пошла Аната. Ее увлекла мысль о возможности сыграть хотя бы маленькую роль в представлении, от которого зависели судьбы мира. Всю жизнь эта женщина изучала историю, теперь же она могла в какой-то мере сама творить историю.

Дойдя до угла с кабинками, Аната заняла место в конце очереди, устроившись на длинной скамье, заполненной смиренными верующими — те не сводили напряженных взглядов со стены, расписанной яркими картинами: это была средневековая фреска Страшного суда. Анате подумалось: а пропустили бы ее без очереди эти люди, если бы знали, что она как раз пытается предотвратить событие, запечатленное на картине, которую они созерцают? Сомнительно. В очередях люди ведут себя по-особому, даже когда на карте стоит судьба мира, так что Аната приготовилась ждать долго. Еще через двадцать минут она сделала несколько коротких шагов по дороге смирения и опустила за собой завесу.

В исповедальне было тесно, пахло ладаном и человеческими страхами. Женщина присела на маленькую деревянную скамеечку и приникла к решетке.

— Тебе есть в чем исповедаться? — раздался приглушенный голос.

— Я хочу передать кое-что брату Павлину.

Последовало короткое молчание, потом сидевший внутри человек быстро встал и, не говоря ни слова, вышел.

Доктор Аната прислушалась к звуку удаляющихся шагов, которые вскоре растворились среди стоявшего в церкви общего гомона. Она и сама толком не знала, чего ждала, но уж, конечно, не того, что священник так стремительно уйдет, ничего ей не сказав. Такой оборот дела обеспокоил ее. Она была теоретиком и совершенно не привыкла оказываться в рискованных ситуациях. Теперь ее мысли понеслись вскачь, она живо представляя картины появления стражей горы и последующих допросов и пыток. Удрать сразу же, пока еще была такая возможность, ей не позволили только важность принесенного ею известия и сознание того, сколь многое зависит от его благополучной доставки. Еще мгновение, и шелест завесы по ту сторону решетки дал ей знать, что бежать уже поздно. Заговорил новый голос, да так близко, что Аната даже подпрыгнула от неожиданности.

— Я послан братом Павлином, — сообщил ей голос. — Вы хотите что-то ему передать?

— Хочу.

— Поведайте это мне, и я позабочусь, чтобы он все узнал — только он и никто другой.

Доктор Аната достала из кармана запечатанный конверт.

— Я принесла ему письмо.

— Тогда склоните голову перед Господом и молитесь, дабы он получил это послание.

Доктор Аната так и сделала. Часть перегородки, разделяющей исповедника и кающегося грешника, отошла в сторону, образовав неширокую щель. Женщина протянула руку и просунула письмо в щель. Конверт потянули из ее руки, потом щель так же быстро закрылась.

— А когда брат Павлин получит это письмо? — поинтересовалась Аната. Ответа на вопрос не последовало. Тот, кто взял письмо, поспешно ушел.

68

На четвертом этаже управления полиции Руна царила привычная для Аркадиана обстановка: множество людей сновало по коридору, вокруг стоял шум. В большой комнате беспрестанно звонили телефоны, разговаривать приходилось на повышенных тонах, а воздух пропитался запахами кофе и неослабевающего напряжения. Главной задачей сейчас была борьба с мародерством. Вскоре после землетрясения в ночной темноте замелькали фигуры «ловцов удачи». Через образовавшиеся от подземных толчков трещины они проникали внутрь магазинов и всевозможных контор. Лишь когда наступил холодный рассвет, люди перестали ликовать по поводу того, что удалось остаться в живых, и обратились к делам насущным. Тут-то многие и обнаружили, что их ограбили. Как только восстановили подачу электричества, а с ним ожили и телефоны, в отдел по борьбе с ограблениями и в отдел по расследованию убийств хлынул поток звонков.

Аркадиан присел за свой стол в углу комнаты, изо всех сил стараясь не обращать внимания на общий шум. Сегодня он был одним из немногих сотрудников, кто занимался не расследованием взломов, а убийством. Возвратившись из больницы и вновь получив доступ к базам данных, он хотел выяснить, где же служил убитый полицейский. В списках тех, кто прибыл в Рун из близлежащих районов, Назым Сентюрк не значился, поэтому инспектор расширил круг поиска, включив в него подразделения полиции по всей стране. Сейчас его компьютер старательно переваривал уйму информации, отыскивая нужную фамилию среди данных, накопленных за много лет, и это напоминало Аркадиану поиск иголки в стоге сена.

Сам инспектор тем временем делал все возможное, чтобы навести справки о Лив. Звонок Юну подтвердил, что ее самолет приземлился в аэропорту назначения немного раньше срока, в три часа пять минут по местному времени. Тогда Аркадиан позвонил в охрану Ньюаркского международного аэропорта. Назвал себя и долго отвечал на множество вопросов, дав гораздо больше информации о себе, чем обычно сообщал своему банку, после чего его соединили с руководством отдела безопасности. Дежурный подтвердил, что паспорт на имя Лив Адамсен был проверен иммиграционной службой через одиннадцать минут после приземления самолета, а система видеонаблюдения показала, как еще минуту спустя она вышла из здания аэровокзала. Ее подсадил в патрульную машину полицейский — дежурный назвал даже регистрационный номер машины. Еще звонок — в управление полиции штата Нью-Джерси, еще одна проверка, чуть-чуть менее тщательная, — и Аркадиан получил фамилию полицейского. У сержанта Вильяма Годлевского сегодня был выходной, но дежурный по управлению обещал разыскать его и попросить перезвонить Аркадиану.

В первый раз за несколько часов Аркадиан улыбнулся. Лив в безопасности. Очевидно, в Америке за ней присматривает кто-то вроде него самого, и от этой мысли на душе инспектора стало гораздо легче. Он перешел к следующему пункту в списке того, что надлежало сделать, набрал номер и зажал рукой второе ухо, чтобы хоть немного ослабить стоявший вокруг шум.

— Пост охраны камер предварительного заключения.

— Сулейман? Это Аркадиан.

— Э, а я считал, ты лежишь, болеешь. У тебя же отравление свинцом, не так ли?

— Ну да, ну да, только это мне не помогло. Полгорода ограбили — кто же усидит в такое время дома, у телевизора?

— Лучше смотреть телевизор, чем то, на что мне приходится смотреть весь день. Как твоя рука?

— Болит. Слушай, можешь отыскать вчерашние видеозаписи… около того времени, когда произошел побег? А я спущусь, погляжу.

— Э-э… да нет, не получится. Мы только-только наладили заново всю систему, а некоторые файлы пропали.

— Какие именно?

— Все, начиная со вчерашнего полудня.

Аркадиан, старый полицейский, затрепетал в предвкушении свежего следа.

— А восстановить их как-нибудь можно?

— Нельзя. Файлы не повреждены, их просто нет в компьютере. Наверное, вышла из строя система резервного копирования.

— А раньше такое случалось?

— Нет, это в первый раз.

— Есть какие-нибудь соображения, отчего это могло произойти?

— Да по какой хочешь причине, — тяжело вздохнул Сулейман, как прораб, которому хочется заломить повыше цену за хитрую работу. — На камеры обрушился целый водопад, когда включились огнетушители, — может, они что-нибудь и повредили. Вся система все равно старая, никуда негодная, она вечно ломается. Да еще и землетрясение — есть из чего выбирать.

Аркадиан подозревал, что дело совсем не в этом. Слишком вовремя пропали файлы, к тому же файлы весьма специфические.

— Спасибо, Сулейман. Позвони мне, если что-нибудь все-таки получится.

— Непременно. Только на твоем месте я бы не очень на это рассчитывал.

Инспектор положил трубку и обвел взглядом комнату, в которой бурлила жизнь. Интересно, не здесь ли сейчас тот, кто уничтожил файлы видеонаблюдения? Компьютер пискнул, и Аркадиан переключил внимание на экран монитора. Есть результат поиска. В верхнем углу первой страницы «личного дела» была хорошо видна фотография: худощавый мужчина в очках. Ничуть не похож на того полицейского, тело которого Аркадиан видел распростертым на улице. Совпадают только имя и фамилия, номер личного значка и тот факт, что обоих полицейских уже нет в живых. Подлинный Назым Сентюрк служил в аппарате управления полиции Стамбула и больше года назад погиб при исполнении служебных обязанностей, в перестрелке с наркоторговцами. А тот, кто сейчас лежит в холодильнике рунского морга, — самозванец, получивший задание находиться на посту в больнице под именем и со значком погибшего Сентюрка. И дал ему это задание некто, имеющий доступ к полицейским файлам. Да, за всем этим стоял человек, располагающий достаточной властью и связями наверху.