Гай Осборн - Тайна кровавого замка Страница 6

Я был лучше осведомлен, о том, кто и как выдумал эти новые легенды, но естественно ничего говорить не стал. Однако выводы из услышанного сделал. Значит, то, что написала в своем дневнике Кристин, действительно часть старой легенды замка и обоснование страшного прозвища замка Текели – Кровавый.

«А это дело уже засело в моей голове, – подумал я. – Оно уже не дает мне покоя, и даже если я от него откажусь, то постоянно буду думать об этой загадке. Нужно идти и дочитывать дневник сумасшедшей».

– Кстати, майор, а не подключите ли вы к своему расследованию и меня? – спросил Ожеро. – Никогда не участвовал в расследовании преступления.

– И я готов оказать посильную помощь, майор, – предложил фон Лютцов.

– Но никакого дела еще нет, господа.

– Не темните, майор. Не темните, – замахал руками Лютцов. – Вы не зря спросили о загадке Кровавого замка. Это неспроста.

– И я скажу так! – подхватил мысль барона француз. – Здесь какая-то тайна! Мы, конечно, понимаем, что дело ваше конфиденциальное, но мы джентльмены и умеем хранить тайны.

– И вы можете попросить графа, подключить к расследованию и нас! Сделайте это, майор. Я, и старина Ожеро, сможем быть вам хорошими помощниками.

– Три головы лучше одной! – не унимался француз.

Я едва сумел сбежать обратно к себе в комнату и там вернулся к прерванному чтению и снова погрузился в тайный мир Кристин Ришерде. Двое постоянных спорщиков действительно неплохо знали здешние легенды, и история графа Имре оказалась именно такой, как они говорили…

Старый Текели действительно в порыве дикой страсти изнасиловал и убил собственную дочь. Затем он пришел в себя и скрыл труп в тайной нише, скрытой за большим зеркалом, о которой знал в доме только он. Ночью он собирался вынести труп в сад и закопать его при помощи своих преданных слуг, с которыми судьба носила его по чужбине, и которым он вполне доверял.

Но тела в нише не было! Кто мог его забрать? Ведь граф думал, что его никто не видел! Хотя в замке тогда было более 30 человек обслуги и охраны.

Пока Текели стоял у ниши, и соображал, в зеркале, которое служило дверью, слуги с другой стороны, увидели окровавленное тело вместо своих изображений!

«Граф Имре отскочил в сторону и посмотрел на своих слуг и сообщников.

– Что такое? Почему ты кричал, Герек? Я же приказал не привлекать внимания! У нас тайное дело!

– Там, – побелевшими губами произнес тот и указал пальцем на зеркало.

Текели посмотрел в него и увидел в свете двух свечей сиреневое облако. Там что-то растворилось в тумане преисподней! Своего же отражения он не наблюдал! Зеркало было дверью в потусторонний мир!»

…Моя мать считалась в этой деревне ведьмой. И её редкую женскую красоту также приписывали козням дьявола. Я теперь понимаю, что многие женщины в деревне попросту завидовали ей, видя какие взгляды их братья, сыновья и мужья бросают матери вслед.

Мать говорила мне, что «мертвая девушка», исчезнувшая в старом зеркале перед своим уходом прошептала, что «она» вернется и венчает достойного. Вернется через несколько поколений, и снова прольется кровь. Это слышали слуги графа.

На том кровавая история и закончилась. А все подробности, что прилипли к ней потом, чистой воды домыслы досужих людей и деревенских кумушек. Мать говорила, что оправдание названия Кровавый у этого замка не в прошлом, а в будущем.

И она считала себя Кларой! Воплощением той самой Клары, что родила дочь графу Имре Текели. И с юности знала, что если родит дитя от потомка Текели, проклятье вырвется наружу. Она так надеялась все изменить и выйти замуж за своего суженного. Но парень погиб на фронте. И молодой капитан Текели зачал ребенка, и она выносила его в себе.

Я думала, что мать не посылала меня к отцу, боясь, что тот также поступит, как и его предок. Но накануне смерти она призвала меня и сказала:

– Дочь моя! Она может вырваться на свободу. Берегись её.

– Кто она, мама? – не поняла я.

– Та девушка.

– Девушка?

– Дух, заключенный в зеркале, хочет вырваться на свободу. Ты ведь помнишь легенду? Я умираю и не смогу более охранять тебя, дитя мое.

– Охранять от кого, мама?

– О той кто должен вернуться. От той несчастной, которую лишили даже могилы. Он не обрела покоя.

– Но как она могла вернуться? Ведь она умерла несколько сот лет назад.

– Ты забыла дочь моя, что не могут вернуться только те, кто был погребен в земле и кто примирился с господом. Но она не была похоронена по христианскому обряду! Нет! Её пожрало зеркало. А это двери в потусторонний мир.

– Зеркало? – недоумевала я.

– Ты видела, что неделю назад слуги достали старинное венецианское большое зеркало?

– Да, мама. Но что из того?

– Таких зеркал в замке несколько. И если появилось одно, то появятся и другие. В зеркале я увидела её!

– Кого, мама?

– Девушку, убитую Текели. Она – Кровавая дама.

– Кровавая дама? Какое страшное имя.

– И она сказала, что мои дни сочтены. И вот я умираю. Но потом она примется за тебя. Это будет после… Не сейчас… Но это будет…

– Давай уедем из этого замка! Чем дальше от него, тем безопаснее.

– Нет! Дочь моя, нет! Зеркала есть везде, и она везде найдет тебя. Больше того, здесь в замке самое безопасное место. Служанка, что видела призрак вместе со мной, сбежала отсюда, но это не спасет её.

– Служанка? Ты о чем? Какая служанка? – я не поняла, что хотела сказать моя мать. Я даже подумала, что она стала заговариваться.

– Я не сошла с ума, дочь моя. Я говорю о девушке, которая служит в замке. Или будет служить. Не могу сказать точно. Но знаю, что за ней придет смерть.

– Мама! – я страшно испугалась тому, как мать побледнела, словно увидела кого-то незримого для меня.

– Они… они…. Не дают мне сказать…

Больше моя мать ничего не произнесла. Это были её последние слова, и в её глазах застыл ужас. Она умерла…

Дальше в дневнике на 40-ка страницах не было ничего особо интересного. Это редкие записи девушки, сделанные в течение двух лет. Хозяйственные заботы и проведение экскурсий занимали все её время.

Похоже, Кристин вполне успокоилась и выбросила из головы страшные слова своей матери. Больше того, она совсем не упоминала о кровавой легенде. Но последние записи заставили меня насторожиться.

May 22, 1932.

Sara Khem died at night. Housemaid Sara died! Everyone was talking about her death in the village. She saw in the mirror bloody lady the day before her death.

Christine was reflected in the mirror.

Конец ознакомительного фрагмента.