Евгения Романчук - Времени мало Страница 6

В тот день Саймон просто жаждал поскорее увидеть Мэри. Все-таки при всех ее выходках, его жена была весьма адекватной. Однако, застав Мэри в не самом лучшем ее состоянии, Саймон усомнился в собственных убеждениях. Мэри сидела на балконе в развалившейся позе. Голова лежала на столе. Возле ног женщины валялась одна пустая бутылка вина и недавно начатая нестандартной формы бутылка водки. Не сразу заприметив молча вошедшего супруга, Мэри неожиданно рассмеялась, будто подчеркивая абсурдность своего вида, а потом резко закричала:

— Ты! Ты мне всю жизнь испортил! Зачем пришел?

— Тише, Мэри, тише — успокаивающим голосом, заговорил опешивший мужчина. — Зайди в комнату, пожалуйста. А то соседи услышат…

— Мне плевать на них! Мне плевать на приличие! Мне плевать на тебя! — все также эмоционально кричала женщина, сопротивляясь хватке мужа, который легонько поднял ее из-за стола и направил в спальню. — Убери свои руки!

— Что с тобой происходит? Почему ты так набралась? Как ты себя ведешь? — засыпал вопросами Саймон супругу, подталкивая ее идти быстрее подальше от балкона.

Теряя равновесие, Мэри упала на кровать. В одно мгновенье как ребенок, поранивший коленку, женщина залилась слезами. Она ревела во весь голос. Сквозь плач, женщина протянула:

— Мне больно… Мне так больно…

Саймон долго молчал. Подходящие слова утешения, как назло, вылетели из головы. Мужчина прибывал в некой прострации. Отчасти он понимал, что все, чтобы он сейчас ни сказал, будет звучать вяло и неубедительно для подавления женской истерики. Поэтому он дал Мэри время. Однако женщина не успокаивалась. Наоборот, с каждой новой минутой, казалось, ее всхлипывания учащались, а плач усиливался.

— Мэри, пожалуйста, возьми себя в руки, — все-таки произнес Саймон, в надежде прервать страдания жены. — К чему нам эти скандалы? Зачем тратить время на ссоры? У меня сегодня был такой трудный день, — мужчина решил отвлечь женщину сторонней темой. — На фабрике случился пожар. Сгорела половина здания. Убытки на сотни тысяч. И самое паскудное то, что есть следы умышленного поджога.

Плач Мэри слегка утих. Но никаких комментариев от нее не последовало, и поэтому мужчина продолжил:

— У меня есть предположение по поводу того, кто бы это мог сделать. По всей вероятности, братец услужил. Мстить он умеет.

— Еще неизвестно кто кому должен мстить… — вдруг произнесла Мэри. На лице ее нависла зловещая улыбка.

— Что ты имеешь в виду?

Мэри на минутку замолчала, видимо, обдумывая последствия заявления, которое она намеревалась озвучить. Однако алкоголь делал свое дело. Страха не ощущалось. Логика уступила позиции безрассудству. Женщина, не подбирая слов, вдруг выпалила:

— Я тебе изменила с ним.

Слова как молния ударили по здравому смыслу мужчины. Он замер. Каменное лицо не выдало ни единой эмоции, в то время как Мэри залилась истерическим хохотом.

— Это вранье? — с надеждой в голосе спросил мужчина после непродолжительной паузы.

Мэри, не переставая смеяться, отрицательно покачала головой. Мужчина в полном молчании прошелся по комнате. Кричать, ругаться и оскорблять жену не было никакого смысла. Она мало что соображала в тот момент, да и к тому же, Саймон сам не выступал праведником по отношению к ней.

— Давно?

Женщина на мгновенье задумалась, принимая серьезность в лице.

— Перед самой свадьбой, — последовал жестокий ответ.

Саймон закрыл глаза. Удивительно, как порой простые слова способны ранить душу. Внутри наступило опустошение. Захотелось резко выпить.

— Ну и что ты мне на это скажешь? Как объяснишь? Зачем ты это сделала? — затараторил Саймон, понимая глупость собственных вопросов.

— Квиты, — спокойно умозаключила Мэри, снова заливаясь смехом.

Женщине давно не было так весело. Хотя маленькая доля аналитического склада ума, которая еще жила в ней, подсказывала, что ее реакции выглядели неадекватными. И как показывала практика, за радостью непременно придет печаль.

— Где Эрик? — вдруг поинтересовался Саймон абсолютно уравновешенным тоном.

— Не спрашивай меня ничего об этом чудовище! — с криком подорвалась с кровати моментально разгневанная Мэри. — Не смей даже упоминать его!

— Что ты такое говоришь?! — вдруг воскликнул мужчина, заметно меняясь в лице. — Опомнись, Мэри!

Женщина шаткой походкой подошла вплотную к мужу и, толкнув его в плечо, она медленно и на удивление спокойно протянула:

— Я знаю, что я говорю. Это не мальчик. Это монстр.

— Мэри, пожалуйста… успокойся…

— Это я тебя прошу Саймон, — перебила женщина, глядя пристально мужу в глаза. — Не упоминай своего сына в моем присутствии… Никогда.

— Мэри, как ты себе это представляешь? — не верил своим ушам Саймон. К таким резким заявлениям он явно не был готов. Уж слишком много потрясений для одного вечера.

— Он жил, живет и будет жить с нами под одной крышей. Нравится тебе это или нет, — продолжил мужчина. — Ты знала о его существовании, когда выходила за меня замуж. Ты взяла меня с сыном. Поэтому поздно сейчас менять правила.

— Этого не должно было случиться! — снова закричала Мэри, размахивая руками. — Он не должен был родиться! Вы с Еленой сотворили ублюдка!

На последнем слоге терпение Саймона лопнуло как воздушный шар. Мужчина незамедлительно отпустил жене громкую пощечину. Это сумело привести Мэри в чувства. Она опешила. Шок вперемешку с досадой пробежали в ее глазах. Прикладывая ладонь к моментально раскрасневшейся щеке, Мэри отвернулась. Мысленно возвращаясь на четыре года и пять месяцев назад в прошлое, женщина удрученно прошептала «Я его ненавижу…».

Денни

Он родился ранним утром. В 5:41. Длиной в пятьдесят восемь сантиметров. Весом в три триста. В его глаза невозможно было не влюбиться. Как только Мэри впервые взяла его на руки, имя Денни непроизвольно вырвалось из ее уст. Саймон даже не стал спорить. Он чувствовал себя настолько счастливым, что ему было абсолютно параллельно, входило ли данное имя в список обсуждаемых вариантов или нет. С материнством Мэри не просто расцвела. Став матерью, она переродилась. Это было ее до самых мелочей. Кто-то сказал бы, что женщина всего-навсего не доигралась в куклы в раннем детстве, другие бы позавидовали ее организованности и щепетильному подходу к ребенку. В любом случае Мэри была готова к детям на все сто процентов. Ночные недосыпы, частые кормления, отсутствие времени на саму себя никак не пугали женщину. Ей все давалось легко. Поэтому Мэри сразу сделала вывод, что у нее самый беспроблемный ребенок на свете, который обязательно вырастит гением. И возможно, все бы так и было, если бы не тот ужасный вечер понедельника, который так круто изменил сразу несколько судеб.

— Любимый, я подготовлю смесь, а вы пока покупайтесь! А то уже время… Мама меня задержала. Ты там сам справишься? — прокричала Мэри из кухни, включая чайник.

— Да-да, конечно. Не переживай, — громче обычного ответил Саймон.

Он тут же отложил фотоаппарат, которым в тысячный раз запечатлел улыбающегося Денни, и уже было собирался взять сына на руки, как вдруг телефон его зазвонил:

— Да… Сейчас?… Вы уже подъехали?… Хорошо. Выхожу.

Саймон положил трубку, взял свой рабочий портфель с папкой бумаг и начал обуваться.

— Эрик, присмотри за братиком. Я сейчас вернусь…

— Давай я его покупаю, — предложил восьмилетний мальчик, отвлекаясь от приставки.

— Нет, не нужно. Ты не сможешь. Я сам все сделаю через пять, максимум семь минут. Вот только рассчитаюсь с клиентом… Просто посиди рядом, — отдал приказ отец, поспешно выходя из дома.

Эрик долго не думал. Он забыл о WarCraft’e и очередной виртуальной миссии. Мальчик не стремился ослушаться папу. Он просто хотел помочь.

— Что там справляться? Я научу тебя купаться. Это ведь так просто! — произнес Эрик, глядя на младшего братика сверху вниз. Он осторожно поднял Денни с детского коврика окруженного погремушками, и направился по лестницы на второй этаж. Семимесячный малыш, не отрывая глаз от Эрика, протянул ему ручки. Положив Денни на стиральную машину, стоящую возле уже набранной ванны, старший брат снял с него подгузник так, как на его глазах сотни раз делала это Мэри. Разбросав несколько резиновых уточек, Эрик плавно погрузил малыша в воду нужной температуры. Денни резво затормошил ножками, образовывая волны. Брызги попали мальчику на глаза, и он начал плакать.

По-прежнему находясь на кухне, Мэри взбалтывала бутылочку. Как вдруг женщина замерла, прислушиваясь.

— Саймон! Почему ребенок плачет? — прозвучал вопрос в никуда.

Мэри потянулась за полотенцем, висящим на батарее. На полу-движении женщина окаменела. Глаза ее расширились. Лицо искривилось в вопросительной гримасе. Внутри женщины все опустилось, когда она, выглянув в окно, разглядела своего мужа, стоящего у обочины с каким-то незнакомым ей мужчиной. Не теряя времени на лишние размышления, Мэри рванула к лестнице. Она бежала сломя голову. Пару раз оступилась, ударив сильно голень. Волнение и плохое предчувствие большим комком стали в горле, когда, подбежав к ванной комнате, Мэри обнаружила, что дверь заперта. Она тотчас принялась барабанить в дверь со всей силы. Женщина не просто кричала, она вопила, звала, просила, приказывала и умоляла открыть дверь. За всем тем шумом, который она создавала, Мэри не заметила, что плач ее сына прекратился. В какой-то момент на втором этаже дома появился Саймон. Испуганными глазами он обнаружил свою жену, сидящую на полу. Времени на разъяснения не было. Ощущая взгляд супруга на себе, Мэри простонала: