Фемида его любви (СИ) - Ельская Ингрид Страница 6

— Нашла что? — я ощутила тяжелое дыхание над собой и замерла.

— У меня в аптечке есть перекись и йод… — пробормотала я.

— Давай перекись и бинты. Сюда давай, ты не рыба ни мясо, — нервно проговорил, и выхватил у меня из рук марли с пузырьком. — тут бы зашить, но у тебя кроме бинтов с прокладками, ничего нет в тачке.

— У меня бабушка-врач. Она живет неподалеку отсюда. Мы можем заехать к ней и она поможет обработать ваши раны… — протянула, наблюдая за тем, как он рассматривал прокладки. Кажется, мои щеки начали краснеть.

— Шура, а ты всегда такая наивная? — глянул на меня, как на нашкодившего подростка. — Нельзя быть такой доверчивой. Вдруг я маньяк какой? А ты меня к себе приглашаешь, да еще и с бабушкой знакомить собралась. У тебя все в порядке?

— Я считаю, что вам нужна помощь, — стала оправдываться, наблюдая за тем, как он уверенно обрабатывал рану и соорудил себе повязку. Для него это не в диковинку, и он знал, что делать. — В больницу вы, наверное, не пойдете, да?

— Да, — он по-хозяйски полез в багажник. — Шура, у тебя есть вода в машине? — ответить мне не дал, удивленно воскликнув. — Это что такое у тебя тут?

Я отвернулась, закатив глаза. Он нашел самогон. Тот самый, который я возила с собой уже месяц, забыв отдать брату. Бабушка в свободное время спонсировала местных забулдыг, и неплохо зарабатывала. В мой последний визит она вручила мне несколько бутылок в качестве презента брату. Я благополучно забыла про алкоголь, укатив к сестре за границу, и как итог вот.

— Это самогон? — мужчина открутил крышку и принюхался.

— Самогон, — подтвердила я.

— На хрена тебе столько?

— Это не мое… — начала я.

— Бабушкино?

— Да, это самогон, который варит моя бабушка. Не надо на меня так смотреть. Вам нужно оказать помощь, поехали, тут недалеко.

На удивление, он не стал спорить и последовал в авто, прихватив одну бутылку с собой.

В машине при включенном свете получилось получше рассмотреть своего нежеланного попутчика. Ему около тридцати. Может чуть больше. Вокруг глаз уже проявили себя небольшие морщинки. Или много улыбался или хмурился. Но ничего такой. Симпатичный. Брюнет с угловатыми скулами, легкой, почти незаметной щетиной и пухлыми губами.

О боги, таким чувственным устам наверняка завидовали все девчонки. Они, как источник вдохновения для муза. Жаль только достались уголовнику. Но этот зэк спас мне жизнь, поэтому я стремилась отплатить той же монетой. Или просто пыталась выжить. Что из двух было истинным мотивом моих действий, пока сама не понимала.

Нет, точно. Я бы его нарисовала. Выводила бы часами портрет, а особенно эти глаза. Сапфирового цвета. Они проникновенные и хищные. В них утонуть ничего не стоит. Вот только сейчас в них напряженность и боль растворялась в расширенных зрачках. Представляю, какие они манящие, когда смотрят с любовью или страстью. Купидон только и успевает перезаряжать стрелы. А это он еще окровавленный и измученный. Страшно представить, каким станет, если отмыть.

Эх, мне бы сейчас мой блокнот и карандаш... Михалыч мне бы точно автоматом "отлично" проставил за такой мужской портрет в моем исполнении. Прямо бы прорисовала его таким: хмурого, с плотно сжатыми губами и необъяснимой тяжестью во взгляде. Эх...

— Эй, Шура, — вывел меня из размышлений, — ты с тачкой синхронизируешься что ли? Мы едем или ты во мне дыру хочешь прожечь?

— Простите, — быстро проговорила и повернула ключ зажигания. Крокодильчик замурчал сытой кошкой. Неуверенно выжала педаль газа и тронулась вперед. Свет фар осветил пустынную грунтовку, по бокам которой простирались пшеничные поля. Надо же, я их даже не заметила раньше.

— Шура, давай только ты прекратишь мне выкать, а то чувствую себя дедом и придумай, что сказать своей бабуле. А то вместо пирожков ее внучка привезла грязного и окровавленного мужика.

Я нервно вздрогнула. Всякий раз его «Шура» вызывало во мне желание выкинуть хама из авто. Но, есть вероятность, что именно благодаря его уголовным шуточкам я перестала рыдать и отвлекалась от воспоминаний минувшего часа. Хотя руки до сих пор тряслись, но уже не так сильно.

— Я скажу, что ты мой парень. Скажем, что случайно упал и напоролся на нож. А то она заставит вызывать полицию…

— Вариант интересный, — протянул, кивая головой. — Скажем, что грибы в темноте собирали. Романтично же, да? И я сначала упал на нож, а потом еще пару раз о пенек ударился, пока вставал и бровь себе разбил и ребра сломал. И плевать, что у меня далеко не ножевое, ага.

Он тяжело задышал и откинулся на спинку кресла. Покосившись на него, я заметила, что бинт наскозь промок от крови. Ох и встряла ты, Сашка. Но бросить его так просто не могла. Главное, чтобы не помер у меня тут в машине. Что я с ним делать буду?

— Мне нужно узнать ваше…ой, твое имя? — слышала, что с ранеными нужно постоянно говорить, чтобы они не отключились.

— Зачем тебе мое имя? — он сморщился и попытался удобнее устроиться в кресле.

— Как-то я должна представить тебя бабушке, верно?

— Придумай любое имя, мне все равно, — процедил сквозь зубы и откупорил самогон.

— Вы в бегах? Скрываетесь? Думаете, если назовете имя, я смогу как-то навредить?

— Меня зовут Алекс, — он резко вклинился в мой поток вопросов, показывая, что не намерен со мной откровенничать.

— Алекс, значит. То есть, Шурик?

— Почему Шурик? — он еще не понял, в какую топь для издевательств себя окунул.

— Алекс, Саша, Шурик. Связь улавливаешь? — нервно хихикнула я, и включила поворотник, чтобы свернуть в поселок, где жила бабушка.

— Нам прямо, — вдруг заявил Шурик.

— Но моя бабушка… — начала я.

— Шура, ты сейчас едешь прямо. Ни к какой бабушке мы не поедем. Не держи меня за идиота. Рули. Я скажу, когда нужно будет свернуть.

Увидев, что он достал пистолет, я громко сглотнула и послушно порулила вперед.

8

Когда спустя сорок минут мы оказались в каком-то поселке, я обрадовалась, подумав, что мои приключения закончились. В глубине души теплилась надежда на использование меня в роли таксиста, которого отпустят на все четыре стороны когда довезу «клиента» до точки. Поэтому когда Алекс указал на красный забор, за которым прятался двухэтажный дом, я едва сдерживала нетерпение от скорого прощания.

В доме были люди. Об этом свидетельствовали несколько дорогих машин вокруг территории. Вот и все. Сейчас Алекс уйдет к своим сородичам, а я поеду к себе и забуду события треклятого вечера, словно его и не было. Дома расскажу все Семену, он разберется, кто за этим стоит и защитит меня.

Радость длилась недолго. Алекс уничтожил все надежды о скором прощании одной фразой:

— Держись со мной рядом и тебя никто не тронет, — сообщил, прежде чем выйти из авто. Ключи он предусмотрительно забрал с собой.

— В смысле меня никто не тронет? Куда мы приехали? — выскочила за ним следом и на цыпочках побежала по прохладному асфальту. — Ты меня привел к своим друзьям-уголовникам? Зачем мы сюда приехали? Куда мы потом? Алекс, что происходит? Почему мне стоит держаться рядом с тобой? Ты, что, не отпустишь меня домой?

Пока я сходила с ума и валила его десятками вопросов, он молча открыл калитку и прошел на территорию. Меня мистер одеревенелый сухарь игнорировал, будто бы я шутка какая-то , а не живой человек. Хотя ему и не до разговоров было: он все еще ранен и походка у него не очень уверенная. Пока мы ехали сюда я боялась, что он кони двинет, но все обошлось. Живучий.

Поток моих вопросов быстро стих, когда во дворе нам встретились двое парней. Увидев под светом фонаря их бандитские рожи, я еще раз убедилась в том, что меня привели на сборище уголовников и ойкнув, спряталась за Алекса, решив прислушаться к его совету и держаться рядом с ним. Тот сухо поздоровался с парнями, уточнил про какого-то Алмаза и прошел на веранду. Я юркнула следом, стараясь казаться незаметной.