Оксана Лесли - Твое тело – моя тюрьма Страница 8

Администратор достал две бутылки с водой из маленького черного холодильника и поставил на стол перед новыми клиентами. Его голос нарушил тишину и зазвучал по-деловому, словно он предлагал оформить кредит на покупку машины:

– Итак, мы применяем формальдегид для бальзамирования, чтобы тело выглядело презентабельно. Обычно мы использует три галлона формальдегида, заменяя этой жидкостью кровь покойного. Восемьсот долларов. Похоронная церемония стоит тысячу долларов. Если, конечно, вы решите устроить прощальный вечер, пригласить сюда родственников и друзей усопшего. Могила на местном кладбище стоит тысячу долларов, выкопать могилу – столько же, надгробный камень надо покупать. Вы можете оформить у нас кредит, но придется сделать предоплату. Тридцать процентов.

Мистер Слиптайт заметил вытянувшееся от изумления лицо Фреда и продолжил:

– Другой вариант – это кремация. И если вы не покупаете место для усопшего в кладбищенской стене, а забираете прах домой, то стоимость наших услуг всего тысяча долларов. У нас есть вебсайт, вы можете выбрать урну там.

Мишель смотрела на отчима, который словно впал в транс, уставившись на похоронные урны. Речь директора звучала для него как «бла-бла-бла-дайте мне денег-бла-бла».

– В какое странное новое время мы живем! – в сердцах сказала Мишель. – Похоронные дома свои сайты имеют! Бизнес на смерти и горе!

Слиптайт понимающе посмотрел на нее, как на наивного подростка, раскачивающегося на качелях максимализма и невежества.

– Я вас очень хорошо понимаю, – спокойно сказал администратор, словно поглаживая девушку долгим, спокойным, добрым взглядом. Таким взглядом можно было бы остановить взбесившуюся кобру. – Когда у людей беда, они часто не могут трезво мыслить. Им нужна профессиональная помощь. Доктора сервируют жизнь, а мы сервируем смерть.

– Простите, – выдавила из себя Мишель, покраснев, она посмотрела на внезапно вспотевшие ладони и откусила заусенец. Она поняла, что он был прав. Что с ней происходит?

Мистер Слиптайт встал из-за стола и подошел к книжной полке у окна, на которой стояли кроме книг… урны на любой вкус. Их словно гипнотизировал все это время зомбированный горем Фред.

Мишель обратила внимание на то, что деревянные урны были похожи на инкрустированные шкатулки для украшений, а мраморные – на вазы для цветов, но с крышками, также мраморными. Она увидела синюю коробочку с бархатной тканью внутри и шестью маленькими мраморными урночками серо-синего цвета. Любознательная девушка указала пальцем на них и спросила, откусывая с кровью заусенец:

– Почему их несколько? Урн – несколько?

Мистер Слиптайт взял в руки маленькую урну и спокойно ответил:

– Допустим, несколько детей и внуков желают разделить прах усопшего родственника. Мы можем предоставить не одну урну, а две, три, четыре. Каждый человек решает для себя сам, что ему делать с останками: кто-то хранит дома на видном месте в гостиной у камина, кто-то развеивает над океаном. Некоторые заказывают перстни, кулоны и даже елочные игрушки с пеплом покойного.

– Я надеюсь, моя орхидея, ты чувствуешь себя умнее, чем раньше, – съязвил Фред. – Спасибо за лекцию, сэр, она ей нужна. Я заплачу кредитной картой за бальзамирование, службу, кремацию и урну.

Мишель прослезилась, от его голоса уже ощущала себя в гробу своей вины.

– Можно увидеть братика? – спросила она тихо.

– Конечно, конечно. Пройдемте.

Они прошли в морг, где поблескивали столы из нержавеющей стали, вероятно, для бальзамирования усопших, а вдоль одной стены располагалась ниша-холодильник с несколькими отсеками-дверцами. Там лежали замороженные усопшие, терпеливо, даже с некоторым безразличием, ожидавшие похорон или кремации.

Мистер Слиптайт выдвинул из стены ячейку с детским тельцем. Фред бросился к Остину с поцелуями. Девушка не нашла в себе смелости подойти ближе и прикоснуться к братику. У нее закружилась голова, и она села на корточки, прислонившись спиной к холодной стене морга.

– От чего он умер? От потери крови? – выдавила, борясь с тошнотой, Мишель.

– От твоей дурости, – рявкнул Фред и отошел от сына. Слиптайт задвинул тело Остина в ячейку холодильной ниши.

Девушке показалось, что она вот-вот потеряет сознание, но откуда-то изнутри горячая волна вернула ей силы, она распрямилась и вышла из морга.

– Я позвоню вам вечером, – бросил Фред, проходя мимо холеного Слиптайта и его старенькой родственницы.

– Наши соболезнования, – привычным сочувствующим тоном сказала ему вдогонку секретарша, позвякивая браслетами на худющей ручонке. – У нас большая зала для прощальной церемонии и столовая, вы можете заказать пиццу или любую другую еду из ресторана для поминального обеда.

– Да никакой нормальный человек не сможет кусок в рот взять после лицезрения ребенка в гробу! Вам какую пиццу, с колбасой или грибами? Остин ваш выбор оценит!

Фред проигнорировал протянутую руку директора и устремился к выходу, смахивая слезу. Мишель поспешила пожать руку мистеру Слиптайту, чтобы ощутить его тепло своими вечно прохладными ладонями.

Глава 7

Капитан Кранч

Через пару минут Мишель и Фред брели по направлению к забегаловке «Капитан Кранч», штампующей дешевый фаст-фуд, где подрабатывал Стив. Здание напоминало ирландский ресторан салатового цвета, но вместо листика клевера на крыше красовался капитан Крюк из сказки про Питера Пэна, в треуголке с рыбой на своем крюке. Вместо зеленой лужайки вокруг кустов роз и небольших вечнозеленых кустарников землю сплошным одеялом покрывали красные булыжники. Около кафешки была детская площадка в тени раскидистого дуба, и это место притягивало семьи перекусить и выгулять отпрысков.

На двери висело объявление: «Требуются новые члены в нашу команду!»

Мишель скривила губы и вошла. Ей было забавно, как это так, поварята и кассиры называют себя командой, как будто у них тут, как у мушкетеров, «один за всех, и все за одного!»

На кассе стоял Стив. Как положено, он поприветствовал посетителей, Фред хмуро кивнул ему и заказал рыбные сэндвичи с картошкой фри и кока-колой.

Когда еда оказалась перед ними, Фред смотрел на свой сэндвич, вспоминая как Остин обожал точно такие же. Он выглядел небритым и бледным, словно не ел больше суток. Попивая колу, Фред словно гипнотизировал играющих ребятишек на детской площадке за окном. Его рука судорожно сжала одноразовый стакан, тот не выдержал давления и на стол пролилась кола со льдом.

– Проклятье, – Фред стал вытирать стол салфетками.

Мишель укусила свой сэндвич, и поняла – ее вкусовые рецепторы ее предали. Еда была как вата или резина. И желания запихивать в себя это моментально пропало, но с Фредом она не стала делиться этим.

– Я не понимаю, почему у нас нет денег на похороны. Разве государство не помогает гражданам в беде?

– Помогает, – сухо ответил отчим. – Нам вышлют чек на двести пятьдесят пять долларов. После того как мы купим у похоронного дома сертификат о смерти. Этого не хватит ни на гроб, ни на кладбищенское место. На покупку дешевенькой урны хватит…

Мишель косо посмотрела на своего парня, который обслуживал у кассы других посетителей. Он выглядел опрятным, спокойным и доброжелательным, как человек, у которого совесть чиста, как безоблачное небо или слеза младенца.

– В нас же врезался Стив. Пусть их страховая компания платит за все, – выпалила Мишель и покраснела. Девушке стало стыдно, что она видит козла отпущения в своем друге.

Фред от ее слов поперхнулся колой и долго откашливался, прикрыв рот салфеткой и выпучив глаза. Когда кашель отступил, отчим медленно объяснил юной глупышке:

– Страховая компания Стива и Криса выплатит нам за разбитую машину и частично оплатит лечение Анжелики в госпитале. И это все. Нам никто не должен за моральный ущерб, медовая моя.

– То есть мы не будем с ними судиться? – спросила Мишель. Ей не хотелось выступать ни в роли свидетеля, ни в роли обвинителя ни в каком суде, ради того, чтобы выжать деньги из участников аварии.

Но Фред воспринял вопрос иначе: маленькая дрянь не признавала за собой вины!

– Прокурор задал мне вчера такой же вопрос! Собираюсь ли я подавать на тебя в суд? Ведь по твоей вине погиб мой сын. Есть свидетели аварии, они дали показания. Убийство по неосторожности – так статья называется. Или несчастный случай, двадцать лет тюрьмы, – Фред смаковал эти слова, произнося медленно, чтобы до падчерицы наконец дошло, что ее свобода зависит от него.

Мишель представила себя за решеткой, в наручниках, двадцать лет тюремного заключения… Молодой девушке эта цифра показались смертным приговором! От этих страшных визуализаций-слайдов она вдруг почувствовала себя усталой и пустой, выплюнутой жвачкой. И очень глупой.

– Наша семья перенесла достаточно горя. Я попросил прокурора не заводить дела, – сказал Фред, упоенный ужасом, который прочел на побледневшем лице падчерицы. Он был уверен, что заставит ее еще поплясать, как оладьи на тефлоновой сковороде.