Илья Бушмин - Дорога смерти – 3. Игра с огнём Страница 8

Голос Бегина постепенно затихал, а затем он уронил голову на плечо. Рябцев нахмурился и сосредоточился на дороге, решив оставить следователя в покое хотя бы на оставшиеся до пункта назначения пять минут.

«Шевроле» была на крохотной полянке, спрятанной от посторонних глаз кронами высоких деревьев. Над участком посреди леса кружила вертушка, своим видом указывая направление стекающимся на пятачок машинам. Когда Рябцев свернул с узкой проселочной дороги на полянку, здесь уже была машина оперов. В операх Рябцев узнал Волгина и Ткачука из отдела угонов. Судя по усталым лицам и бронежилетам поверх рубах, они работали в составе скрытых патрульных групп на М-4.

Бегин, кряхтя, выбрался из машины. При виде «шевроле» он лишь нахмурился. Вместо в панике брошенной преступниками легковой машины Бегин увидел покореженный огнем черный остов. Выгорело все: шины, сиденья, панель приборов. Черный скелет, совсем недавно бывший автомобилем. Пламя было огромное – Бегин поднял глаза и увидел опаленные ветки деревьев, до которых от останков «шевроле» было добрых три-четыре метра.

– Сожгли подчистую, – прокомментировал угрюмо Ткачук, здороваясь за руку с Бегиным и Ткачуком.

– Облили чем-то?

– Да уж сто процентов облили. Канистры две бензина. Давно не видел, чтоб настолько выгорало все. Грамотно к делу подошли. Нам ничего не осталось.

Бегин обошел автомобиль. Повертев головой, нашел на земле обугленную палку. Бегин вооружился ею и, приблизившись к машине сзади, принялся ковырять над бампером. Пол слоем гари и сажи было невозможно разглядеть хоть что-то. Но теперь Бегин убедился, что регистрационных номеров на «шевроле» не было.

– Они сняли номера, – сказал Бегин. – Зачем?

– Чтоб нам жизнь медом не казалась, зачем еще, – буркнул Волгин.

– Вызывайте криминалистов. Машину, точнее, то, что от нее осталось, нужно отвезти в управление. Пусть делают что хотят, но нам нужен номер двигателя.

***

– Привет. – Ольга выглядела удивленной и обрадованной. – Ты как здесь? Ко мне заехал?

– К кому же еще.

– Соскучился?

Ольга кокетливо улыбнулась и шагнула к Рябцеву, чтобы поцеловать. Рябцев, чувствуя себя последним идиотом, быстро отшатнулся и взял Ольга за локти, не пуская дальше.

– Подожди, Оль…

– Что? – она быстро изменилась в лице, по которому пробежали удивление, недоумение и гнев. – Что-то… Что не так?

Рябцев оставил Бегина около сожженого «шевроле», а сам отправился в магазин-закусочную Потапа, где за прилавком тянула лямку Ольга. Откладывать встречу он не мог. После откровений Бегина и собственных ночных раздумий Рябцев понял, что эти отношения уже сейчас резко усложнили его жизнь. Дальше будет только хуже. Остановиться нужно именно сейчас – пока не поздно.

Рябцев выдохнул, собираясь с духом.

– Моя жена. Она беременна.

– О.

Ольга произнесла лишь это. Но Рябцев увидел, как потускнел ее взгляд. В нем появилось то равнодушие и холод, которым она приветствовала обычных покупателей, тормознувших около закусочной, чтобы купить сигарет или сэндвич.

– Для меня это как снег на голову, – оправдывался Рябцев, чувствуя себя не в своей тарелке. По пути сюда Рябцев репетировал разговор, но в его голове все выглядело гораздо стройнее и последовательнее. Сейчас же он и слов не находил, чтобы объяснить Ольге ситуацию. – У нас все сложно с Викой, но… у меня будет ребенок. Понимаешь? Ребенок. Я не могу. Это неправильно.

– А без ребенка, значит, все правильно было?

– Оль… Ты мне очень нравишься. Да, это так. Я все время думаю о тебе. Но ребенок многое меняет. Надеюсь, ты понимаешь.

Ольга вздохнула. Задумчиво уставилась на трассу, по которой проносились редкие автомобили.

– Я понимаю.

– Прости.

– Ничего, – поколебавшись, она добавила: – На самом деле, у меня ведь тоже есть кое-кто. Но это… не совсем те отношения, которые мне нужны. Была бы я молодой девчонкой – да, без вопросов. Но мне тридцать четыре.

– Кто? – нахмурился Рябцев против своей воли. – С кем ты? Потап? Ворон?

Вдруг Рябцев вспомнил слова Ольги про Воронцова. Она называла его Владом и говорила, что он хороший человек. «Не знаю, что бы я без него делала» – так, слово в слово, сказала Ольга. Рябцев почувствовал, что закипает.

– Ты с Вороном, да? Он тебе не просто так помогал все это время? С похоронами, с работой? Ты с ним спишь?

Ольга делано улыбнулась.

– А вот это, милый мой, теперь тебя никак не должно интересовать. Я в твою личную жизнь не лезу, права не качаю. Вот и ты будь добр не лезть в мою.

Рябцев смущенно кашлянул. Ольга была права, но слова сами вырвались у него из уст. Он не мог понять, как его школьная любовь могла сойтись с откровенным бандитом.

– Ладно, что ж, – сказала Ольга, пожав плечами. – Спасибо хоть, что смелости набрался и все сказал.

– Тебе спасибо, – пробормотал Рябцев. – Мне… мне было хорошо с тобой. Извини, что так вышло. И… ты это, звони, если что. Ну, мало ли.

В улыбке Ольги промелькнула грусть.

– Хорошо. И поздравляю тебя. Надеюсь, ты будешь хорошим отцом.

Все было и просто, и одновременно сложно. Поколебавшись, Рябцев поцеловал Ольгу в щеку. Провел ладонью по ее волосам. Да, он все решил и ни о чем не жалел, но в горле сам по себе появился противный комок.

Он направился к машине, сел за руль. Обернулся. Ольга уже скрылась в дверях магазина-закусочной.

– Б… дь, – вздохнул Рябцев. И, повинуясь секундному порыву, двинул что есть сил по панели справа от руля. Панель грохотнула, рука заныла. Бормоча проклятия в адрес неизвестно кого, Рябцев завел двигатель, развернулся на пятачке перед закусочной и вырулил на трассу.

Через сотню метров во встречном внедорожнике внушительных размеров Рябцев узнал машину Потапа. Человек за рулем скосил на Рябцева угрюмый взгляд, а еще через мгновение внедорожник пронесся мимо.

Рябцев выдохнул, заставляя себя поверить, что укола ревности, только что вспыхнувшего у него в груди, не было. Он все сделал правильно. Теперь он чист перед Викой. А еще у них будет ребенок. Возможно, это именно то, что действительно поможет им начать с чистого листа – и смыть грехи, запятнавшие их отношения. Теперь – грехи взаимные.

Рябцев чувствовал себя опустошенным всю дорогу до родного Домодедово. Бегина, который должен был вернуться вместе с операми из отдела угонов, в кабинете еще не было. Рябцев снова направился вниз. Проходя по первому этажу, он бросил взгляд на дверь, ведущую в архивные помещения в подвале УВД. И вдруг, задумавшись, остановился – а затем и сам не заметил, как свернул в подвал.

История Бегина не давала ему покоя. И лишь сейчас Рябцев понял, почему.

В кабинете, служившем ему пристанищем последние три года, работала сотрудница архива по имени Лариса – полная черноволосая женщина в форме.

– О, какие люди! Рябцев, тебя никак назад выгнали?

– Пока нет, но я в процессе.

– На огонек зашел или чайку попить?

– Ларис, можно я вторую машину займу?

– А, так ты по делу, – сверкнула глазами Лариса. – Я уж думала, по мне соскучился.

– Еще как. По ночам вскрикиваю, твое имя кричу. Жена уже спать в гараж отправила. Говорит, признавайся, кто такая, иначе развод.

Лариса захихикала. Зная по опыту, что теперь о ней можно будет забыть на какое-то время, Рябцев уселся за второй компьютер. Как и первый, за которым Рябцев провел три года, этот имел доступы к материалам информационного центра и всем общим картотекам управления, кроме засекреченных оперативных баз.

Пальцы Рябцева быстро застучали по клавиатуре. Он искал материалы по нападению на Бегина. Они нашлись там, где Рябцев и ожидал – в архиве ГУВД Москвы. В справке стоял пункт, гласящий, что дело открыто. Следующий пункт краткой справки по делу привел Рябцева в замешательство. Подозреваемые установлены. Мало того, один из них прямо сейчас находился в федеральном розыске.

Второй почему-то не находился в числе разыскиваемых. Скопировав его имя в буфер обмена, Рябцев вставил его в графу поиска. Через минуту опер уже нашел карточку его личного дела. Фотография и основные вехи, а также ссылки на место хранения оригинального и полного досье на преступника. Глаза Рябцева пробежались по «трудовой биографии». Когда он наткнулся на последнюю строчку, то не поверил своим глазам.

– Твою мать, – невольно пробормотал он.

Откинувшись в кресле, Рябцев глубоко задумался. И было над чем.

***

Бегин жалел, что у него не было такой огромной кружки, как у Лопатина. Недосып последних суток сказывался на организме плачевно – сейчас больше, чем когда либо, Бегин чувствовал себя ходячим мертвецом. Поэтому, добравшись наконец в УВД, первым делом он залил полный чайник. Первую кружку кофе Бегин просто проглотил, «заедая» сигаретой. В здании курить было нельзя, но весь угрозыск поголовно нарушал запреты, дымя в форточки – Бегин поступал так же. Тут же последовала вторая, в ходе поглощения которой следователь понял, что теперь он будет какое-то время в состоянии выполнять свои функции.