Аджи Диас - Торговец счастьем Страница 9

Калео Вагадар глядел в след жандармам. Те не боялись, что на них нападут жильцы многочисленных заброшенных домов. Патрульные делали вид, что там никто не живет, хотя хорошо знали, что в данный момент за ними следит множество глаз. Дело было в негласной договоренности между жандармами и Ржавым королем. У властей не было ни времени, ни желания разбираться с делами бездомных, чем бы те не занимались, а нищие пытались не попадаться лишний раз на глаза и каждый месяц выплачивали дань местному отделу жандармерии. На бумаге Ржавое королевство являлось образцово показательным районом, где все тихо и спокойно. А на деле, за стенами брошенных домов, бродяги производили наркотики, оружие, убивали провинившихся, торговали проклятыми артефактами и экзотическими животными. Целая армия попрошаек бродила по всем районам Арраса, одновременно клянча деньги у прохожих, торгуя наркотиками и шпионя за всеми. Схема была продуманной и практичной. В Ржавом королевстве крутились миллионы марок и слишком многие из чиновников были связаны с этими деньгами.

Калео Вадагар продолжил путь, скрываясь под Аурой и размышляя о предстоящих событиях. Что от него потребуется его господину? Возможно, рецепт зелья несмерти или может быть, знания о Спящем? Хотя нет. Все это итак известно ему, существу, чью силу Калео ощущал даже на расстоянии тысяч километров.

Некромонтул перешел из одного переулка в другой, ничем не отличающийся от предыдущего. Разруха, кирпичи, арматура, горы мусора. И тут шепот прекратился.

– Стой.

Некромонтул вздрогнул от неожиданности. Он оглянулся и к своему удивлению понял, что рядом стоит кто-то очень высокий. Глаза его были скрыты под черными очками, а все тело под серым пальто до самой земли. На голове говорившего комично высился длинный цилиндр.

– Это вы? Господин? – уточнил некромонтул.

Высокий мужчина склонился над Калео и расплылся в жуткой ухмылке, обнажив острые зубы.

– Это же ведь вы? – переспросил Калео, сжавшись в землю.

– Да. Мы! – ответил Шляпник.

Первый час Коул провел, осматривая дом. Стром с лампой в руках провел его по всем комнатам и этажам. Начал он с подвала, вонявшего чем-то едким и захваченного целой ордой пауков, комаров и прочей мелкой живностью. Затем последовали многочисленные спальни для гостей, гостиная, столовая, кухня, уборная, библиотека и галерея. Стром лишь называл, какая это комната, открывал дверь, светил лампой, показывая застеленной белой материей, мебель и шел дальше. Коул следовал позади, прислушиваясь к скрипу половиц и странным звукам где-то под стенами.

– В доме есть крысы? – спросил Коул, когда они поднимались по лестнице на третий этаж.

– Хм, нет. Это сам дом издает такие звуки, – ответил дворецкий, осторожно поднимаясь вверх. – Этот дом живой. Конечно, сейчас он дремлет. Но с вашим возвращением он пробудится.

– Инсулом? – уточнил Коул. – А с виду обычный дом.

– Вы знаете о природе живых домов?

– Не особо.

– Инсуломы – это существа, созданные с помощью алхимии и магии. – рассказывал дворецкий. – По своей природе нечто схожее с грибами и… человеком. Строители сначала создают каркас дома, фундамент, стены и прочее. А потом в дело вступают микологи и алхимики. Они, как бы это сказать, сеют споры. Те произрастают под панелями дома, формируя все свои органы, и в нужный час дом, наконец, пробуждается.

– Вам надо было работать учителем, – буркнул Коул.

– Приму это за комплимент, – улыбнулся Стром. – У инсуломов есть сознание и душа. Каждый дом имеет свою индивидуальность, схожую с личностью хозяина. Но все они связаны между собой многокилометровой сетью корней, растянувшейся под городом.

– Какой человек – такой и дом?

– Правильно. Если хозяин меняется, со временем дом подстраивается под него.

Третий этаж, как и остальные, пребывал в темноте. Окна, закрытые занавесками, не пропускали не единого лучика солнечного света.

– Хозяйская спальня, – сказал Стром, открыв очередную дверь.

– Спальня моих родителей?

Дворецкий кивнул, ступая внутрь. Коул не сдержался и, быстро подойдя к окну, сорвал пыльные занавески. Солнечный свет хлынул в комнату. Пылинки судорожно поднялись вверх. Обернувшись, Коул увидел большую кровать. Сделал несколько шагов и начал срывать белые куски ткани, которыми была накрыта вся мебель. Шифоньер, большое зеркало, картина, часы, прикроватный шкафчик и фотографии в серебряной рамочке… Коул замер. Он нагнулся над шкафчиком и осторожно взял в руки две рамки. На одной фотографии присутствовали молодой парень и девушка в белом платье. На другой -были те же люди, только чуть постарше и в другой одежде. У обоих были светлые волосы, оба улыбались. Как заметил Коул, на втором снимке, у девушки выступал живот.

– Это они? – спросил он.

– Да, – кивнул дворецкий, заглядывая ему за плечо. – В день свадьбы и чуть позже, уже дома, за несколько месяцев до вашего рождения.

– Они кажутся счастливыми, – прошептал Коул.

– Вы похожи на них.

Коул бросил короткий взгляд через плечо и спешно вернул фотографии на место.

– Продолжим, – сказал он и вышел из спальни.

Через пар минут дворецкий остановился у очередной комнаты.

– Личный кабинет вашего отца… – уже начал было Стром, но Коул жестом остановил его.

– Нет. Так не пойдет. Нужна уборка. Хорошая. Этот дом спал слишком долго. Пора бы его разбудить.

Стром встревожился, но, вспомнив слова господина Крита, кивнул. Они спустились на первый этаж, взяли из кладовки швабры, ведра и тряпки.

– Начнем с окон! – провозгласил Коул и принялся открывать все шторы и занавески в доме.

– Может позвать прислугу? – с надеждой в голосе спросил дворецкий, бегающий за ним со шваброй в руках. – Нам двоим не справиться с этим домом. И, тем более, я не занимаюсь уборкой.

– Ой, перестань. Управимся до вечера! – бодро произнес Коул, поправив кепку.

Дворецкий жалобно заскулил, не желавший марать свои руки грязной работой. Он слишком привык раздавать приказы служанкам в Солнечном дворце и выполнял личные поручения господина Крита, но деваться было некуда. Он следовал за Коулом, приносил то, что нужно, делал что велели, мастерски скрывая свое раздражение. Сначала были открыты все окна в доме. Затем уборщики, привязав платки на лица, дабы не задохнуться от вселенской пыли, принялись подметать. Сломанная мебель, многочисленные пустые бутылки, какие-то бумажки, тряпки, давно сгнившие объедки фруктов и трупы тараканов, павших смертью храбрых – все это не могло поместиться в двух больших мусорных урнах, выставленных перед входом в дом. Коул велел найти какую-нибудь бочку, и Стром, закатив глаза и тихонько вздохнув, отправился в подвал. На второй час работы дом издал странный утробный звук, напоминающий кошачье урчание. К этому моменту на его крыльце красовались уже четыре бочки с мусором.

– А ему нравится! – усмехнулся Коул, орудовавший метлой в библиотеке.

Дворецкий, возможно, что-нибудь да ответил бы, но был слишком занят, оттирая щеткой грязь с пола. Слишком разгорячившийся работой, новый владелец дома скинул с себя пальто и кепку. Лишь через минуту он понял, что Стром, сидевший на четвереньках, со щеткой в руках, таращится, на него. Дворецкий как будто забыл, кто именно стоит перед ним и опомнился лишь, когда Коул бросил на него раздраженный взгляд. Слишком тонкая шея, наигранно грубый, прокуренный голос, мягкие черты лица и узкая талия, просвечивающаяся под рубашкой…

– Что-то не так?! – с вызовом спросил Коул, поджав пухлые губы.

– Нет-нет, – быстро ответил Стром, но было поздно.

Его тут же отправили убираться в уборных, а их было всего три, по одному на каждом этаже. Всхлипывая от возмущения и негодования, бедняга Стром Фрустофер поплотней привязал свою повязку и вошел в первую из страшных комнат.

Час за часом количество мусора перед дверями дома росло. Две урны, шесть больших бочек, целая гора из четырех мешков и кучка сломанной мебели. Глядя на все это Коул, снова облачившийся в свое пальто, улыбнулся. Позади, кряхтя, показался Стром, волочивший что-то тяжелое.

– Вам не кажется, что… пора бы… – пыхтел Стром, который согнувшись пополам, нес на руках разбитый унитаз. – Как-то… мне… ах…

– Перекур! – объявил Коул, сев на крыльцо.

В этот же момент серый фарфор сорвался с рук Строма и с грохотом упал на половицы крыльца. Дворецкий с трудом выгнул спину и, схватившись за поясницу, произвел целую серию жалобных вздохов.

– Видно редко ты занимаешься уборкой, – хмыкнул Коул, достав из кармана помятую пачку сигарет и спички.

– Для этого есть прислуга, – ответил Стром, глядя на плоды своих трудов.

– А ты у нас кто? – усмехнулся в ответ Коул и закурил сигарету.

Дворецкий ничего не нашел ответить, вместо этого он молча сел рядом и достал из кармана жилета серебряный портсигар.